"В Москве ждут: либо протест выдохнется, либо показательно применят силу". В России обсуждают мятежный Хабаровск
Дальний Восток готовится к массовым акциям поддержки Хабаровска. Власть готовится к подавлению этих акций. В города стягивают силовиков из других регионов страны, сообщают в программе "Лицом к событию" Радио Свобода журналисты Елена Рыковцева и Семен Новопрудский, а также блогеры Алексей Романов и Николай Марковцев, работающие на месте событий.
Елена Рыковцева: Тревожно за граждан Хабаровска. Есть ощущение, что недолго этому протесту оставаться мирным. То есть сам по себе протест, конечно, останется мирным, но недолго ему быть неподавляемым. Если вы чего-то не согласовали, вас задавит эта машина немедленно.
Семен Новопрудский: Тем более что большинство акций вообще не надо санкционировать, потому что закон декларирует формально свободу мирных акций.
Елена Рыковцева: Мы говорим о реальной практике. Нет, никаких акций нельзя без разрешения. Мы начинаем с нашего сюжета о том, что, к сожалению, есть на то основания подозревать, что сила будет применяться.
Елена Рыковцева: Вот ситуация на эту минуту: машины прибывают, ОМОН прибывает, силовики прибывают. Своя полиция пока ведет себя мирно и только беспокоится о здоровье митингующих. Ваше видение из Москвы, вы все про Москву знаете прекрасно, невозможно представить никаких шести дней, никаких митингов, пикетов. Сколько они еще будут держать такую ситуацию? Не связана ли с их планами сегодняшняя отмена визита Владимира Путина в Крым?
Семен Новопрудский: Почему отменилось — неизвестно. Президент, судя по всему, работает в обычном режиме, то есть никаких проблем со здоровьем нет. Мне кажется, что в Москве, видимо, будут решать по двум логикам. Одна логика — что протест сам собой выдохнется, понятно, что они никаким образом не вернут губернатора на место. Видимо, идет торг с ЛДПР, в том числе, возможно, с хабаровским руководством нынешним о назначении временно исполняющего обязанности. Решение должно быть принято до конца этой недели, на мой взгляд, дальше не будут тянуть. По крайней мере постараются упредить субботнюю акцию. Вторая логика — что нет, надо показательно в случае чего силу продемонстрировать. Я уверен, что будут стараться в меньшей степени повязывать силой местную полицию, местная полиция не склонна это делать. Кстати говоря, так происходит и в Москве, потому что чаще всего наиболее жесткую реакцию на любые акции протеста показывает приезжий ОМОН, Росгвардия, которая обычно приезжает из других российских регионов. Понятно, что это универсальный принцип — не использовать ОМОН и Росгвардию по месту жительства. Надежда главная федеральных властей на то, что побузят и успокоятся.
Елена Рыковцева: Сколько они будут ждать, что побузят и успокоятся?
Семен Новопрудский: Эти выходные будут решающими. Я думаю, что у них логика такая, что если в крайнем случае будет всплеск в эти выходные, то к следующим выходным должно все это рассосаться.
Елена Рыковцева: Ваш прогноз, что эти акции будут реально мощными, это будет уже не один Хабаровск и не один Комсомольск-на-Амуре, это будут другие города. Им дадут провести такие мощные акции?
Семен Новопрудский: Будет зависеть от охвата. Если будет много людей, чем больше людей, чем больше городов, тем меньше шансов на применение силы.
Елена Рыковцева: Алексей, я могу только догадываться, что люди, которые каждый день выходят, они этого ждут подспудно, у них есть тревога или они полагают, что не рискнут московские власти вмешаться в вашу ситуацию силой? Какие в этом смысле ожидания у вас?
Алексей Романов: Мы все живем в одной стране, мы знаем, как это все устроено. Конечно, ожидания какие-то есть. В самый первый день они были наиболее сильными. Та картинка алармистская, которую вы сейчас показали, извините, сейчас немного покритикую, она мне показалась несколько преувеличенной. Например, там у вас звучит в ролике, что в каждом переулке теперь стоят машины с техникой, а показывают одну и ту же улицу с разных ракурсов, это улица Гоголя, которая находится буквально за углом от того Белого дома, напротив которого митингуют. Техника была в первый же день, солдаты, Росгвардия, полиция, ОМОН, все это было в первый же день, как и во время любой другой мало-мальски крупной акции. Все это стоит буквально рядышком, за углом, но ни разу пока не было пущено в ход. Каких-то особых усилений мы не особо разглядели, если честно. Я не знаю, может быть, мы что-то упустили, вы показывали какие-то кадры, но я бы перепроверил. Надо сказать, что очень странное поведение сегодня хабаровской полиции, вообще силового блока. Понятно, что ситуация давным-давно уже городу не принадлежит, решения здесь не принимают хабаровчане хотя бы потому, что главного хабаровчанина нет, управляют ситуацией москвичи. При этом абсолютно лояльная, няшная полиция. Пока не очень понятно почему. У меня есть некая версия. Вы сказали, что то, что происходит сейчас в Хабаровске, невозможно представить вообще никогда и никак в Москве. Точно ли это? Посмотрите, 30 тысяч человек — это минимальная оценка численности тех, кто вышел в минувшую субботу в 600-тысячном Хабаровске. Это если считать, что в Москве живет всего лишь 12 миллионов, а не 20, как мы предполагаем, если бы на улицы вышло 600 тысяч, а если 20 миллионов, то вышел бы миллион.
