Экс-канцлер права Индрек Тедер о случае в Кивиыли: экспроприация — это из арсенала коммунистов

При взгляде на действия правительства по расширению сланцевого карьера Кивиыли возникает вопрос, в чем в действительности заключается разница между национализацией и принудительным отчуждением. В обоих случаях у людей отнимают их собственность, их имущество. Если национализацию связывают с советизацией и большевизмом, не является ли советизацией, большевизмом и коммунизмом также и принудительное отчуждение?

Это сказано эмоционально, но мы, разумеется, хотим владеть своей собственностью и имуществом, и развивать их. Наша государственность также предполагает чувство уверенности в том, что собственность неприкосновенна и защищена.

Немного истории. Каждый случай ”принудительного отчуждения” напоминает мне книгу ”История Эстонской ССР” под редакцией Густава Наана (Эстонское государственное издательство, 1952). Нынешняя молодежь не помнит, но эта книга была настоящей пропагандой, большевизмом. Она многословно и красочно описывает, насколько было необходимо в интересах всего народа (общественности) отнимать имущество людей — т.е. проводить национализацию.

Для сравнения можно почитать и более объективную книгу — ”Историю Эстонии” Сеппо Зеттерберга (переведена в 2009). Там (например, на странице 501) можно узнать, как советская земельная реформа и другие случаи национализации углубляли недовольство тогдашним новым порядком. По существу, наше имущество просто отнимали.

Это в прошлом. Теперь по-другому. Еще до утверждения нашей Конституции был принят Закон Эстонской Республики об основах реформы собственности. Я не хочу вдаваться в его нюансы, хочу лишь подчеркнуть основной принцип — ВЕРНУТЬ ЛЮДЯМ ИХ ИМУЩЕСТВО.

Для меня это принципиально. Признаю, есть и другие юристы, которые считают, что понятия ”собственность” и ”возврат” весьма аморфны и относительны. Я так не думаю. Для меня, как для человека, важны две вещи: а) оставаться живым, б) защищать свою собственность, имущество.

Эти же принципы отражены и в нашей Конституции, в том числе в ее преамбуле.
Статья 32 Конституции говорит, что собственность каждого неприкосновенна и равно защищена. В Конституции также можно найти положение, согласно которому, собственность может быть отчуждена без согласия собственника только в установленных законом случаях и предусмотренном законом порядке в общих интересах за справедливую и немедленную компенсацию.

Это значит, что принудительное отчуждение является исключительным явлением, причины которого должны быть полностью понятны. Я считаю, что понятие принудительного отчуждения не следует расширять. В том, что касается регулирования отношений собственности право не должно быть расплывчатым. Общий интерес должен быть четким и очевидным.

И если в порядке исключения принимается решение в пользу принудительного отчуждения, с собственником необходимо договориться и ему необходимо выплатить справедливую компенсацию. Любое принудительное отчуждение за копейки приводит к недовольству государством. Это в конечном итоге подрывает основы нашей государственности.

Совершенно понятно, что лица, чья собственность подлежит принудительному отчуждению, будут усиленно бороться с таким решением. Так и нужно поступать. Мы упрямо защищаем свою собственность — поэтому наша страна и является суверенной.

Я считаю, что нужно быть очень упрямым. В заключении я хочу вспомнить ”Похождения бравого солдата Швейка” Ярослава Гашека. Цитирую: ”А под конец пристал к ним, прося купить у него старую, столетнюю корову, тощую дохлятину: кости да кожа. Он требовал за нее бешеные деньги”. Свои деньги он в итоге получил.

Поэтому понятия принудительного отчуждения и общего интереса расширять нельзя. Каждый случай отчуждения должен быть согласован с собственником. Государство не должно предлагать за собственность копейки. Каждый случай силового отчуждения подрывает государственность.