Из подвалов "Азовстали" в Нарву. Кто и как добирается до Эстонии через Россию

Сергей и Раджаб приехали в Нарву с оккупированных Россией территорий Украины. Именно через Россию добирались до Эстонии. Процедура пограничного контроля для беженцев — непростое испытание.

Сергей выехал из Мариуполя на Пасху. С начала войны он скрывался в подвалах печально известного завода "Азовсталь". Сначала был фильтрационный лагерь в так называемой ДНР. Оттуда в Таганрог, а затем в Петербург к родственникам. Каждый его шаг координировали волонтеры.

"Они покупали нам билеты, давали одежду, кормили. Отсюда мы едем в Ригу, а потом в Берлин", — говорит Сергей. В Берлине Сергея никто не ждет. "Просто хочется уехать как можно дальше от войны и от взрывов", — объясняет он.

Необходимо смотреть в оба

На границе России и Эстонии, с российской стороны, помимо обычных проверок личности, был и допрос. "Расспрашивали про связи с ВСУ, знаю ли я солдат. Мне скрывать было нечего. Отвечал на все вопросы честно", — признается Сергей. Допросы были без особого пристрастия. Пограничники были корректными, действовали строго по уставу. Без грубостей. "Прошли достаточно легко", — констатирует гражданин Украины.

Допрашивают всех мужчин. Отводят в отдельное помещение и вызывают по одному. Допросы занимают много времени. Скапливается очередь. В том помещении, по словам Сергея, хорошая вентиляция. "Можно попросить воды или отпроситься в туалет, если не побоишься", — вспоминает он. Настроение у всех настороженное. Между собой разговаривают редко. "Рядом с людьми, в чьих руках власть, необходимо смотреть в оба" — заключает Сергей.

Поняли, что вырвались

"Очередь мы ждали часов пять. На солнышке у вас тепло, а в тени замерзаешь моментально", — рассказывает Сергей о погоде рядом с погранпунктом. Длительное ожидание на эстонской стороне обусловлено анкетированием. Базовые удобства имеются, но никакой еды беженцам не предлагают.

"Еда была у нас с собой. Запасли чемодан провианта еще в Питере. Но мы и не просили, если честно. Может, нас бы и покормили", — предполагает беженец.

Пограничники вызывают людей семьями, дают заполнять анкеты. Одна анкета на семью. Сама процедура не занимает много времени, тем не менее ожидание очень долгое. "Мы выехали из Питера в 9:00, а прошли границу в Нарве в семь вечера. Два с половиной часа на дорогу, а все остальное время в ожидании. Часов восемь на границе. На эстонской границе нас опрашивала девушка. Очень вежливая и корректная. Я ей рассказал нашу историю", — утверждает Сергей.

Настроение поднялось, когда прошли российскую границу. "Поняли, что вырвались", — улыбается мой собеседник. "Сначала, конечно, еще с моста увидели Нарвский замок, это впечатляет, — говорит Сергей. — Второе, бросилось в глаза отсутствие маленьких магазинчиков. У нас в Мариуполе через каждые 50 метров по ларьку. В каждом доме по магазину. А в Нарве их надо еще поискать".

Про кота писал больше, чем про себя

"Мы уезжали с тремя котами. К сожалению, к Нарве остался только один. Кошка Няша вырвалась еще в самом начале. Не смогли найти. А второй кот, по имени Чертик, случайно открыл переноску на ЖД вокзале Петербурга, запрыгнул в вагон и уехал на поезде в неизвестном направлении. Последнего кота зовут Пушкин. Волонтеры Петербурга сделали для него паспорт, чип и прививки. На границе чип сканировали и дали заполнить длинную декларацию. "Про кота писал больше, чем про себя", — с улыбкой говорит хозяин.

Чемодан с едой отправится с Сергеем в путешествие дальше. В нарвском приюте кормят на убой. "Нас тут просто закармливают. Еду нам привозит "Армия спасения" (международная христианская и благотворительная организация). Даже хумус есть. Не знаю, что это такое", — добавляет он.

Раджаб, он же Родион

"Называйте меня Родион, чтоб проще было", — представляется немолодой мужчина с седой бородой. На момент начала боевых действий Родион оказался в деревне под Харьковом. Километров 20 от российской границы.

"В 4:30 утра проснулись от взрывов бомб, сразу же потух свет", — вспоминает он. Бомбы попали в линию высоковольтных передач. 61 день войны Родион провел без света. Без электричества было трудно — в доме воду из скважины в мирное время качал электронасос, да и отопительный котел тоже работал на электричестве.

"Выпустили 14 ракет по Харькову. Одна не долетела, угодила в соседний дом", — так Родион лишился руки. Это случилось 25 апреля. Один осколок перебил кость, второй задел живот. "У нас были соседи, которым разрешалось свободно ездить по селу. Видимо, сотрудничали. Они отвезли меня в больницу в село Липцы. Эту больницу в первый же день заняли русские. Там мне оказали первую помощь и отправили в Белгород на "буханке". В больнице Белгорода я ждал семь часов", — говорит он. Затем была ампутация.

"У них постоянно работал телевизор. Полтора часа я лежал на операционном столе. За это время три раза были новости. И в этих новостях я только и слышал, что нацисты "Азова" удерживают мирное население. Эффект 25-го кадра какой-то", — сокрушается харьковчанин.

Дима, полковник МВД

"Жена отдала кучу денег за канистру бензина. Бензин на околовоенной территории очень дорогой. Приехала ко мне и забрала меня по-быстрому", — вспоминает Родион начало своего путешествия. А дальше началась работа волонтеров. Они купили Родиону с женой билеты до Петербурга. А затем до Ивангорода. На российской границе Родиона допрашивали как возможного военного преступника. "Меня повели на допрос, и чекист с пристрастием допрашивал очень долго. Сняли отпечатки пальцев. Анфас, профиль. Унизительно, конечно. Досконально проверили телефон. Придрались к одному контакту. Я делал ремонт и заливал полы. Записал телефон работника "Дима Пол". А чекист спрашивает: "А что это у вас за Дима? Полковник МВД?" — говорит беженец.

На границе прав у беженцев никаких нет. Сопротивляться незаконным допросам невозможно. "В Украине я привык разговаривать с полицией по форме. Они всегда представлялись, всегда в форме. А этот сидит в гражданской одежде, звания не видно, не представляется", — констатирует Родион. Допрос, по его словам, длился больше часа.

"Через мост (через реку Нарва) шли пешком. Это вот сейчас у меня культя красиво перевязана. А тогда даже кровь выступала. Спасибо вашим пограничникам, вызвали скорую и прямо на границе сделали перевязку. Прямо на скорой помощи доставили нас в приют. А тут нас уже встретили как родных", — в этот момент Родион находит в себе силы улыбнуться.