– Ты убивал?

– Много раз. Слишком много раз. Я думаю об этом каждый день, но я могу с этим жить.

– И сколько ты убил? Убитых вообще считают?

– На фронте в боях постоянно гибнет столько человек, и украинцев, и русских, что подсчитать невозможно.

Юрий (имя изменено в целях безопасности) хорошо говорит по-русски, но ему иногда сложно подбирать слова, чтобы передать свое состояние. Он вернулся с войны, где почти два месяца каждый день смотрел смерти в лицо, где видел горы трупов, где погибали его товарищи. Несмотря на все пережитое, он признается, что иногда его тянет обратно.

– Я вернулся в Финляндию и пока не понимаю, чем заняться дальше.

– Попал в вакуум?

– Точно! Это очень правильное слово. В Украине я чувствовал, что делаю что-то очень важное. Я был нужен.

Чужой среди своих, свой среди чужих


Родной язык Юрия финский, но вырос он в русскоговорящей семье. Родители поддерживают политику Путина и верят в денацификацию.

– Я их не осуждаю, но думаю иначе. Считаю, что у России не было никакого права нападать на Украину. Поэтому я поехал воевать. Я точно не искал приключений. Я хотел помочь украинцам, тем более, что у меня там живут родственники.

Уже через неделю после начала войны молодой человек прибыл через Польшу в расположение иностранного легиона.

– Добрался до Львова, а оттуда на попутной машине к месту подготовки иностранных солдат в Яворово. Только оказавшись в Украине я позвонил маме с папой и сообщил, где я.

Украинцы благодарны иностранцам, которые воюют за свободу и независимость их страны. Ощущать это приятно, но чрезмерная похвала Юрия, по его словам, "напрягает".

– Нам часто местные говорили, что мы герои. Но я не герой. Герои те, кто погибли на фронте, — подчеркивает Юрий.

Когда он на днях вернулся домой, в аэропорту его встретили родители. Они были счастливы увидеть сына живым и невредимым.

– О политике мы предпочитаем не разговаривать, — замечает Юрий.

Дважды на волосок от гибели

13 марта СМИ сообщили, что российские войска рано утром нанесли массированный ракетный удар по Яворово. Информация о жертвах поступала противоречивая. Говорили о десятках убитых. Корреспонденты успокаивали, что финнов среди жертв нет, и это, как выяснилось, было чудом.

– В предыдущий вечер нас предупредили о предстоящей учебной тревоге, поэтому, когда я проснулся от взрывов, то подумал, что это какая-то очень правдоподобная тревога. В нашей комнате выбило все стекла, а соседняя казарма, метрах в тридцати, была полностью охвачена огнем. От нее практически ничего не осталось. Я быстро натянул форму и выбежал из помещения. Кругом все гремело. После одного из взрывов я улетел на несколько метров в сторону.

Юрию все же удалось добраться до ближайшего леса, где находились спасительные бункеры. Небо полыхало оранжевым заревом. Земля содрогалась.

– Взрывы следовали один за другим. Над головой постоянно свистело, и мы думали, что это российские самолеты, но это были ракеты — звук очень похож.

Обстрел продолжался около двух часов, после чего оставшиеся в живых солдаты еще несколько часов прятались в лесу. По словам Юрия, более-менее правдивую информацию о потерях раскрыли не сразу.

– Сначала нам наврали и сказали, что обошлось без жертв. Только позже выяснилось, что погибло около 80-90 человек.

Самое страшное, что десятки жизней можно было сохранить, если бы не человеческий фактор.

– Выяснилось, что предупреждение о тревоге нам поступило заранее, но дежурный заснул на посту и не включил сигнализацию.

После жуткого обстрела многие иностранные добровольцы покинули роту и отправились домой.

– Желание уйти было, но я все же решил остаться, — признается Юрий.

Второй раз он попал под сильнейший обстрел в Ровно, где их роту, разбившую палаточный городок, накрыли российские ракеты. Снова не обошлось без тяжелых потерь и обычной человеческой глупости.

– У нас там были ребята, которые приехали за приключениями. Даже с оружием обращаться как следует не умели, но зато активно фотографировались и выкладывали снимки в социальные сети, хотя это было запрещено. По этим фотографиям легко определили, где мы находимся.

Юрию снова повезло.

– Одна из ракет взорвалась прямо над головой, ударив в дерево. Палатки нашего отряда находились в лесу, а другие размещались на более открытой местности где-то в километре, и вот туда попал снаряд и было много погибших, где-то 50-60 человек.

На предположение, что у него замечательный ангел-хранитель, Юрий отвечает:

– В начале я молился каждый день, чтобы меня не убило.

