Марк Сирык иногда вспоминает тюрьму
- Расскажи, как тебя арестовали?
- Cначала меня взяли 26-го апреля днем, я шел домой, меня взяли, забрали у меня сумку, привезли в ласнамяэское отделение полиции. Через два часа меня вызвали на допрос. "Что вы делали у Бронзового солдата?", — спросила следователь. "Я там не был", — ответил я. Потом попросили прокомментировать статью в "Постимеэсе", в которой утверждалось, что я призывал постоять у памятника за 80 крон. Но мне нечего было сказать по этому поводу. Потом мне сказали "Можешь идти".
Утром 27-го апреля я включил новости, где показывали Таллинн прошедшей ночью. Я не поверил, что это мой город. Первая мысль была — дойти до школы и сдать экзамен по граждановедению. Но не дошел. Меня взяли по дороге, в карьере Паэ. Я не видел даже машины. Только сзади услышал окрик "На колени, руки за голову!". Люди в гражданском затянули на моих руках наручники. Только после того как я попросил показать документы, они представились.
В отделении мне сказали, что подозреваюсь в нарушении статьи 238. Потом перевезли в арестантский дом. Там вышла заминка — вместо моих документов привезли документы Макса Ревы (!). В арестантском доме меня допрашивали в течение двух недель.
На нарах
- С кем сидел?
В основном, это были люди старше 30. Несмотря на то, что они были убийцы, с ними интересно. Один был очень начитан, второй объездил весь мир. Молодые самые ужасные. Когда они увидели, что я не такой, то стали приходить крутые и мне угрожать. Меня реально ночью подожгли, то есть решили пошутить, сделали "велосипед". Хорошо, что, когда я очнулся, то был начеку, а то угодил бы лицом в ком пены для бритья, который мне предварительно брызнули на грудь.
Самый неприятный запах в камере, это когда курят маркер, заменяя сигареты. Они получают от этого какой-то кайф. Когда запах от фломастера достигает тебя, то просто невозможно дышать. Потом меня почему-то перевели к "опущенным". Могу сказать, что это люди без выкрутасов, один, например, попал туда только потому, что пытался помочь наркоману снизить дозу.
- А где лучше было сидеть?
- Везде по-разному. На "пятерке" (Таллиннская тюрьма на ул. Магазийни, — прим. автора ) было лучше. А самое плохое место в Тарту. Вроде бы евротюрьма и все должно быть хорошо, но атмосфера и порядки там… Я две недели пытался вызвать священника, чтобы с хоть с кем-нибудь поговорить. Удалось. Камера — семь шагов в длину, два в ширину, стены просто давят. А вот кормят там лучше и вкусней, но порции маленькие. В Таллинне — наоборот, дают много, но пища безвкусная. Хотя отношение охранников в столичной тюрьме лучше, чем в Тарту.
- Какой распорядок дня был у тебя?
- Такой же как и у всех. В 7 часов обязан был встать с кровати и показать, что ты не спишь. В течение дня могли вызвать. Письма отправлять до 12. После 6 вечера ты никому уже не нужен.
Встречался 2 раза с родителями. Мать принесла мне много книг. Читал много по истории и обществознанию, готовился к экзамену. После того, как от чтения этих книг начало в глазах двоится, то начал читать про тамплиеров. Эту книгу мне дал священник. В ситуации, когда тебя загнали в замкнутое пространстов, люди начинают искать выход, ищут себе занятия. Я был в шоке, когда узнал, что чай заваривают от лампы. Люди из кожы делали потрясающие по красоте блокноты, лепили из хлеба фигурки, плели ручки.
На свободе
- О чем подумал в момент освобождения?
- Самое странное, что в момент освобождения не было никаких эмоций, ощущений. Они пришли позже. Я всю неделю ждал встречи с адвокатом, как ни знаю чего. На календаре у меня стояла галочка, когда должен состояться суд. Но меня почему-то увезли из Тарту на день раньше, и к моему удивлению, поселили в камеру с Ревой. Вдруг меня вызывают, и говорят, что мы готовы тебя выпустить, но при условии, что ты будешь общаться со СМИ как можно меньше, не светиться и жить своей жизнью. Это была устная договоренность.
- Ты изменился внутренне после всего?
- Сильно изменился, пересмотрел многие цености. Главное, что понял — нельзя жить завтрашним днем, ожидая чего-то. Потому что ты не знаешь, что произойдет. Именнно поэтому надо жить по-полной сегодня. Иногда вспоминаю тюрьму на пару секунд: камеру, стены, и начинаю еще больше ценить самые простые вещи. Например, возможность пойти куда-нибудь. В первый день после тюрьмы пришел домой и открыл все окна, не мог сидеть взаперти. И сейчас в замкнутых помещениях чувствую себя очень неуютно.
На будущее
- Почему решил выйти из организации Siin?
- Чтобы не мешать организации, их и так лишили денег. Подал заявление о выходе, но они примут решение по моему делу только после решения суда. Меня поместили во все "черные списки" молодежных организаций. То есть, если я захочу организовать какой-нибудь молодежный проект, то его, скорее всего, отклонят. Помимо молодежных организаций, я попал также в "черные списки" внутренних ведомств других стран. Недавно пытался выехать в Латвию, но меня не пустили на границе, выдали бумагу, что я могу угрожать конституции Латвии. Это было накануне марша русских в Риге. Хотя я ехал провожать своих друзей и у меня была устная договоренность с прокурором о том, что я могу разово покидать пределы Эстонии.
- Какие отношения у тебя сейчас с "Нашими"?
- Я не выхожу из организации и хочу продолжить с ними сотрудничество. Мне жаль, что нам разрешают дружить с европейскими молодежными организациями, но запрещают дружить с российскими. У них много направлений, которые не касаются политики.
Полностью интервью опубликовано в печатной версии газеты
