День Победы: неизвестная трагедия семьи Оудекки Лооне

Высказывания депутата Оудекки Лооне о 9 мая разозлили многих, а премьер-министр даже сделал ей замечание, пишет Eesti Ekspress. Что же произошло в семье Лооне 9 мая 1945?

Твоя позиция относительно 9 мая вызвала шквал мнений. Это тебя удивило?

Ну, я, конечно, ждала реакции, но она была направлена немного не в ту сторону, в которую я ожидала.

Эта фраза, которую я произнесла, говоря о бомбардировках, я об этом неоднократно говорила и никто не заметил. Ее вырвали из контекста и стали нагнетать панику, и это действительно заставило немного усмехнуться.

Один археолог опубликовал на Facebook фото патрона, при помощи которого советский солдат в 1954 году убил мать и трехлетнего ребенка, находившихся в бункере лесных братьев. В качестве примера тому, что окончание войны не означало окончания убийств.

Я видела это фото. Это явный пример неправильной трактовки моих слов.
Совершенно очевидно, что мартовские бомбардировки Таллинна, когда за ночь погибли 800 человек, с этим не сравнимы. Мне не хотелось бы рассуждать, какое количество смертей ужасно и какие смерти ужаснее других. Почему я должна говорить с людьми, чья цель заключается в том, чтобы сказать мне что-то плохое?

Что для тебя лично значит 9 мая?

Для меня крайне лично это означает фразу ”никогда больше”. И означает победу над национал-фашизмом.

Но ведь война в Европе закончилась 8 мая?

По сути нет разницы. Я отмечаю этот день и 25 апреля. Я прожила в Италии восемь лет — освобождение Италии отмечается 25 апреля. Это день, когда немцы сдались итальянским партизанам. Это очень интересно, потому что Италия проиграла войну, но народ выиграл. Итальянцы сказали, что если не было бы партизан, то вероятно, Италия была бы оккупирована и разделена как минимум на две части. На большее количестве частей, наверное, разделить не получилось бы. Именно то, что нашлись партизаны, которые воевали на стороне союзников, хотя государство было на другой стороне, изменило ситуацию.

Как долго ты носишь цветы к Бронзовому солдату?

С того времени, как переехала в Таллинн, где-то с начала 21 века. Одно время жила в Италии. Если приезжала в мае в Эстонию, то покупала одну красную гвоздику. Относила ее к Бронзовому солдату, размышляла немного и уходила.

До переноса памятника?

Конечно. В основном там было очень мало народу, несколько старых ветеранов и несколько таких же, как я, кто приходил по личным причинам. Помимо прочего, я вспоминала свою двоюродную тетю, которую повесили нацисты.

Из-за чего повесили твою тетю Юту Ребане?

Вероятно, из-за того, что она повела детей в поход. Она была очень талантливым биологом. Кроме прочего, имела Орден Белой звезды. Юта Ребане была аполитичным человеком. Она была хорошим педагогом и заботилась о преподавании. Некоторые дети были пионерами. Этого хватило.

Откуда у тебя такая версия?

Так говорят у нас в семье.

[…]

Позволь я покажу тебе копию материалов дела от 1941, где есть протоколы допросов коллег и учеников Юты Ребане. На их основании она и была задержана. Это совершенно секретное извещение о смертельном приговоре.

Опять же, я боюсь, что если погружусь туда, то сделаю с собой что-то, чего не хочу. Стану такой же, как они.

Первым был допрошен известный директор школы Александр Вейдерма. Позволь привести цитату: ”В своей работе по организации пионеров…”

Может, не надо? Я неоднократно говорила, что есть причина, по которой я не хочу это слушать. Я читала разные бумаги с судебных заседаний нацистов. Я более или менее знаю, как делались такие судебные процессы. И я знаю, что это было никакое не правовое государство.

Безусловно. В этом нет сомнений.

И это важная информация. Просто возьмем одного талантливого человека и уничтожим его безо всяких причин.

Как война повлияла на остальных твоих родственников?

По-разному. Моя бабушка по маме Валли Сикк выторговала своего мужа Рудольфа у немцев, которые его арестовали. Она просто настолько хорошо овладела немецким языком, что пошла к ним и стала улыбаться. Она была красивой миниатюрной женщиной. Валли была врачом, а Рудольф — учителем физики и математики в Антсла.

Был ли еще кто-то из родственников, пострадавших в немецкое время?

Безусловно, в определенном смысле все пострадали. Есть разные семейные истории.

[…]

Как нам следует трактовать Вторую мировую войну, если она вызывает так много напряжения?

Прежде всего, мы могли бы различать факты и оценки. И идти тихонько дальше.

Каков должен быть нарратив со стороны Эстонии?

Может, первое и главное — оставить историю историкам? Пусть они спорят между собой. Может, вообще воздержаться от официального нарратива? Смириться с тем, что повествование может вестись по-разному. Что мы можем договориться о фактах: что было, а чего не было, но договориться о трактовках получится не всегда. Что пусть так и остается.

Полностью статью читайте в Eesti Ekspress.