Елена Рыковцева: Я имела в виду не сам выход людей на улицы, мы видели Болотную, я имела в виду, что невозможно представить в Москве, чтобы люди в таком процентном соотношении выходили и их не трогала полиция.
Алексей Романов: А кого-то разве трогали в первые дни Болотной, когда она была по-настоящему массовой? Никого. По-моему, Хабаровск сейчас поставил нечаянно натурный эксперимент.
Елена Рыковцева: Болотная — это было очень давно и при другом президенте. Вы еще 1991 год вспомните. Мы говорим о новом времени, когда все протесты давно задушены и задавлены, шагу не ступишь без санкций, без согласований, без того, если ты его не получил, тебя не упекли на 15 суток.
Алексей Романов: То, что происходит сейчас в Хабаровске, — это сейчас происходит. Это происходит после Болотной, после обнуления, после всего того, что мы видели, как работает наша полиция, это происходит сейчас. Нет никакого в этом, я думаю, чрезвычайного чуда. Мне кажется, сегодня Хабаровск, если не разбил, то очень сильно расшатал миф о всесилии силовой составляющей в нашей российской политике. Когда выходит порядка 10% жителей, полиция тушуется и прячется в кусты. Я не утверждаю это, но это единственное рациональное объяснение, почему сегодня такая тишь и благодать в Хабаровске. Почему они не трогают сейчас даже эти маленькие митинги? Потому что они помнят, что было, они ждут этой субботы, а не выйдет ли еще больше. Впрочем, есть еще одна у меня версия, почему они сегодня так спокойно, никого не винтят, никого не преследуют, не трогают ни журналистов, ни блогеров, как это в Белоруссии сейчас происходит. Как может в дальнейшем развиваться ситуация? Понятно, что никто не ожидал, хабаровчане, Москва, власть, эфэсбэшники, которые арестовывали Фургала, никто не ожидал, что будет столь массовая реакция людей на это событие, что выйдет такое количество людей. В первый день поэтому они потерялись, растерялись. Во второй день, когда была чуть менее массовая акция, ночное шествие, опять они ничего не сделали. Теперь ясно, что просто так взять разогнать — это слишком неправильная история. Люди выходили, ничего не нарушили, ничего не сломали, провокаторов нет, ничего не грабят, зачем разгонять? Потом в конце концов в этом крае надо избирать нового губернатора, зачем людей лишний раз злить. Мне кажется, они не просто сейчас будут ждать, когда этот протест выдохнется сам собой, мне кажется, наметилась другая стратегия. Мы забываем, что время от времени в России любой маленький несанкционированный митинг разгоняют самым жестоким образом. Время от времени происходят какие-то эмоциональные эксцессы, в Саратове прошлой осенью, когда там произошло какое-то убийство девочки, люди вышли, едва ли не штурмом взяли полицейский участок. Никого за это не наказали, никого полиция не разгоняла. То есть наша власть очень четко делит уличную активность на политическую и не политическую. Не политическую прощают и даже идут на уступки. Не прощают и не идут на уступки, когда люди выходят с политическими требованиями, когда протест именно политический. Сейчас, мне кажется, их задача деполитизировать хабаровский протест. Когда люди вышли в самый первый день, то лозунгов таких, как "Путин — вор", "Москва, уходи", "Долой царя", "Мы здесь власть", "Россия будет свободной", таких классических общеполитических лозунгов, их было больше, чем лозунгов о Фургале. Сейчас ситуация начинает меняться, сейчас мы видим, как прилагают усилия в социальных сетях и жизни на улице для того, чтобы людей, которые продолжают произносить лозунги политические, называть провокаторами.
Николай Марковцев: Власть, несомненно, напугана на Дальнем Востоке протестом хабаровского народа, поэтому у нас к этому серьезно готовится уже. К нам (во Владивосток - прим. RusDelfi) прибыл полпред после того, как он посетил Хабаровск. Он как бы не осудил этот протест, сказал, что люди имеют право, якобы 31-я статья Конституции работает, все это можно, они ничего не нарушают. Понимаете, как у них меняется сразу мнение. После этого полпред приехал к нам под видом посмотреть какой-то детский садик и школу какую-то.
