"Демократия закончилась. Теперь будем вас п***ь!" Депортированные из Минска латвийцы про избиения и тюрьму
Два гражданина Латвии Андрей и Марат (имена изменены, настоящие — имеются в распоряжении редакции) по делам бизнеса оказались в Минске в самый разгар акций протеста против результатов президентских выборов в Беларуси. По их словам, они были задержаны на улице, избиты, трое суток провели в переполненной тюрьме и сумели вернуться домой лишь при поддержке консульства Латвии. В редакцию Rus.Delfi.lv Андрей и Марат обратились, чтобы "предать европейской огласке зверства, которые творятся на улицах Минска".
"Хотим подчеркнуть, что до всей этой истории мы были совершенно аполитичными людьми. Даже в латвийских выборах не принимали участия. С Беларусью у нас нет никакой связи. Мы не были ни за Лукашенко, ни против. Со стороны нам казалось, что он вполне себе хороший президент, который сохранил производство и стабильность в стране", — начали свой рассказ Марат и Андрей.
"Война развернулась прямо под нашим балконом"
По словам латвийцев, в Минск они прилетели 31 июля — хотели недорого купить термо-автоприцеп (в Латвии он стоит 3000 евро, в Минске обещали продать за 1500 долларов). Прицеп планировали довезти до границы с Латвией, а затем перегнать его в Великобританию, где Андрей и Марат занимаются торговлей пивом на мероприятиях. Планировали улететь из Минска 7 августа — то есть до выборов. Но хозяин прицепа неожиданно зарядил более высокую цену, Андрей и Марат стали искать такой же, но подешевле, и застряли на выходные.
"Сначала мы сняли квартиру на проспекте Независимости. Когда поняли, что зависнем в Минске, нашли более дешевый вариант жилья на проспекте Победителей, перебрались туда 6 августа. Прицеп нуждался в небольшом ремонте — нам обещали успеть к 8 августа, но подвели, — рассказывает Марат. — Мы понятия не имели, где будут проходить митинги и вообще, что нечто подобное намечается после выборов. Но уже 9 августа к вечеру буквально под наши окна начали съезжаться автозаки… Вечером после выборов мы ужинали на балконе и стали свидетелями настоящих боевых действий, которые развернулись в двадцати-тридцати метрах от нас. Свето-шумовые гранаты разрывались буквально в паре метров". (Смотреть на видео.)
Андрей и Марат говорят, что сразу приняли решение не вмешиваться: "Это не наше дело и не наша страна!" Однако снимали все увиденное на телефон. "Под нашим балконом работали представители прессы (на фото), которые спросили, нет ли у нас интернета. Его не было ни у кого — ни домашнего, ни мобильного, — вспоминают Андрей и Марат. — Единственное, что мы делали — спускали в мешках бутылки с водой из крана, чтобы люди, подвергшиеся атаке слезоточивым газом, могли промыть глаза. Оказывали гуманитарную помощь".
Поскольку интернет не работал, сменить авиабилеты не удалось, и утром 10 августа латвийцы отправились в аэропорт. Вылет перенесли на два дня, продлив аренду квартиры.
"Они фашисты — их надо на кол!"
Вечером 10 августа Андрей с Маратом отправились в кальянную "Перец". Вышли из подъезда с другой стороны дома — на проспект Победителей решили не ходить, чтобы не подвергать себя опасности.
"По пути нас пару раз останавливали милиционеры. Андрей показывал паспорт Латвии (я свой оставил в квартире), открывал сумку и нас отпускали, — вспоминает Марат. — Мы даже поинтересовались, безопасно ли ходить по городу. Они ничего толком не ответили и попрощались: счастливо! Домой возвращались пораньше, примерно в полседьмого вечера. Видим — на левой стороне дороги припаркованный оранжевый автобус, из которого выходят люди в черном: сжатые кулаки, без опознавательных знаков, на головах — балаклавы. Достали паспорт и уже издалека стали показывать, что мы — граждане Латвии. Они попросили открыть сумку. Там был компьютер, около тысячи евро на обратный путь и растаможку и две банки пива. Они попросили пройти в автобус. Было ясно, что ослушаться нельзя".
