"Идет кретинизация циников". Дмитрий Глуховский о Путине, Горбачеве, BLM, MeToo, Covid и Крыме в Латвии

Раньше было гораздо более четкое разделение на циников и кретинов. Циники врали кретинам, чтобы кретины верили и оставались под контролем. Но эти мантры произносились так часто, а от кретинов требовалась такая безоговорочная вера, что циники стали и друг другу эти вещи рассказывать. Пошел процесс кретинизации циников. И цинизации кретинов… Портал Delfi пообщался с писателем Дмитрием Глуховским накануне выхода его новой антиутопии "Пост", в которой после войны с применением секретного оружия от России осталась небольшая Московская империя.

- Судя по геотегам в соцсетях, в Латвии вы бываете нередко и проводите тут довольно много времени… Что вас связывает?

- Мне тут просто нравится — очень располагает здешняя меланхолия, пустынность и некоторая обмороженность. Соответственно, летом частенько заезжаю сюда позагорать на пляже и подумать, а зимой — поутопать в снегу и подумать. Именно тут я написал свою последнюю книгу "Пост", которая на днях появится в книжных магазинах.

- Друзья образовались?

- Я здесь совершенно социально интегрирован через моего однокурсника-рижанина, который, будучи человеком из финансового истеблишмента, знает всю местную тусовку 30-40-летних людей, занимающихся бизнесом. В основном русскоязычных. Через него эту тусовку знаю и я. Мне здесь всегда уютно и никогда не одиноко.

- Ощущение "хомо советикуса" в Латвии сохранилось?

- Понятно, что Латвия — это осколок российско-советской империи, несмотря на то что в рамках антиколониальной освободительной борьбы она себя очень этому всему противопоставляет. Приезжая сюда, ты все же чувствуешь себя в русскоязычном культурном советско-постсоветском пространстве. Это отличается от ощущения приезда в Португалию или Испанию…

В целом мне нынешняя Латвия представляется такой аксеновской "республикой Крым", которая еще не захвачена, но живет в постоянном ожидании пришествия русских танков, дает приют и обогрев контрреволюционным элементам, которые скрылись от всевидящего ока ВЧК и "Интернационала". Себя я здесь достаточно комфортно ощущаю.

- Как вы шансы на приезд этих самых танков оцениваете?

- Мне кажется, что шансы невелики. Такое вторжение не имеет прагматического обоснования: цена больше, чем выгода.

- А в Крым, который неаксеновский, имело?

- Это было идеологическое решение с прагматичным основанием. Нужно было на волне и в преддверии экономического кризиса отмобилизовать население и переключить его внимание с рушащегося рубля и падающего уровня благосостояния на мобилизующую, духоподъемную повестку.

По большому счету, Крым — это жертва, кстати, достаточно бескровная, такое потрафление имперской ностальгии. Создание иллюзии для русского человека, который с нулевых до десятых годов жил все лучше и лучше, но никак не получал повода гордиться родиной. Деньги в кошельке прибавлялись, ощущение собственной значимости росло, но никакого инфоповода, который позволил бы ему ощутить прилив гордости за себя и страну не было.