15 мая 1990 года на флагштоке замка Тоомпеа развевались одновременно два флага – сине-черно-белый и красный флаг Эстонской ССР. К счастью, всего девять минут. До и после этого вокруг замка происходило нечто, не до конца понятное по сей день.
”Я повторяю — на Тоомпеа напали!” Большинство из нас до сих пор помнит эти слова. Тридцать лет назад люди бросились на Тоомпеа и заставили нападавших с позором отступить.
Лидеру нападения Михаилу Лысенко василька на лацкан не прицепишь — ни тогда, ни потом. Это был один из злейших врагов эстонской независимости. Однако многое в действиях его самого и его товарищей до сих пор остается неясным. Чем яснее картина, тем лучше.
За день до вторжения на Тоомпеа у закулисных вождей Интердвижения появилось существенное подспорье: 14 мая глава СССР Михаил Горбачев издал указ отменяющий принятые 30 марта в Верховном Совете решения о государственном статусе Эстонии.
Промосковски настроенные люди к моменту сбора перед замком получили мощное оправдание своим притязаниям и размахивали им, как щитом: мы требуем исполнения команд Горбачева, вы не смеете нам препятствовать. Однако большинство эстонского народа было с этим несогласно.
Кто открыл ворота замка?
Сегодня 10 лет назад ближайший соратник Лысенко по Интерфронту Виктор Киеметс рассказывал в Eesti Päevaleht: ”Когда люди достигли ворот, которые теоретически должны были быть заперты, неожиданно оказалось, что замок открыт. Один парень сказал: не трогайте, это может быть провокация. Какая провокация? Если открыто, заходим”.
Это мастер-класс лжи, ни одно доказательство или очевидец ее не подтверждает. То, что произошло с замком на воротах, вероятно, и есть один из самых важных вопросов в ряду фактов того дня.
В мемуарах премьер-министра Эдгара Сависаара "Премьер-министр" написано: ”Эти ворота не ломали, как было описано позже, их открыл кто-то из обслуги замка, вероятно, симпатизировавший интерам” (стр. 230).
Хотя за три десятилетия в СМИ появилось несколько версий, можно и сегодня согласиться с Сависааром — запертых ворот не ломали.
Яан Тоотс, командир батальона милиции, ежедневно охранявшего Тоомпеа, вспоминает, как ворота замка были заперты перед митингующими. Сделал это давний командир отряда охраны Тоомпеа старший лейтенант милиции Эвальд Тынурист. Когда Тоотс спросил его, где находится ключ от замковых ворот, Тынурист ответил, что ключ принял начальник Херман Симм собственноручно.
Среди защитников Тоомпеа был молодой инспектор уголовного розыска, а затем многократный министр Андрес Анвельт. В самый критический момент Анвельт стоял под аркой перед высокими железными воротами и видел, как от толкающейся раздраженной толпы отделился человек неприметной наружности и быстро отпер навесной замок. Оригинальным или поддельным ключом — этого не могут утверждать ни Анвельт, ни Maaleht.
Человек исчез в толпе и не вошел во двор замка. Он остался неизвестным и в материалах расследования, но записано: когда уходил, он бросил замок в мусорный ящик поблизости. Замок, который стал бы важным доказательством, позже найден не был.
Следователь Индрек Меэлак по-прежнему убежден, что замок не был взломан. Тогда эксперты придерживались того же мнения — взлом занял бы больше времени.
Хранитель ключа Херман Симм
В 1990 году Херман Симм был заместителем начальника объединения охраны министерства внутренних дел, где отвечал за охрану партийных и правительственных зданий, для чего был выделен милицейский батальон с таким же названием. КГБ с темно-синими околышами на форменных фуражках охранял самые важные двери только в Москве, здесь это было дело милиции.
В Эстонии тех лет на самом деле было иначе? Да, тогда в этих краях таких фуражек видели немногие. Однако это не значит, что КГБ ЭССР не имеет никакого касательства к этой теме — в составе его 7-го отдела была группа из трех человек, которая занималась обеспечением безопасности высшего руководства, хотя сама не охраняла. На постах все-таки стояли люди в милицейской форме, а их высшим начальником был подполковник милиции Симм.
Победно внутрь, позорно вон
На Тоомпеа, на площади перед замком, контроль над беспорядками возглавляли столичные командиры правоохранительных органов — начальник управления внутренних дел подполковник милиции Райк Саарт и его заместитель полковник милиции Аарне Кассь.