Андрей утверждает, что у него на руке был белый бинт: он поранился об автоприцеп, в поликлинике на Фрунзенской ему наложили швы и делали перевязки. Люди в черном приняли это за знак сочувствия протестам. "В автобусе сидело человек двадцать в балаклавах, — продолжает рассказ Андрей. — Там у людей в черном сразу поменялся тон. Нам скомандовали "на колени!", повалили в проходе и стали бить палками по спине и ногам, а руками в перчатках с пластиковыми накладками по голове. На любой вопрос орали "заткнись, сука!" и били еще сильнее. В автобусе потребовали разблокировать телефон. Один сказал: у них нет "телеграма", давайте, отпустим. Другие тут же заорали: нет, они фашисты, они сносят наши памятники — их надо на кол! И показав на меня, сообщили, что я — главный, и со мной будет разбираться КГБ".
На фото: следы побоев, которым подверглись Марат и Андрей
Автобус отвез латвийцев к автозакам, еще раз избили. "В тесном "стакане" автозака уже сидел один забитый и отравленный газом белорус (он сказал, что местный), уже почти невменяемый, — продолжает рассказ Андрей. — Позже из протоколов обыска мы узнали, что нас отвезли в Ленинское РУВД. Выгрузили: руки за спину (их связали белыми пластиковыми стяжками), лицом вниз! Двор РУВД был разделен железными ограждениями на два загона, как для скота. Нас было около 20 человек. Меня загнали отдельно от остальных. Сразу поставили на колени, руки сзади, ноги скрещены. Только шевельнешься — сразу дубинкой по спине. Когда люди в черном уехали минут на двадцать за новой партией протестующих, милиционеры разрешили нам немного расслабиться и сесть набок. Но как только вернулись те "в черном", они обложили милиционеров матом и вернули нас на колени".
Андрей и Марат утверждают, что всего было задержано около 60 человек, среди них было десять девушек. Им милиционеры разрешили встать на ноги. Выдали воду, на всех одну бутылку — ее пили, пуская по кругу. Когда вода заканчивалась, наливали заново. При людях "в черном" милиция резко зверела, без них становилась более человечной. Около трех ночи всех загнали в пыльный гараж для спецтехники и провели опись личных вещей. Там продержали до полудня.
В какой-то момент появились представители миграционных служб. По закону, после безвизового пересечения границы (на самолете) в течение 10 дней надо было зарегистрировать место жительства в Беларуси, заполнив форму по интернету или лично. Андрей и Марат этого сделать не успели — сначала "по безалаберности", а 9 и 10 августа уже не работал интернет. Они утверждают, что их заставили подписать бумаги о нарушении миграционного законодательства.
"Никого не волновало, что мы по объективным причинам не успели зарегистрироваться, что у нас были жилье, билеты на самолет, документы и нужное количество денег, — уточнил Марат. — Они не дали нам связаться с консулом и семьями. Оставили свой номер телефона с текстом, что, когда нас отпустят по одному "делу", мы должны позвонить — они нас задержат по своему "делу". Иначе нам не выехать".
"Ну все, сейчас нас выведут в лес и расстреляют"
В полдень приехал новый автозак — люди в масках заявили: "Все, демократия закончилась. Теперь будем вас пи…" Приказали всем выходить по-очереди и называть фамилию, имя, отчество. Предупредили: кто будет говорить тихо или невнятно, тот получит.
"При нас 19-летний парень нечетко произнес фамилию, его зверски избили палками и надели наручники, — вспоминает Андрей. — Марат все сказал громко и четко. А я, поскольку в Латвии отчества нет, слегка замешкался и получил несколько ударов. Что самое обидное — палкой по заднице. Я бывший спортсмен — для меня это большое унижение". После этого задержанных посадили по пять человек в рассчитанный на двоих "стакан" автозака — с заклеенным вентиляционным отверстием и без окон. Общее число людей во всем автозаке — около тридцати.
"Это была реальная баня. Конденсат стекал по стенам. Мы были абсолютно мокрые, — вспоминает Марат. — Ехали около часа. Стучали в дверь, кричали, что задыхаемся. Соседи по автозаку сказали, что, судя по движению на кольцевой, везут в Жодино. Открылись ворота, и мы услышали лай собак — поняли, что попали в тюрьму. Все слова про суд оказались блефом, чтобы мы меньше сопротивлялись… Нас, мокрых и разгоряченных, повели по холодному, темному и длинному подвальному коридору — все ниже и ниже. Через определенный промежуток — новая дверь: руки за спину, лицом к стене… У бежавших рядом парней лет 18-20 в глазах был просто смертельный страх. Один, закованный в наручники, причитал: ну все, сейчас нас выведут в лес, расстреляют и закопают".
