”Мы никогда не отрицали свою связь с Россией и не ”играли в эстонцев””: студентка рассказала о том, что помогло ей идеально интегрироваться в эстонское общество
(81)
Кем ты себя в большей степени считаешь, эстонкой или русской?
Если честно, заполняя каждую форму, где есть вопрос про национальность, мне нужно немножко времени, чтобы самоидентифицироваться. Если мы учитываем этнический аспект, то да, у меня русские корни и этого я не отрицаю. Но все-таки если мы говорим о культурной и социальной принадлежности, то я скорее считаю себя эстонкой. То есть, на подобные вопросы, которые часто возникают в различных опросниках, я, уважая свои корни, указываю себя как русскую. Но если мы говорим о ситуациях, когда ты едешь за рубеж и тебя там спрашивают, ”откуда ты?”, я говорю, что я — эстонка. Причем часто людям, которые не проживают на территории постсоветского пространства, сложно понять этот феномен, который у нас в обществе происходит. Поэтому если у меня есть время на более длительную самоидентификацию, то я объясняю, что я эстонка, но с русскими корнями. Тем самым я даю понять собеседнику, что я полноправный член эстонского общества, потому что иначе у людей складывается впечатление, что ты все-таки ”заграничный гость”.
А у тебя были случаи такого недопонимания за границей?
Да. Причем отчасти это могло быть из-за параметров моей внешности, потому что у людей есть понимание, как примерно должен выглядеть эстонец и как выглядит представитель более славянской внешности. И в таких случаях у собеседника происходит диссонанс: ”Подожди, но ведь эстонцы выглядят не так”. В самой Эстонии таких проблем не было, но если мы говорим о зарубежных странах, то иногда мне приходится прибегать к дополнительным объяснениям истории своих корней.
Расскажи о своей семье, каким образом ты связана с Россией?
Моя мама родилась уже здесь, ее мама приехала сюда в очень юном возрасте из России. Папа мой родом из Украины, но принадлежность у него в большей степени русская. Тем не менее, моя семья очень патриотичная, папа, приехавший в Эстонию в достаточно юном возрасте по работе, очень быстро адаптировался. Но в то же время мы никогда не отрицали свою связь с Россией и не ”играли в эстонцев”. Несмотря на это и я, и моя старшая сестра получили полноценное образование на эстонском языке. Здесь нужно сказать, что в семье эстонским языком на тот момент владели не все, а эстонских корней у меня вообще нет. Тем не менее, и мои родители, и мы с сестрой всегда чувствовали себя очень комфортно здесь. Моя мама всегда считала своей родиной Эстонию и до подросткового возраста даже не знала, что то, что она русская, может означать, что она не принадлежит к нашей стране. Она здесь выросла, и в ее понимании даже не существовало такой интерпретации. Поэтому у нас в семье всегда подчеркивалось, что все-таки наша родина — Эстония, и я за этот подход очень благодарна своим родителям.
Дома вы разговариваете на русском?
Да, с детства мы говорили всегда на русском, причем не только с домашними, но и со всеми остальными родственниками. Но мои родители сделали очень правильный выбор — и меня, и мою старшую сестру они отправили в эстонский садик в очень маленьком возрасте — в три года. Именно поэтому никакой проблемы с адаптацией у нас не было. Конечно, мы росли в Ида-Вирумаа. Я очень люблю свой родной уезд и не хочу сказать ничего плохого о нем, но в тот момент там были очень большие социальные проблемы. Это были двухтысячные, относительно недавно распался Советский Союз. Моим родителям тогда говорили: ”Что вы делаете со своими детьми? Это вообще не корректно. Почему вы отправляете своих русских детей в эстонские учреждения? Вы калечите своих детей!” На это мои родители ответили: ”Через 15 лет посмотрим”. Как видим, они смотрели в будущее и в этом смысле оказались правы.
Соответственно, в эстонской школе проблем с адаптацией у тебя не возникло?
Да, все верно. Кстати, важно отметить, что у нас в уезде очень частой практикой было отправлять детей в эстонский садик, но находить их не способными продолжать обучение в эстонской школе. Что касается меня - никаких проблем с адаптацией у меня не было, я даже с трудом помню в своей жизни время, когда я не владела эстонским языком хотя бы на уровне того, чтобы понимать, что происходит вокруг меня.
Но тут нужно отметить еще один момент — на адаптацию влияет не только тот факт, что это чужая языковая среда, а то, как именно воспитали родители. У некоторых ребят из русских семей, с которыми мы вместе ходили в эстонскую школу, были проблемы с адаптацией даже несмотря на то, что они ходили со мной в эстонский садик.
Я помню, что бывало такое, что мои одноклассники ругались на русских ребят. Я им говорила всегда ”но я тоже русская”. Моя компания на это мне отвечала ”нет, Диана, на тебя это не распространяется, ты — наша”. Получается, у детей есть понимание того, что русский ребенок может быть полноценным членом эстонского общества, когда он сам стремится адаптироваться. Но для меня это все равно было всегда болезненно, и я всегда останавливала своих однокашников с просьбой быть более понимающими к ситуации менее адаптированных ребят. Но это утихло со временем. Живя в Таллинне, я замечаю, что быть русским в эстонском обществе — это такая фишка. Сейчас появляется ощущение, что интеграция проходит довольно успешно и даже если твой эстонский не идеальный, твой акцент дает определенную изюминку. Это не совсем распространяется на меня, потому что эстонский для меня — приобретенный родной язык и я общаюсь на нем в доминирующем ключе.
Назовешь самые забавные ошибки тех, кто только учит эстонский?