Райк Саарт вспоминает, как он поднялся в кузов стоявшего на площади небольшого грузового УАЗа, который интеры использовали в качестве трибуны, и призвал митингующих поддерживать порядок и не поддаваться агитации. Одним из самых критических моментов Саарт считает уход побежденных бунтарей из двора замка. Люди, поспешившие на помощь, плотно толпились на площади, пришлось образовать узкий коридор, чтобы зачинщики смогли покинуть Тоомпеа. Саарт: ”Я шел с мегафоном впереди и просил сохранять спокойствие, а также не применять насилие — они обязательно понесут предусмотренное законом наказание, не допустим самосуда!”.
Особенно опасными были у отступающих опущенные древка флагов, острые верхушки которых могли по чистой случайности ранить кого-то из посторонних. К счастью, никаких инцидентов, кроме нескольких толчков, не произошло. Поверженные мятежники поплелись на бульвар Ленина и завершили день митингом.
”Хорошо, что так вышло. В этом событии не оказалось ни курганов героев, ни могил мучеников”, — мудро заключает Саарт. И так думал не только он.
Риск призывать людей в Тоомпеа был чрезвычайно высок. Рауль Мялк, позднее министр иностранных дел, который целый день транслировал эти события по Эстонскому радио в прямом эфире: ”Мы тут разошлись во мнениях: был этот шаг правильным или нет? Например, я сам считал, что это неверный ход. Однако, если оглянуться назад, возможно, это был единственный выход. Чего боялись мы, те, кто считал этот шаг неверным? Мы боялись, что противостояние двух полярно настроенных масс может иметь чрезвычайно опасные последствия”.
Абдулкапаров не получил ”добро”
Херман Симм, один из героев книги ”Эстония: жаркое лето 91-го. Августовский путч и возрождение независимости”, утверждает, что согласно плану по защите замка он также приказал обратиться за помощью к Советской Армии. Военные прислали две машины с 50 бойцами, которые остались ждать у кафедрального собора. По данным Maaleht, военные не имели никакого отношения к событиям 15 мая. Кроме того, армия не подчинялась милиции и такие приказы полетели бы прямиком мусорную корзину.
Однако два фургона ГАЗ-66 с накрытыми брезентом кузовами действительно стояли у собора Александра Невского. Но в машинах сидели не солдаты, а молодые люди в милицейской форме.
Это были не военные, а милицейский батальон внутренних войск, и их приказы отдавались по линии не министерства обороны, а министерства внутренних дел. Так обстоят дела в России и по сей день, теперь они называются Росгвардией и подчиняются непосредственно президенту. Министр обороны Шойгу не имеет к ним никакого отношения.
Райк Саарт понял, что напряжение перед замком Тоомпеа нарастает с каждой минутой, и пожелал, чтобы бойцы милицейского батальона соскочили с машин и встали на защиту замка. А их машины ГАЗ 66 лучше подошли бы для защиты ворот, чем самосвал.
”Мы, конечно, могли бы помочь, но подчиняемся не вам, а Вильнюсской дивизии внутренних войск. Мне нужно получить ”добро” оттуда”, — ответил их начальник, командир полка милиции № 5460 подполковник Абдулмукмин Идрисович Абдулкапаров. Примерно через 40 минут он сообщил Саарту, что Вильнюс ответил отказом. Им больше нечего было делать на Тоомпеа, и по предложению Саарта машины отъехали в Нижний город. Чего они остались ждать у кафе „Pärl”, неизвестно. Уж конечно, не кофе с булочками.
Если бы из Вильнюса Абдулкапарову поступил приказ направить людей на защиту замка, мятежных интеров на площади можно было бы держать под более жестким контролем, и митинг рано или поздно разошелся бы. Их гораздо более крупные демонстрации, например, как у Горхолла, заканчивались с наступлением вечера.
Если бы люди и грузовики батальона Абдулкапарова были вовремя поставлены перед воротами для защиты, а не под аркой, как самосвал, молодчики Лысенко, вероятно, не смогли бы сквозь них прорваться. И не было бы необходимости призывать людей на помощь Тоомпеа, а самые взрывоопасные часы в истории восстановления нашей независимости не наступили бы.
Нынешний государственный деятель Ивари Падар, служивший плотником в том же батальоне милиции в 1984–1986 годах, вспоминает своего тогдашнего командира: ”Точный, чтящий законы, справедливый мужик. Он до сих пор иногда посещает Эстонию и встречается со своими ребятами. Он не вмешивался в политику, не поддерживал интеров”.
Почему такому человеку пришлось отказаться защищать здание правительства на Тоомпеа? Но такого приказа не было, а без него он не имел права. Каждый человек в форме знает, что приказ важнее нас. Особенно в то время.
Получение помощи зависело от Бакатина
Министр внутренних дел СССР генерал-лейтенант Вадим Бакатин был едва ли не более важным перестройщиком (человеком перестройки), чем сам Горбачев. В ноябре 1990 года претенденты твердой рукой взяли его за плечо и удалили с должности. До этого он успел подписать соглашение о сотрудничестве между правительством Эстонской Республики и Министерством внутренних дел Союза, которое ему поставили в вину. На собственном ”поле” Бакатин полностью поддерживал стремление Эстонии к независимости.
