Советник Зеленского: РФ с военной точки зрения пока не получила никакого фундаментального преимущества

Советник Зеленского, участник мирных переговоров с Россией Михаил Подоляк рассказал Настоящему Времени, как идут эти переговоры (на данный момент прошло три раунда) и почему они пока не привели к каким-либо видимым результатам.

По его мнению, "российская делегация с самого начала не до конца понимала Украину, их модель поведения была неоправданно завышена по отношению к себе". А сейчас Кремль пытается влиять на украинских переговорщиков "за счет создания локальных гуманитарных катастроф" в захваченных или осажденных украинских городах. Подоляк отдельно отмечает низкое качество военной и другой аналитики, которой пользуются властные структуры в России. "Они, в принципе, не обладают реальной картинкой того, что происходит в мире, в том числе в Украине, с точки зрения военных действий. Придумали какой-то иллюзорный мир, где они борются с нацистами, с фашистами".

— Прошли уже три раунда мирных переговоров Украины и России в Беларуси, в которых вы участвуете. Мы видим следующее: украинская делегация прилетает на территорию Беларуси, дальше вы пожимаете руку российской делегации, садитесь за стол, камеры выключаются, а дальше каждая из сторон делает заявление по итогам переговоров. Я хочу у вас узнать: какая атмосфера там на самом деле и что происходит в те часы, когда идет беседа?

— Я, честно говоря, не думаю, что было бы очень интересно обсуждать атмосферу, психологическое состояние всех участников переговорного процесса в силу того, что, безусловно, российская делегация с самого начала немножко не до конца понимала Украину. И их модель поведения была неоправданно завышена по ожиданиям по отношению к себе и к тому, что происходит в Украине.

По мере того, как шел диалог, и по мере того, как развивался конфликт на территории Украины, в ходе которого россияне столкнулись с потрясающе организованной обороной, хорошо налаженной военной экономикой, с достаточно жестким волевым способом управления страной в военное время, который продемонстрировал господин Зеленский, — безусловно, их несколько завышенные ожидания, в том числе от переговорного процесса, резко снизились. Сейчас они начинают более адекватно смотреть в том числе на аргументы, которые высказывает украинская сторона.

Что касается происходящего "внутри", это тяжелый переговорный процесс, который идет на фоне боевых действий. И мы, две стороны, договорились, что не надо, чтобы были какие-то спекулятивные элементы. Не надо, чтобы была какая-то прямая трансляция или шли какие-то комментарии. У нас время нарциссов, к сожалению: все выходят и начинают что-то говорить. Но еще нет результата, очень тонкая материя переговорная. И на этом фоне кто-то выходит и для того, чтобы получить какой-то хайп, собрать какое-то количество лайков, начинает выдавать это в эфир? Очень много спекуляций. Поэтому мы договорились, и российская делегация тоже согласна с этим, что реальный предмет договора будет озвучен двумя сторонами в момент, когда мы уже договоримся о принципиальных позициях.

На сегодняшний день прошло три раунда. Мы пока не имеем ключевой договоренности по прекращению огня и по выводу войск Российской Федерации с территории Украины. Это ключевой компонент. Как только мы будем его понимать во временном промежутке, мы сразу об этом расскажем и сможем объявить все части договоренности. В том числе политическую часть, политико-экономическую часть и так далее.

— Какие аргументы использует в этих переговорах украинская сторона?

— У нас очень сильные аргументы. У нас идет профессиональная оборонная доктрина, армейцы активно наносят максимальный ущерб тактическим и стратегическим планам Российской Федерации. Мы имеем протяженную линию фронта, которая составляет более 700 километров. И в рамках этого мы тактически держим их без существенных с их стороны каких-то подвижек в направлении захвата территории Украины. То есть на сегодняшний день Российская Федерация с военной точки зрения не получила никакого фундаментального тактического преимущества над украинской стороной.

Их тактика в связи с этим поменялась. Они сейчас пытаются влиять на нас, в том числе на переговорную делегацию, за счет создания локальных гуманитарных катастроф в тех городах, вокруг которых они сосредотачивают свои основные ресурсы силы и техники. Вот и все.

Наши аргументы очень четкие: мы не нападали, у нас нет никаких претензий и не было никаких территориальных претензий к Российской Федерации. Мы вообще достаточно миролюбивое государство и вкладывали деньги в развитие своей инфраструктуры для того, чтобы быть конкурентными на глобальном рынке. Мы немилитаризованное государство. У нас нет всех этих страшилок, в которых они живут в течение последних 15 лет, особенно последних 8 лет, о всяких нацистах — какие-то очень жуткие картинки, которые они сами себе пропагандистски создают, сами себя накручивают и потом сами живут в этой реальности.

Мы им объясняем, что всего этого объективно нет и об этом знает цивилизованный мир. И если бы Российская Федерация все-таки более адекватно смотрела на глобальный мир и видела свое место в этом мире, то, наверное, они бы не жили в таких иллюзиях. Вот это мы пытаемся им объяснить, потому что это будет совершенно другая философия переговорного процесса, когда обе стороны объективно и адекватно оценивают окружающий мир. Нам пока не удалось до конца ввести представителей Российской Федерации в состояние объективной оценки окружающего мира.

— Но представители российской делегации, господин Мединский, господин Грызлов и так далее, настаивают на том, что в Украине действуют нацисты?

— Не перечисленные вами. Переговорщики сами по себе индивидуально достаточно, кстати, интеллектуальны. Они четко пытаются отделить зерна от плевел, пытаются разобраться в этом. Я вам говорю об общей философии, в которой живет Российская Федерация и, соответственно, ее представители. Эта философия была создана на агрессивном восприятии соседей. Украина для них была изначально агрессивным оппонентом, как они ее сами нарисовали.

Они же не живут в безликом пространстве — они живут в той информационной среде, которую они создали. Вот эта информационная среда негативно влияла в том числе и на представителей в переговорной группе. Но когда ты с ними разговариваешь, эти люди пытаются восстанавливать все логические причинно-следственные связи, пытаются понять нашу логику и понять, почему их логика является для нас непонятной. И мы ведем вполне конструктивный диалог в этом плане. Их мировоззрение меняется, меняется, на мой взгляд, в более адекватную и более объективную сторону.

Полностью интервью можно прочитать в "Настоящем времени".