Глава Еврогруппы Марио Сентено: COVID-19 — это возможность изменить структуру экономики
Президент Еврогруппы Марио Сентено побеседовал с журналистом Изабель да Сильвой из Euronews о мерах по спасению экономики, которые он и другие финансовые руководители еврозоны предпринимают для решения экономических проблем, вызванных COVID-19. Похвалив текущие экономические реформы в странах, подобных Греции, он предположил, что кризис, вызванный коронавирусом, предоставил Европейскому союзу историческую возможность добиться структурных экономических изменений, особенно в отношении экологических и цифровых технологий.
”Конец главы”
— Спасибо, что встретились с нами, господин президент. Вы ушли в отставку с поста министра финансов Португалии несколько дней назад, и не будете повторно выдвигаться на пост президента Еврогруппы, выборы которого пройдут в начале июля. Почему вы не хотите сохранить свою роль в борьбе с кризисом, вызванным пандемией?
— Знаете, не по какой-то конкретной политической причине. Для меня и как для президента Еврогруппы, и как для министра финансов Португалии, это всего лишь конец главы. Я думаю, что за последние два с половиной года мы многого достигли. То, как мы проявили себя в апреле этого года, доказывает, что наш коллектив хорошо сплочён и сосредоточен на борьбе с кризисом. Всё происходило в штатном режиме.
— Разве это не из-за того, что реформирование еврозоны не имеет большого успеха, что у Еврогруппы недостаточно сил для достижения более конкретных результатов?
— Мы многого достигли в греческом вопросе, в реформе договора ESM (Европейского стабилизационного механизма). Также в октябре прошлого года мы разработали базу бюджета еврозоны, который сейчас является основой для обеспечения стабильности и восстановления, предложенных [Европейской] Комиссией. Я думаю, мы смогли доказать, что [Евро]группа очень важна для Европы, и я очень доволен достигнутыми результатами.
”Рынки реагируют очень и очень хорошо”
— Еврогруппа утвердила три инструмента субсидирования на сумму 540 миллиардов евро, чтобы справиться с воздействием COVID-19, но это не вызвало особого энтузиазма. Есть ли государства-члены, воспользовавшиеся этими инструментами?
— Поддержка фирм, выбравших EIB (Европейский инвестиционный банк) будет осуществляться уже в скором времени. И я почти уверен, что гарантийные обязательства EIB на 200 миллиардов евро будут исполнены полностью. Также существует решение для трудящихся, SURE, и страны к настоящему моменту уже сообщили Комиссии о своём намерении использовать эти кредиты для финансирования программ поддержки работников. Есть и третий, ESM: поддержка для государства. На этом этапе мы должны признать, что рынки реагируют очень и очень хорошо на все решения, принимаемые странами и Европейским союзом. Достаточно ликвидных активов, нет проблем с доступом к рынку.
”Настоящий европейский проект”
— Но Европейский центральный банк (ЕЦБ) увеличил свою программу погашения государственного долга на 600 миллиардов евро. Следовательно, вы уверены, что рынки не ожидают кризиса, исходящего из этой части земного шара?
— То, как реагирует ЕЦБ, является частью нашей коллективной реакции. С начала кризиса программы ЕЦБ составили почти 1,5 триллиона евро. Это очень сильное решение, и оно крайне необходимо для предотвращения раздробленности. Вот почему я всем говорю о возвращении Европы — возвращении Европы, имеющей в своей основе настоящий европейский проект.
”Гибки и едины”
— Что касается плана восстановления, представленного Европейской комиссией, вы сказали, цитата: ”Необходимо сосредоточиться на качестве освоения средств”. Но идут горячие споры о балансе между грантами и займами. Что в конце концов будет осуществлено для согласившихся сотрудничать государств-участников, как заметно неприхотливых, так и более склонных к экспансии?
— Переговоры будут трудными. Это точно. Но точно найдутся точки соприкосновения. В итоге наверняка получится смесь займов и грантов. В любом случае, таково предложение Комиссии. Но мы должны сосредоточиться на двух вещах. Во-первых, существует обусловленность. Всё делается не для покрытия прошлых расходов и выполнения текущих постоянных перечислений, а для финансирования структурных изменений в Европе, связанных с экологической и цифровой экономикой. Это очень важно, и обратить внимание мы должны именно на это. Вторая идея заключается в том, что не существует многоголовой обусловленности, поэтому мы сильнее, когда мы гибки и едины.
— Мы находимся в исходной точке, но как сделать так, чтобы страны придерживались этих условий в своих государственных программах через один или два года, когда политические условия могут измениться? Будут выборы…
— Я не устаю повторять, чтобы люди помнили, что у нас в Европе были самые согласованные финансовые позиции перед началом COVID-19. Обязательства принимались и выполнялись. Снижение рисков — это реальность в течение уже более пяти лет. Координация планов восстановления является заданием для [Европейской] Комиссии, но я уверен, что Еврогруппа также будет продолжать играть очень важную роль в координации экономической политики в еврозоне.
”Историческая возможность”
— Считаете ли вы, что в ближайшее время, через пару лет, они [государства-участники] введут общеевропейский налог для погашения общего долга?
— У сейчас нас есть историческая возможность временно выпустить общие долговые обязательства Европейской комиссии, которые, конечно, будут полностью погашены в течение более длительного срока, который ещё предстоит определить… может быть, 20 лет, может быть, 30 лет. С экономической и политической точки зрения имеет смысл сопоставить эти долговые обязательства с имеющимися ресурсами. Поэтому мы должны работать вместе и искать новые источники дохода для всего Евросоюза. И есть одна очень интересная идея, которая заключается в том, чтобы объединить эти ресурсы именно с основами процесса восстановления, то есть с дигитализацией и зелёной экономикой. Поэтому, если мы объединим эти две части нашей истории, будет гораздо проще сделать её понятной для граждан Европы.
