Ученый-лесовод Ивар Сибуль: даже самый стопроцентный ученый не может игнорировать общество
Вы много сделали для популяризации лесной науки. Зачем?
- Я уверен, что даже самый стопроцентный ученый должен быть связан с обществом. Уже по одной только прагматической причине: общество оплачивает всю ту работу, которая ведется в университетах и исследовательских лабораториях.
Политики любят говорить о среднестатистической тете Маали, и вот эта тетя могла бы время от времени спрашивать у эстонских ученых, что они делают в университетах и исследовательских лабораториях. Каждый эстонский ученый должен быть в состоянии понятным языком растолковать тете Маали, то есть обществу, свою исследовательскую работу и зачем она нужна Эстонии. Это означает также, что наряду с финансированием фундаментальной науки нам надо больше внимания уделять прикладной науке и публикациям на эстонском языке.
Приведите какой-нибудь пример исследования, которое обогатило нас практическими знаниями.
Например, профинансированный Центром управления государственными лесами (RMK) трехлетний научный проект «Связанные с лесоразведением проблемы охраны лесов в Эстонии и экологичные способы избежать их».
Практические знания, полученные в ходе этого исследования, говорят о том, что не имеющий запаха яд для уничтожения насекомых-вредителей Actara (действующее вещество – тиаметоксам), много лет применявшийся RMK для борьбы с большим сосновым долгоносиком, опасно ядовит как для контактировавших с ним людей, так и для окружающей среды. Эффективным при этом он не был. Мы пришли к выводу, что препарат Actara бессилен в борьбе с сосновым долгоносиком, из-за чего обработанные им саженцы хвойных растений в природных условиях неизбежно подвергаются вредному воздействию долгоносиков.
Контактируя с обработанными ядом растениями и питаясь ими, сосновые долгоносики разносят остатки препарата по природным сообществам, тем самым принося их в пищевую цепочку биотопа и напрямую загрязняя окружающую среду. Кроме того, в растениях и почве это вещество сохраняется годами. Результаты опытов привели к удивительному открытию: даже в совсем небольшой концентрации и малом количестве этот инсектицид неизбежно воздействовал на многих членистоногих, в том числе на полезных лесных насекомых (жужелиц, стафилинид и др.). До этого исследования никто в мире об этом не знал.
Как же этот яд воздействовал на долгоносиков и жужелиц?
После обработки растения или почвы веществом Actara пищевая культура становится токсичной для насекомых, которые питаются ее соком. То есть предназначено оно в первую очередь для сосущих насекомых: например, тли, белокрылок, трипсов. В качестве съедобной подкормки Actara оказалась очень ядовитой и для сосновых долгоносиков: почти все подопытные насекомые погибали уже в течение 24 часов. А погибшими от отравления долгоносиками питаются насекомые-хищники, которые, в свою очередь, отравляются через них.
Результаты наших исследований показали, что даже очень маленькое количество этого препарата и его остатки – например, на теле сосновых долгоносиков после поедания ими коры обработанных инсектицидом растений – приводят к смерти и воздействуют на многих обитающих на лесосеке естественных врагов долгоносиков, прежде всего жужелиц. Например, результаты опытов свидетельствуют о том, что слабые дозы этого пестицида могут серьезно нарушить общую подвижность и модели поведения жужелиц.
Так что малейший контакт жужелиц с этим химическим веществом может снизить выживаемость жуков в их типичных местах обитания. Помимо этого, жужелицы переносят в своем теле крайне малое количество яда, который попадает в следующее звено пищевой цепи, например, к земноводным, и т. д. Таким образом, безобидный на первый взгляд инсектицид загрязняет всю пищевую цепочку, то есть всю лесную экосистему.
Практическим результатом исследования является и то, что RMK перестал опрыскивать растения и вместо этого покрывает корневую шейку саженцев сосны и ели ловчими поясами и воском?
Да. В ходе того же исследования мы испытали много альтернативных и при этом экологичных средств защиты. Оказалось, что один из самых эффективных способов уберечь молодые деревья от сосновых долгоносиков – покрыть ствол растений слоем воска. Этот вид защиты менее трудоемкий, к тому же он не ядовит для растений и природной среды.
Долгоносики – давно известные вредители, а знания о борьбе с ними новы. Насколько вероятно появление новых вредителей?
Одна из тем, которым я в последние годы уделяю большое внимание, – это как раз инвазивные виды, попадающие в Эстонию при посредстве человека или с большими воздушными массами. Распространению на новые территории и возможности остаться там способствуют подходящие погодные условия. Хороший пример – бабочка непарный шелкопряд, этот вид прежде был распространен в Европе, в основном, в лесостепях и южной части лесной зоны, а также на большой территории в Азии. С помощью людей это насекомое смогло заполонить и значительную часть Северной Америки.
Первые случайные гости этого вида были зарегистрированы в Эстонии десять лет назад, когда возникли серьезные повреждения в Литве и Латвии. В последние два-три года представители этого же вида нанесли большой урон на Сааремаа – в деревне Кырккюла и ее окрестностях. Гусеницы бабочки едят все: и лиственные, и хвойные деревья. В меню прожорливого насекомого более ста видов растений.
В случае таких инвазивных видов мы не знаем, что будет дальше, ведь неизвестно, какими будут кратковременные колебания климата и будут ли они способствовать распространению данных видов, как отреагируют их возможные естественные враги. Например, в первые годы птицы и не осмеливались есть этих мохнатых гусениц, а в прошлом году птицы и животные уже лакомились ими.
