Суровая правда. Молодежь ждет смерти родителей
Может быть, это не такая уж жестокая мысль, как кажется на первый взгляд. Смерти родителей или, во всяком случае, скорейшей передачи хозяйства в руки наследников, ждали и в старину. Это долго планировали, хотя, как правило, все случалось неожиданно, пишет председатель правления Bigbank AS Мартин Лянтс в Eesti Päevaleht.
Йоозеп Тоотс — яркий пример. Если у родителей есть чего-то за душой, это хорошо. Появляется чувство защищенности и предположительное благополучие в будущем. Тоотс хотел развивать хутор, а не ”проесть” его.
Современные родителями, которым сейчас в районе 50, в свое время хотели стать богатыми, хоть кровь из носа. И в этом большая разница между ними и их детьми. Нынешняя молодежь скорее ведет богемную жизнь, ездит на музыкальные фестивали, потому что у них есть обеспеченный тыл — имущество родителей. Не нужно напрягаться. Достаток у них есть или скоро будет, — когда родители уйдут. А они ведь уйдут, а кладовка останется. Пара евро на пропитание найдется.
Молодежи нельзя ставить это в упрек, но для общества такое положение очень плохое. Мир полон голодных, которые хотят успеха любой ценой. В условиях конкуренции стояние на месте означает отступление и потери. Мы ведем разговор о детях, родители которых имеют кое-что за душой.
Чем беднее семья ребенка, тем больше у него потребность в достижениях. Александер Таммерт-старший заметил когда-то, что олимпийские чемпионы появляются только из-за пределов Таллинна.
Почему мы не хотим видеть литовские фирмы в Эстонии
Расслоение эстонского общества велико и углубляется. Те, у кого что-то есть, забирают у того, кто ничего не имеет даже то, что него есть. Другими словами, капитализм способствует тому, чтобы богатые еще больше обогащались. Причем их потомки к богатству привыкли и считают его само собой разумеющимся.
Снижение амбиций в достижении экономического успеха можно увидеть на простом примере. Если раньше в Литве можно было встретить много успешных эстонских предприятий, то сегодня прямо противоположная картина: в Эстонии работают много литовских предприятий, а наших там особо не видать.
Мы говорим о ценности всего эстонского, мы не хотим сюда пускать фирмы, основанные на иностранном капитале, а хотим ли мы сами зарабатывать деньги или нет?
Возможно, это не только отсутствие мотивации у молодежи, но и вопрос сытости родителей. Мы с большим удовольствием играем в гольф, чем занимаемся бизнесом.
Если мы не сделаем акцент на росте, то финишируем 27-й экономикой Евросоюза. Не третьей или пятой. Мы считаем, что всё произойдет само собой, но на самом деле голодные до работы заберут всё, что смогут. Я даже не говорю про Азию, которая теснит США. Наши ближайшие соседи хотят всё больше и быстрее.
Начинать нужно тогда, когда родители еще живы
Высокий уровень благополучия в Эстонии показывает то обстоятельство, что потребители демонстрируют высокую степень уверенности. Они убеждены, что работы хватит, а зарплата должна расти. Предприниматели считают, что через шесть месяцев все станет еще хуже: зарплаты вырастут, рабочих рук не будет. Это вечное противостояние. В воздухе повисает вопрос: если общество происходящим довольно, то к чему беспокоиться? По правде говоря, смысла беспокоиться нет. Нужно просто уметь дать оценку последствиям своих действий в будущем, а когда они наступят, то оставаться спокойным и не винить других в том, что они были более сообразительными.
Для занятия предпринимательством нужен оптимизм, который является одним из синонимов ”жадности”. Ни один пессимист не добьется большого успеха. Нужно брать риски и стараться ими управлять.
Хутора уходили с молотка и во времена Тоотса. И надежде Арно на то, что это случиться именно с Тоотсом не суждено было сбыться. Управление рисками — наряду с умением также и вопрос удачи. Но Тоотс к тому же был работящий и жадный. И это тоже нельзя сбрасывать со счетов.