На самом деле, сложно сказать. Но мне даже немного жать, что я не могу так красиво ”каверкать” язык, как те, кто говорит на нем не идеально. Казалось бы, это и есть цель, люди не понимают, что я русская, когда я говорю по-эстонски. И не потому что я скрываю это, а потому что я не могу уже говорить по-другому.
А какой у тебя круг общения? В основном, эстонский?
Да, большей частью я говорю на эстонском. На русском я разговариваю дома и в каких-то маленьких сообществах, в которых я могу участвовать. Но в основном, моя деятельность — работа, университет и большинство друзей — требует эстонского. Даже когда я хожу в магазин или к врачу я всегда начинаю беседу сама на эстонском языке, мне так комфортнее излагать свои мысли. Не потому, что я не знаю русский. Довольно часто слышу от людей, что если отправить ребенка в чужую языковую среду, то вырастет ”языковой инвалид”, который не будет знать ни один язык. Это – скорее вопрос образования, в моей школе учителя русского языка очень ответственно подходили к своей работе, да и дома родители со мной разговаривали на русском всегда. Мы сами определяем собственное ”я”: ты можешь быть учеником, работником, родителем, а также эстонцем и русским одновременно. Мне кажется, этот факт очень часто недооценивается.
Можешь подробнее рассказать о том, как строились отношения между эстоно- и русскоговорящими в твоей школе? Если происходили ”стычки”, то из-за чего?
В первую очередь — это какие-то исторические моменты и настрой родителей. Ребенок сам по себе слишком юн, чтобы понимать разницу. Детям как таковым — все равно. Да, в этом вопросе мы возвращаемся к не очень приятным историческим моментам, и я понимаю, что у некоторых людей это — болезненная тема, которая транслируется на детей. Но ребенок сам по себе не может придумать, что над кем-то нужно смеяться, потому что он русский или эстонец. Возможно, дети сейчас — это иное поколение, но в моей детстве это было именно так. Причем я не говорю, что родители это делают специально, но ведь ребенок впитывает все, что происходит дома.
В моем детстве дети были более склонны к буллингу. Если сегодня это — пассивная агрессия через социальные сети, то в моем детстве такого не было. В основном, это было в формате ”стычек за гаражами”. Часто они имели национальную подоплеку, но, когда доходило до кулаков, ”прилетало” за вещи, никак не связанные уже с национальностью. Хотя выражение ”sibul” использовалось — но уже в более старшем возрасте. Вообще, если честно, у нас была относительно здоровая обстановка в школе относительно всего, что в то время творилось. Не без изъянов, конечно, но все-же.
Сейчас ты работаешь с организацией MTÜ VeniVidiVici. Чем вы занимаетесь?
В основном, мы организуем ученические обмены в рамках Эстонии длительностью 1-4 недели. То есть, ребенок из любой точки Эстонии может уехать учиться в любую другую точку страны. Если мы говорим о длительном обмене около месяца, то проект подразумевает, что ребенок сто процентов поменяет языковую среду. Ребята таким образом улучшают свои вербальные навыки языка — а это один из самых важных аспектов его изучения. Сейчас из-за пандемии мы занимаемся электронной практикой языка. Она работает по такому же принципу, только дигитально — мы составляем языковые пары, так как среди эстонских ребят есть тоже довольно большое количество желающих изучать русский. На данный момент уже более 200 ребят участвуют в проекте, он бесплатный для учеников школ.
Были ли у тебя когда-нибудь мысли уехать из Эстонии? В Россию, например?
В первую очередь хочу упомянуть, что я жуткий патриот Эстонии, мне кажется, для меня будет очень сложно покинуть навсегда эту страну, даже в целях обучения или чего-то другого. Если уж куда-то ехать на определенный срок, то точно не в Россию, в какой-то степени из-за политических нюансов, в какой-то — из-за габаритов страны. Если говорить о моей специальности — я учусь на архитектора и градостроителя-проектировщика города, я не исключаю, что могу пребывать в России какое-то время, я бы даже хотела пожить в Питере в рамках какого-то проекта пару месяцев. Но это — единственный город, в который я готова сейчас поехать, если мы говорим о России. Если же речь идет о Европе — я должна была ехать на семестр в Данию, но из-за пандемии пришлось поездку отложить, но в будущем я планирую все-таки это осуществить. Какой бы не была любовь к родине, это не должно становиться на пути получения новых знаний и расширения кругозора. Так что, скорее всего, я покину страну на какое-то время, но не для того, чтобы убежать, а для того, чтобы вернуться сюда с новыми навыками.
Из моих знакомых из Ида-Вирумаа есть те, кто хочет уехать из Эстонии — это девушки, в основном. Они получали образование в России и некоторые планируют там и остаться. Причем это не обязательно те, кто плохо владеет эстонским языком. Просто молодые люди стремятся получать какие-то новые знания, а Россия — это просто более удобная альтернатива англоговорящей среде.
Но на данный момент ты решила пойти на практику в Министерство экономики и коммуникаций. Что тебя мотивировало?
Я узнала об этом из рассылки декана — в письме говорилось, что на практику ждут именно русскоговорящих. Мне показалось, что это очень хорошая возможность реализовать себя на государственном уровне. Я считаю, что нужно пробовать себя в различных отраслях своего образования, ведь часто мы можем недооценивать себя. Некоторые думают, что архитектор может только чертить здания и сидеть в конторе с 9 до 5, но на самом деле — это не обязательно так, все зависит от вас.
Кстати, если вы заинтересовались работой в госсекторе, то вам стоит наблюдать за этой группой на Facebook и сайтом. Также есть варианты отдельных практик у каждого министерства. В том числе, имеются специальные программы, такие как эта.