24 человека в восьмиместной камере
По наблюдениям Андрея и Марата, подавляющее большинство соратников по несчастью были людьми молодыми, но был и мужчина 63 лет, который вместе со всеми стоял на коленях и подвергался избиениям.
"Нас раздели догола, обыскали и отвели в медпункт, — вспоминает Андрей. — Там был не врач, а какой-то "силовик" в черном и в медицинской маске. Нас заводили в кабинет — каждого секунд на десять. Спрашивали, есть ли жалобы. Если нет — фиксировали, надо было подписать. Если кто-то отвечал "да, есть заболевание" (например, я сердечник), "силовик" говорил: а мне пох**.. И требовал подписать, что жалоб нет. Мне надо дважды в день пить лекарство, которое я всегда ношу с собой. Это их не интересовало".
Всех построили в три ряда вдоль стены. В последний момент Андрею и Марату удалось поменяться местами с соседями, чтобы оказаться рядом — так они попали в одну камеру. В ней на восемь кроватей приходилось 16 человек — два "криминальных" и остальные "политические".
"Только мы договорились, как по очереди будем спать, через пару часов привели еще восемь человек. 24 человека на 18 квадратных метров, одну раковину и унитаз, — вспоминает Марат. — Люди спали под столом, на столе, на лавках, возле туалета… Воздуха не хватало. С нами сидел человек, который хотел, чтобы его имя придали огласке — оппозиционер Леонид Кулаков. Мы не знали, что он известный. Его забрали из дома на 15 суток еще до выборов. Он рассказал, что три дня под его окнами стояла машина, потом к нему поднялись и арестовали".
По словам Андрея и Марата, в камере собрались очень разные люди: "Был бизнесмен. Был учитель. Был военный в краповом берете, который шел на свидание с девушкой, — рассказывает Андрей. — Был парень, который просто пошел в магазин за творогом. В нашей камере оказались еще два человека, которые, как выяснилось, жили с нами в одном доме. Один ехал с работы, другой шел в магазин. Случайные люди — таких больше половины. Были и ребята, которые не скрывали, что участвовали в митинге и выражали свое недовольство. Был худой, маленький и сильно избитый человек, который назвался пианистом Димой. Он рассказал, что ехал на велосипеде, его остановили, нашли при нем две отвертки, которыми он ремонтировал велосипед и избили. Он был очень испуган, забился в угол камеры, как затравленный пес, даже не хотел брать еду. Было очевидно, что такой парень не способен на насилие в принципе…"
В тюрьме кормили трижды в день, воду пили из крана. Там задержанных уже не били: то одних, то других выводили на суд. Если первые задержанные получили 10-15 суток, то следующим давали уже меньшие сроки. "Как рассказывали ребята, они заходили в зал суда, там им зачитывали приговор, в котором говорились, что они якобы были там-то и кричали антигосударственные лозунги, — говорит Марат. — Спрашивали, признают или нет. Тем, кто соглашался с обвинением, давали 10 суток. Принципиальным, которые шли в отказ — 15 суток. Когда судья выносила приговор и закрывала папку, она просила: а теперь скажи, как все было на самом деле? Видимо, хотела знать правду".
В день, когда должны были судить Андрея и Марата (задержание было на 72 часа), в суд уже никого не вызывали. Как они предположили, судья так и не вышла на работу. По подсчетам латвийцев, в камере осталось 11 человек без приговора. "В тот день в тюрьме царила суматоха. В нашу камеру время от времени заходили надзиратели и спрашивали, если ли среди нас журналисты, — вспоминает Андрей. — В такие моменты всех выводили и выстраивали вдоль стены. Я осмелился и сказал, что есть иностранцы. На это военный сказал кому-то: и иностранцев тоже записывай".
"Вдохнул свежего воздуха — думал грудь разорвется"
По словам латвийцев, за все время задержания им ни разу не дали связаться с консульской службой Латвии или родными в Риге. Зато отпущенный на свободу парень с криминальным прошлым, которого вышел на другой день, вынес на волю записку с телефоном мамы Андрея и связался с ней.
