”Демократия — единственная гарантия невозможности повторения ужасов того времени”. Учитель истории вспоминает уроки ”Пакта Молотова — Риббентропа”
Ровно 80 лет назад министры иностранных дел Германии и СССР подписали пакт, вскоре названный их именами. На деле два государства договорились между собой о разделе Восточной и части Северной Европы, включая Эстонию. Учитель истории Дмитрий Рыбаков специально для RusDelfi рассказывает о тех событиях.
Сегодня в Творческом городке Теллискиви музей Vabamu открывает интерактивную выставку, посвящённую тридцатилетию Балтийской цепи. В этот день хотелось бы еще раз вспомнить об исторических событиях 80-летней давности, которые не только привели к началу Второй мировой войны и во многом повлияли на послевоенное устройство Европы, но и вдохновили Народные фронты Эстонии, Латвии и Литвы на проведение этой масштабной акции.
Многие страны Восточной Европы — и, в частности, Эстония — к середине-концу 1930-х годов ввиду различных причин отступили с пути демократического развития, и стали авторитарными режимами. Слабость международных институтов того времени и ненадежных двухсторонних договоренностей с малыми странами способствовали доминированию крупных держав, опиравшихся на антигуманистическую, тоталитарную идеологию утопических империй с глобальными воинственными амбициями, обернувшимися гибелью и потерей человеческого достоинства десятков миллионов людей.
Нацистская Германия стремилась к узурпации власти в Европе. Заключенный в 1939 г. — и известный по именам министров иностранных дел В. М. Молотова и И. фон Риббентропа — пакт о ненападении меж двумя тоталитарными державами и секретные протоколы к нему не только распределяли обязательства о ненападении друг на друга, но и разграничивали сферы влияния в нашем регионе. Согласно засекреченным на долгие десятилетия протоколам, страны Балтии, включая Эстонию, отходили к сфере влияния Советского Союза. Такой подход принципиально противоречил нормам международного права, как в наших реалиях, так и на тот момент.
Руководство Эстонской Республики — во главе с авторитарным лидером президентом Константином Пятсом — было поставлено перед сложным выбором: готовность принять условия советской стороны с военными базами и фактической оккупацией, или же довольно-таки бесперспективную модель локального конфликта со сталинским Советским Союзом, в 1939-1940-х гг. опробованную нашими соседями финнами. Последняя хоть и увенчалась сохранением финской государственности, но все же завершилась заметными потерями в боях и утратой десятой части территории страны. Слабость увязших во внутрипартийных дрязгах правительств стран Западной Европы и неспособность в решающий момент выступить за суверенитет стран их союзниц с востока континента не только стала позорным пятном на репутации внешней политики этих держав, но и предварила полувековое более или менее активное влияние Советского Союза от Балтики до Адриатики.
В наши дни ни для кого не секрет активное сотрудничество сталинского Советского Союза и гитлеровской Нацистской Германии на заре Второй мировой войны. Эскалации конфликта меж двух крупнейших держав континента предшествовало активное сотрудничество в экономической и военной сферах. Уверенность Гитлера в том, что его тылы защищены с Востока, способствовала активным действиям и захвату территорий как на Западе (Франция, страны Бенилюкса), так и на Востоке Европы. Наиболее красноречивой иллюстрацией амбиций обеих тоталитарных держав служит раздел Польши в 1939 г., кульминацией которого стал совместный парад советских и нацистских войск 22 сентября 1939 г. в Бресте: с немецкой стороны его принимал будущий начальник сухопутных войск Третьего Рейха Хайнц Гудериан, а с советской — комбриг Семен Кривошеин. Безжалостный раздел Польши в конце концов обернулся смертью в газовых печах лагерей для миллионов еврейских соплеменников Кривошеина — трагедия Холокоста навеки останется наиболее трагичным сюжетом мировой истории XX века.
Смотря на события почти 80-летней давности с сегодняшних позиций, бессмысленно раздавать оценки участникам тогдашней международной политики. Ключевой урок, который мы можем извлечь из происходившего в конце 1930-х-начале 1940-х гг. до предела прост: предельно широкое общественное обсуждение происходящего во внешней политике не должно сводиться к закрытым разговорам в кабинетах власть имущих. Несвобода дискуссии внутри общества диктует соответствующие — и, как можно убедиться, трагичные решения — в угоду удержанию авторитарной власти внутри страны. История не терпит сослагательных наклонений, но, мы никогда не узнаем, распорядилась ли бы история иначе, будь в странах Балтии 1930-х гг. демократические правительства, опирающиеся на широкую поддержку избирателей, и не апеллирующие к низменным инстинктам социума и запросу на ”крепкий кулак”.
80 лет спустя с момента подписания Пакта Молотова-Риббентропа, мы должны помнить не только о миллионах жертв вспыхнувшей вследствие этого договора Второй мировой войны, но и о необходимости беречь свободную и демократичную дискуссию о будущем нашей страны. Пусть и не всегда простой и извилистый путь либеральной, ценящей свободы личности демократии, — единственная гарантия невозможности повторения ужасов тогдашних событий в будущем.
