Барабанер призывает к инновациям

Отмечающий свое 75-летие руководитель Института экономики и управления ECOMEN Ханон Барабанер считает, что плохое состояние экономики Эстонии обусловлено наложением объективных и субъективных процессов. С одной стороны, заметно ухудшилось состояние мировой экономики в целом: резко повысились цены на энергетические и продовольственные ресурсы. C другой же стороны, и в самой Эстонии на ухудшение сработали два фактора — чрезмерная политизация экономики, что обострило и без того не безоблачные отношения с Россией, сказавшись как на транзите, так и на других отраслях и отсутствие системной, глубоко продуманной стратегии развития экономики страны.

По мнению экономиста, Эстония должна в достаточно сжатые сроки осуществить переход к инновационной экономике, к экономике высоких и прорывных технологий, к производству наукоемкой продукции с высокой добавленной стоимостью. Научно-технический потенциал для этого у Эстонии еще имеется, хоть и не в полной мере востребован. Тогда мы сможем и подготовку новых специалистов направить в этом же русле. Только в этом случае нам удастся сохранить конкурентоспособность на мировом и европейском рынках.

"Базис экономического успеха стран Балтии в первые годы независимости был заложен еще в советский период, — сказал Барабанер в интервью журналу "Эксперт Северо-Запад". — Туда поступало гораздо больше ресурсов в расчете на душу населения, чем в другие советские республики. Это было выгодно экономически: здесь всегда были выше производительность и общая культура труда. Отсюда самый высокий в СССР уровень жизни. Здесь было больше свобод, в том числе экономических".

По его словам, со временем запас прочности начального постсоветского этапа реформ истощился. Переход от ежегодного роста ВВП в 8–10 процентов в середине 2000−х годов к 0,1 процента в первом полугодии 2008 года Барабанер назвал катастрофическим спадом.

Комментируя ситуацию в банковском секторе Эстонии, он в первую очередь отметил, что все коммерческие банки, действующие на территории Эстонии, принадлежат крупным банковским структурам Швеции, Финляндии, Норвегии. Поэтому он не думает, что текущие финансовые трудности выльются в полномасштабный банковский кризис: поскольку все банки по сути являются филиалами крупных скандинавских финансовых корпораций с их практически неограниченным доступом к общеевропейским ресурсам, такое вряд ли возможно.

"Что касается экономических предпосылок банковского кризиса, то они связаны с риском девальвации кроны (так как большинство кредитов, как потребительских, так и корпоративных, были сделаны в евро) и с негативным влиянием нынешнего снижения цен на недвижимость. А они уже снизились в среднем на 25 процентов от максимума. Так как значительная часть недвижимости приобреталась фирмами и физическими лицами в кредит, выступая обеспечением по таким кредитам, то реальная рыночная стоимость недвижимости не покрывает даже суммы кредита, исчисленной в евро, не говоря уже о банковских процентах. И мы уже имеем сотни случаев, когда люди вынуждены расстаться с квартирой или домом, которые так и не получили в собственность, да еще и должны банку. Более того, сами банки испытывают серьезные затруднения с реализацией залогового имущества, поскольку предложение на рынке недвижимости сегодня значительно превышает спрос".

Отвечая на вопрос о признаках возрождения крупных советских промышленных объектов, ректор Института экономики и управления отметил, что в первые годы независимости около полутора десятков крупных предприятий союзного, а в некоторых случаях и мирового значения фактически прекратили существование. Сейчас произошла вторичная, а кое-где уже третья смена владельцев крупных предприятий. И нынешние их хозяева поняли, что эти производства можно возродить и вернуть к активному участию на мировых рынках. Некоторые предприятия практически уже вошли в такую фазу. Например, концерн BLRT Grupp (бывший БСРЗ), химико-металлургический комбинат в Силламяэ (ныне Silmet Grupp), нарвский завод "Балтиец" (ныне Balti ES).

По мнению Ханона Барабанера, сельское хозяйство Эстонии ждет печальное будущее. Экспорт сельхозпродукции, по его словам резко упал, поскольку была сломана отлаженная советская система. После ликвидации крупных хозяйств и перехода на хуторской метод в начале девяностых годов в несколько раз сократились поголовье крупного рогатого скота и площадь обрабатываемых земель. И сегодня Эстония импортирует более 40 % продовольственных товаров, в том числе таких, которыми она славилась когда-то: мясных и молочных изделий. "Дело в том, что Эстония была конечным звеном в цепочке общесоюзного разделения труда. Сюда завозились корма для скота, каждый год — более миллиона тонн фуража. Здесь была очень квалифицированная рабочая сила, которая умело перерабатывала эти корма в конечный продукт. Поэтому себестоимость сельхозпродукции была очень низкой".

Эстонское сельское хозяйство — одно из самых северных в Европе. Отсюда очень большие энергетические затраты на производство. И евросоюзовские структуры ставят вопрос: а нужно ли давать дотации на сельское хозяйство там, где эти затраты выше?

Отмечая ошибочность бытующей в России точки зрения на прибалтийские государства как на некое единое политико-экономическое пространство, Барабанер говорит о серьезных различиях стран Балтии. Но в то же время их объединяет геополитическое положение, а также во многом сходная отраслевая структура хозяйства, что делает их конкурентами. "Но в области энергетики страны Балтии могут составить своего рода экономический пул. Здесь они не дублируют, а дополняют друг друга. Это сланцевые электростанции Эстонии, это атомная электростанция в Литве, это газо-мазутные и гидроэлектростанции, плюс огромное природное газохранилище в Латвии. Так что, объединив усилия, страны Балтии могут создать вполне конкурентоспособный в масштабах Европы энергетический регион. Собственно, к этому дело и идет — межгосударственные переговоры на эту тему близки к конкретным результатам".