Кровавая Буча

Всего один раз за весь полуторачасовой разговор Юрий позволил себе матерное слово.

– До поездки в Украину я видел много жутких фотографий с других войн, готовил себя к тому, что придется столкнуться с ужасами. Но Буча — это полный п….ц. Ни одного целого здания, кругом подбитые российские танки, но самое страшное, что я видел, — это большие многометровые ямы, заваленные трупами мирных жителей. Лежали тела и на улицах, но в ямах больше всего. Это был шок. Это невозможно передать словами.

У Юрия нет сомнений, чьих рук это дело.

– На сто процентов это совершили российские солдаты. Конечно, я читал, что в России обвиняют ”Азов”, мол это они. Но, конечно, это ерунда.

На войне часто нет правил

Война в Украине — это кровавая война со всеми сопутствующими нарушениями прав человека и гибелью мирных жителей. Именно это больше всего угнетает Юрия.

– Я лично видел, как русский солдат застрелил украинского дедушку. Знаю, что в одном из украинских иностранных отрядов издевались над пленными, которых потом расстреляли.

Что касается собственной роты, то ей, по словам Юрия, пленных брать было запрещено.

– По Женевским конвенциям ты не можешь стрелять в людей, которые сложили оружие и решили сдаться, но нам в первый же день дали приказ, что военнопленных брать нельзя. Надо стрелять. В других ротах были другие правила, но у нас так. К счастью, у меня не было случаев, чтобы кто-то сдавался, потому что я не могу представить, что мог бы выстрелить в безоружного человека.

”В ”Азове” много нормальных парней”

У солдат батальона ”Азов” особая репутация. В Украине их сегодня считают героями, которые отважно защищают мариупольский завод и оттягивают на себя силы противника. Для России они неонацисты и фашисты, ответственные за геноцид русского населения.

У Юрия неоднозначное мнение относительно ”азовцев”.

– Я не большой их фанат. Отношусь к ним осторожно. В большинстве своем это националисты. Есть и неонацисты, но далеко не все, как утверждают российские СМИ. "Азовцы" просто чуть-чуть другие, чем солдаты в других батальонах. Это сложно объяснить. Поверьте, там очень много нормальных парней.

Юрий настолько хорошо проявил себя в боях, что представитель ”Азова” пригласил его стать инструктором нового формирующегося батальона.

– Ответил отказом еще и потому, что у меня еще действовал другой контракт, но контактные данные все же сохранил.

Финны — "очень крутые бойцы"

Финские оборонительные силы могут гордиться своими ”выпускниками”, так как финны — одни из самых хорошо подготовленных солдат на этой войне.

– В моей роте было около десяти ребят. Они до сих пор в Украине. Это очень крутые бойцы, которых высоко ценят. Многие батальоны хотели бы их заполучить, — говорит Юрий.

Воюющие в Украине финны имеют за плечами опыт миротворческих операций в разных уголках мира.

– Некоторые из них признавались, что приехали в Украину потому, что они лучше всего в жизни умеют воевать. Украинцы иногда шутят, что русские боятся финнов, так как помнят о финско-советских войнах.

Каждую ночь снятся военные кошмары

Звучит дико, но война может вызвать зависимость. Это испытывают, например, не только солдаты, но и военные журналисты, которым после горячих точек бывает сложно приспособиться к работе в мирных условиях. Юрий признается, что страх быть убитым пропал у него довольно быстро.

– Принимаешь все как есть и идешь дальше. Привыкаешь быстро. Например, в контактном бою совсем не так страшно, как при артиллерийском обстреле, потому что ты можешь сам контролировать ситуацию — многое зависит от подготовки.

На гражданке Юрию каждый день снятся кошмары. Особенно часто заново приходиться переживать бойню в Яворово. Зато на войне таких проблем не возникало.

– Там растворяется грань между сном и явью. Ты даже не замечаешь, что спишь — теряешься во времени настолько, что сложно следить за календарем.

Не все психологически готовы к подобным испытаниям.

– Двое из нашей роты застрелились — не выдержали пережитого опыта, — замечает Юрий. — У меня с психикой пока все в порядке.

На вешалке висит камуфляж с ”жовто-блакитной” нашивкой. У солдат иностранного легиона нет отдельных опознавательных знаков — они воюют под украинским флагом. Пятнистая форма напоминает о полях сражений. Юрий не исключает возможности возвращения в Украину.

– Я все там знаю. У меня есть контакты, связи. Есть куда пойти. Но окончательного решения я пока не принял.

– Скажи, ты стал хуже относиться к русским?

– Нет. Я разделяю русских и политику российских властей.

– А украинцы?

– У украинцев отношение к русским совсем другое…

Поделиться
Комментарии