Зачастую среди активно размножающихся видов насекомых распространяются вирусные болезни, которые обычно приостанавливают массовое размножение насекомых. Но человек нередко допускает ошибку, начав борьбу, когда естественные враги уже взяли их под контроль. В ходе дезинфекции погибают природные враги, и вспышка может повториться.
Значит, разумнее немного подождать и посмотреть, прежде чем начинать борьбу?
За уже оказавшимися в Эстонии инвазивными видами обязательно надо наблюдать, а на погранпунктах с постоянным мониторингом и проверкой товаров – обеспечивать, чтобы к нам не попадали чужие виды, угрожающие лесам.
Вы возглавляете Общество карельской березы. Какова сейчас ситуация с карельскими березами в Эстонии?
В общей сложности культурными насаждениями карельской березы в Эстонии занято около тысячи гектаров. В наше общество входят сто человек, и большинство серьезно занимающихся разведением карельской березы людей являются членами общества.
Совместно с лесными товариществами мы ежегодно проводим учебные дни, посвященные выращиванию карельской березы и других лиственных деревьев, и другие мероприятия.
Площадь крупнейшего в Эстонии культурного насаждения карельской березы – 55 гектаров, этот невероятно красивый и ухоженный молодой березняк находится в Харьюском уезде. Но насаждения карельской березы, за которыми хорошо следят, есть по всей Эстонии: в Вильяндиском, Выруском, Пылваском, Ляэнеском и других уездах. По площади эти насаждения и не должны быть очень большими: каждому владельцу леса не надо иметь гектар или два древостоя карельской березы – для начала хватит и аллеи, ведущей к двору дома, или пары растущих там низкорослых карельских березок.
Выращивание ценных видов деревьев принципиально отличается от разведения любых других видов. Мы привыкли считать единицы площади (сколько гектаров), но в случае карельской березы счет надо вести поштучно (сколько деревьев). Потому что каждое дерево важно и требует индивидуального ухода, иначе можно не надеяться на ценный шпон.
Президент удостоила вас ордена Белой звезды V класса и за то, что вы как волонтер даете уроки почти в паре десятков школ или детсадов южной Эстонии. Чему вы учите на этих уроках?
Обычно у меня шесть-семь тем. В одних классах я рассказываю, например, только о насекомых, в других – о деревьях, и здорово, когда удается показать детям или дать им в руки нечто такое, что они никогда не видели: например, шишки сахарной сосны – самые большие в мире, длиной до полуметра.
Несколько лет назад я побывал в западной части Америки – чтобы увидеть деревья, о которых мечтал с детства – гигантскую секвойю в Скалистых горах. У этих растений объем одного ствола может достигать 1500 фестметров. Но важен не только размер этих древних деревьев, но и их величавость, или даже благоговение, которое испытываешь при встрече с ними.
Или вот встреча с самыми старыми живыми существами на земном шаре – соснами остистыми межгорными в Белых горах, Калифорния. Некоторые из них настолько старые (более 5000 лет), что росли еще до строительства египетских пирамид. Когда видишь такие деревья, это меняет тебя – и, я верю, меняет и тех, кому ты рассказываешь об этих чудесах природы.
Или вот насекомые. В прошлый раз я рассказывал о цикадах (показывает коллекцию насекомых – К.В.). Они издают невероятно громкий звук. И если дать детям послушать этот звук, похожий на шум мотопилы или мотора самолета, и объяснить, как он возникает и усиливается, или рассказать об интересном и долгом жизненном цикле этих насекомых и показать об этом фильм, то…
Они начинают интересоваться природой?
Несомненно. Когда в начале урока я прошу поднять руки тех, кто боится насекомых, руку поднимает примерно треть или половина, и если после урока они подходят ко мне и спрашивают, можно ли потрогать этого жучка, значит, мне удалось что-то изменить. В детстве кто-то должен объяснить, зачем люди ходят в лес. И чем раньше это происходит, тем лучше.
Помимо всего прочего, вы активно участвуете в деятельности Кайтселийта?
Это одно из многих моих увлечений; я офицер запаса, по званию – младший лейтенант. Одно из связанных с лесом начинаний, в которое я внес вклад совместно с Кайтселийтом, – акция «Teeme ära». Уже несколько лет в начале мая мы с Тартуской дружиной Кайтселийта сажаем лес в Ярвселья. В первый год мы справились очень даже хорошо, поэтому лесничий дает нам все более сложные делянки, которые он не осмеливается поручить кому-то другому.
Поскольку нас много, а военнослужащие, как известно, люди дисциплинированные, каждый год наша компания сажает молодой лес на добрых нескольких гектарах.
А еще вы занимаетесь пчеловодством?
Для меня пчеловодство – расслабляющее и очищающее мысли хобби. Но для того, чтобы понять пчел, требуются годы, если не десятилетия. Как я говорил, хороший и внимательный пчеловод – тот, кто начинает мыслить, как пчелы.
А хороший лесовод должен мыслить, как лес, или как минимум в ритме роста леса?
В целом я считаю, что ни один вид животных или растений не лучше другого: у каждого свое место. Некоторые виды, конечно, встречаются редко, но если, например, поместить на чашу весов соснового долгоносика или черного аиста, то эти чаши должны быть уравновешены. Оба важны – и всё, что есть в лесу, важно.
Лес живет и развивается вне зависимости от человека; человек, конечно, влияет на лес, а лес – на человека, и, пожалуй, так и должно быть. Но все решения, влияющие на леса Эстонии, должны основываться на науке, а не на сиюминутных порывах и эмоциях.