В тот день министр внутренних дел Эстонии полковник Олев Лаанъярв не принял на Тоомпеа решения, что, с большой долей вероятности, не позволило бы событиям выйти из-под контроля, а бузотерам — добраться до двора замка. Лаанъярв не связался с министром внутренних дел Союза и не запросил приказа задействовать сотрудников милиции и технику под командованием Абдулкапарова для защиты здания нашего правительства.
Для Бакатина преодолеть упрямство штаба Вильнюсской дивизии внутренных войск стало бы делом минутного телефонного звонка.
Один из лучших знатоков тех революционных времен, который часто лично встречался с Лаанъярвом и Бакатиным по работе, сказал Maaleht: учитывая сходство взглядов и мировоззрений этих двух людей, нет оснований полагать, что Бакатин мог отказаться помочь Лаанъярву. А эта помощь была крайне необходима.
Лидер мятежников Лысенко сломался
Бунтарский запал этого человека погас во дворе замка. После успешного прорыва возникла головная боль о том, что будет дальше. Лозунги вождя, звучавшие из кузова самосвала, начали резко меняться, но, конечно, не сами по себе.
Лысенко был тогда бывшим офицером милиции, уволенным в 1984 году за корыстные действия. Несомненно, он почувствовал внезапное изменение ситуации — очевидно, в своих планах он не мог предвидеть, что по призыву Сависаара люди быстро придут на Тоомпеа на помощь. Но есть и два других важных факта.
Яан Тоотс оценил опасность, вызванную открытием ворот, как критическую и раздал пять автоматов Калашникова для самозащиты тем, кто находился в замке. Их получили спикер Рийгикогу Юло Нугис, министр внутренних дел Олев Лаанъярв, командир охранной группы Эвальд Тынурист, помощник Нугиса Карл Тийлик. Один оставил себе.
Тоотс отправился во двор к грузовику. Его послание вождю бунтарей было коротким: здесь кричите сколько хотите, но как только вы начнете врываться в замок, мы откроем огонь. Друг против друга стояли два офицера, пусть один из них уже бывший. Глаза мужчин встретились. Смысл дошел.
Яан Тоотс был тогда в чине капитана. Но тут из боковой части замка вышел солидный человек в генеральском мундире. Генерал-майор Зияутдин Абдурахманов, командующий 14-й дивизией противовоздушной обороны, находился в тот день на Тоомпеа в зале заседаний в качестве депутата Верховного Совета Эстонии. Если до этого момента Лысенко мог питать призрачную наивную надежду, что помощь может прийти со стороны военных, то после
генеральской головомойки на русском языке с чертыханьями лидеру нападавших пришлось осознать, что на этот раз игра окончена.
Материалы уголовного дела показывают, что Лысенко быстро изменил текст и принялся кричать: ”Товарищи, мы достигли своей цели, давайте уходить, в замок не полезем! Если наши требования не будут выполнены в течение двух дней, мы вернемся”. К счастью, ходоков от него больше не было — ни через два дня, ни позже.
В Таллинне был генерал Кузьмин
Стойко бытует версия, что директор государственного союзного завода ”Двигатель” Владимир Яровой, побывавший на месте до начала беспорядков, просил помощи и поддержки в местных воинских частях. Это детский лепет. Яровой не был чокнутым. Он прекрасно знал, кто отдает приказы военным, и помнил границы своей власти — ни шагу без позволения Москвы.
По словам последнего военного комиссара ЭССР генерал-майора Рейна Пыдера, в день волнений на Тоомпеа в Таллинне находился командующий Прибалтийского военного округа генерал-полковник Федор Кузьмин. Именно в эти часы он инспектировал штаб 114-й мотострелковой дивизии в Тонди и о происходящем на Тоомпеа ничего не знал. Среди местного командования не было командиров такого высокого ранга, и согласно протоколу они всегда посещали местное руководство, когда приезжали в Эстонию. Почему на этот раз Кузьмин не встретился с эстонским руководством?
Maaleht поинтересовался мнением Рейна Ярлика, который в тот день находился на Тоомпеа в качестве народного депутата. Человек с жизненным опытом и железной логикой счел одним из возможных вариантов, что Кузьмин был заранее информирован о запланированных волнениях на Тоомпеа: ”Возможно, он решил на всякий случай поприсутствовать в дивизии Тонди в Таллинне, чтобы сторонники Интердвижения не могли там принять решений с катастрофическими последствиями. Так или иначе, Кузьмин остается ответственным”.