"Мы очень этому парню благодарны! Получив информацию, мама и жена стали подключать консульство, искать адвоката… Меня выпустили 13 августа в 22.40, — говорит Андрей. — Что удивило, ни копейки денег никто из наших вещей не украл. Вернули также телефон, в котором ничего не стерли, и паспорт. Когда я вышел из тюрьмы, на улице встречали тысячи человек. Первыми бросались матери с фотографиями, спрашивали, не видел ли я их детей — не опознал ни одного. Волонтеры сразу дали воды, еды, предлагали сигареты, спрашивали, куда отвезти. Я сказал, что буду ждать друга, но попросил доставить наши вещи из квартиры и паспорт Марата. Когда набрал номер хозяйки, она начала рыдать. Сказала, что уже звонила в латвийское консульство — искала нас… Когда Марат вышел, все наши вещи были у меня. Волонтеры помогли нам найти другое жилье, где мы могли бы выдохнуть".
"Меня выпустили в 3.40 ночи, но до того долго не могли найти мои личные вещи, — говорит Марат. — В трех комнатах хранения их не было. Тогда меня и еще несколько ребят отвели в помещение, где собралось много силовиков в черной форме и военных. Все были на нервах, орали на подчиненных. Там на решетке висело около 200 ремней и сотни мобильных, всюду были разбросаны вещи. Мне удалось найти и мой небольшой пакетик — там все было в сохранности… Никакой бумаги об освобождении нам не дали. Когда вышел и вдохнул свежего воздуха, думал грудь разорвется. В камере дышать было совершенно нечем. За воротами уже стоял мой друг и море людей. Я еле сдерживал слезы. За все время в Беларуси мы не встретили ни одного злого человека — просто все добрые. Кроме тех зверей".
Поселившись в безопасном месте, Андрей и Марат, по их словам, связались с семьями. "Мы готовы были лететь в любую страну Европы, только бы побыстрей покинуть Беларусь. Купили билет на Вильнюс, — говорит Андрей. — Позвонили в наше консульство и дали им телефон офицера миграционной службы Козлова. Тот стал требовать выдать наши координаты, но представитель консульства сказала ему, что наш адрес миграционная служба получит только тогда, когда в присутствии работника консульства мы отправимся в аэропорт. Так оно и случилось. Мы ехали в милицейской машине — представитель консульства за нами. За это мы очень благодарны МИД Латвии. Так и добрались до самолета". В Вильнюсе латвийцев встретил отец Андрея на машине.
Андрею и Марату поставили штампы в паспортах — запрет на пять лет на въезд в Беларусь. "Мы хотим опротестовать это решение, — заявил Андрей. — Мне 36 лет, я жил во многих странах Европы и в России. Никогда не было проблем с властями. Мне не нужна эти черная метка. Буду бороться за то, чтобы нас оправдали".
"Мы решили рассказать о том, что с нами произошло, исключительно по просьбе тех людей, которые с нами сидели, — говорят Андрей и Марат. — Все в камере считали, что в Европе просто не знают, какие именно действия применяют к простым гражданам, и что под раздачу попадают случайные люди. В Беларуси даже поговорка есть: если ты не сидел — ты не белорус. Это жутко. Например, оппозиционер Леонид Кулаков, человек со слабым здоровьем, сидел уже много раз. Он рассказывал, как на митинге его намеренно сбила машина и повредила колено. Мы его спрашивали, сколько вы еще выдержите, не боитесь умереть на тюремной кровати? Он ответил, что борется за свою страну — это дело его жизни. Судя по тому, как он выглядит, этот человек вряд ли получает деньги из-за границы. Он живет ради Белоруссии. И это достойно уважения".
Автоприцеп, ставший причиной всех злоключений Андрея и Марата, пока так и остался в Беларуси.
МИД Латвии вызывает посла Беларуси "на ковер"
Пресс-секретарь МИД Латвии Янис Бекерис подтвердил Delfi, что консульская служба оказала помощь двум гражданам Латвии, чтобы они могли вернуться на родину, но разглашать их персональные данные МИД не может. "По этому случаю, а также в связи со вчерашними необоснованными утверждениями Александра Лукашенко, посол Беларуси в Латвии (Василий Маркович, — прим.ред.) вызван сегодня в 16.00 в МИД Латвии, чтобы получить "ноту", — сообщил Бекерис Delfi.