Лео Урге возбуждает уголовное дело
17 мая прокурор республики Лео Урге дает интервью ETA и объявляет, что в связи с событиями 15 мая на Тоомпеа было возбуждено уголовное дело в соответствии с §193 (3) Уголовного кодекса, а также создана следственная группа. В ходе расследования будут выявлены конкретные виновники, степень их вины и ответственности, утверждает Урге.
На вопрос, планируется ли в ближайшие дни арестовать кого-либо из организаторов беспорядков, он отвечает, что об этом пока говорить рано. Вина каждого задержанного должна быть полностью доказана, поясняет прокурор. Вопрос: когда вы надеетесь передать дело в суд? ”Согласно уголовно-процессуальным нормам срок предварительного следствия составляет два месяца. Я считаю, если у нас будет необходимая доказательная база, мы сможем завершить нашу работу в сроки, установленные законом ”, — отвечает главный прокурор Эстонии. Время показало, что такой оптимизм был необоснованным. Мягко говоря.
Сухие факты подтверждают обратное — до восстановления независимости Эстонской Республики ни один подозреваемый не был взят под стражу, и только в январе 1992 года на скамье подсудимых окажется один лишь Лысенко.
Тем временем Индрек Меэлак, следователь по особо важным делам при прокуроре республики, был вызван в Генеральную прокуратуру СССР в Москве. Он не рискнул взять с
собой дело, поехал с копией. Глава следственного управления оказывает на него прямое давление с целью прекращения дела, даже угрожает.
Поскольку Меэлак стоит на своем, высокий начальник ведет его в другой кабинет, где ему протягивает руку с приветствием самоуверенный Лысенко! ”У нас в Эстонии следователи не пожимают руки подследственным”, — Меэлак отказывается как от рукопожатия, так и от предложения Генеральной прокуратуры. В Эстонии, восстановившей независимость, он станет первым генеральным прокурором.
Суд милостив
Только 26 августа 1991 года Лысенко был арестован в Таллинне и провел за решеткой в общей сложности пять месяцев и два дня. Они и остались его реальным наказанием: еще до оглашения приговора бунтовщик был отпущен домой под расписку.
Верховный суд начнет рассмотрение уголовного дела Лысенко 28 января 1992 года, приговор от имени Эстонской Республики будет вынесен 17 февраля. Присутствующие стоя выслушивают: организатор беспорядков наказывается одним годом и шестью месяцами, из которых будет вычтен уже отбытый срок заключения. Остался 1 год и 28 дней. Но прямо сейчас в тюрьму торопиться не надо, потому что уважаемый суд отложил исполнение приговора на полтора года. Такая вот история…
Индрек Меэлак вспоминает, как сам Лысенко боялся, что в суде получит четыре года. На самом деле все сложилось для него куда лучше. Решение Верховного Суда содержит кое-что, с чем позднейшая трактовка истории никак не сообразуется.
Суд установил, что запрет спикера парламента Юло Нугиса открыть дверь балкона для промосковски настроенных депутатов вызвал раздражение митингующих, а тот факт, что упрямые парламентарии должны были лезть на балкон через окно, чтобы подбодрить своих избирателей, оказался для них унижением.
Кстати, все окнолазы получили право на персональную пенсию Эстонской Республики, а те из них, кто все еще жив, с удовольствием сидят на этом пенсионе до сих пор — 3247 евро в месяц. Мать-Эстония в некоторых случаях до странности щедра.
Следующая длинная цитата из приговора: видеозаписи подтверждают, что Лысенко своими устными командами пытался удержать людей непосредственно перед вторжением в ворота и сам не врывался в первых рядах. Во дворе замка он сразу начал успокаивать людей. И в том же духе: утверждения Лысенко о том, что он успокоил людей во дворе замка Тоомпеа, помешал самосуду над водителем микроавтобуса RAF, являются обоснованными, и суд считает их доказанными.
Однако не будет ли правильнее прямо сейчас сказать, что, учитывая внутриполитическую ситуацию в Эстонии в 1992 году, суд просто не осмелился посадить Лысенко в тюрьму? Например, из боязни, что его сторонники выйдут на улицы.
Вопрос, оставшийся без ответа. Редакция также хотела узнать мнение Хермана Симма. До прошлой Рождественской субботы это было бы легко. Из трех компетентных органов, к которым мы обратились за его актуальными контактами, два ответили отрицательно. Третий заявил, что для ответа понадобится 30 дней. А сами искать эту информацию мы не имеем ни права, ни обязанности.
"Эстонский экспресс" — ежемесячная русскоязычная газета, которая знакомит читателей с самыми важными публикациями Eesti Päevaleht, Maaleht и других изданий холдинга Ekspress Meedia. Цена одного экземпляра — 1,49 евро.
