26.10.2017, 12:05
Новый городской художник Нарвы год назад покинул Театр Джигарханяна из-за конфликта с Цымбалюк-Романовской
интервью Delfi
ФОТО:
Новый городской художник Нарвы Денис Полубояров рассказал Delfi, почему покинул Театр Джигарханяна и вернулся в Эстонию.
На прошлой неделе Виталину Цымбалюк-Романовскую уволили из Театра Джигарханяна, где она занимала пост директора. По одной из версий причиной увольнения было ее желание изгнать из театра основателя, самого Армена Джигарханяна, которого его 38-летняя пассия успела оставить без жилья.
С сентября в Нарвской мэрии работает городским художником Денис Полубояров (42) в карьере которого переезд в Эстонию стал довольно неожиданным шагом. Как городской художник он согласовывает внешний вид ремонтирующихся фасадов, новые вывески, уличную рекламу, решает другие вопросы, связанные с визуальным обликом Нарвы.
По своей основной профессии он — театральный художник, имеющий богатый опыт работы в Эстонии, Великобритании и России. Год назад из-за конфликта с Цымбалюк-Романовской он ушел из Театра Джигарханяна, где трудился главным художником полтора года.
”В 2014 году меня пригласили в Театр Джигарханяна (ГБУК Московский Драматический театр под руководством А.Б.Джигарханяна. — прим. авт.) для постановки спектакля ”Трактирщица”, по пьесе Карло Гольдони, — рассказал Полубояров Delfi. — А уже через месяц Армен Борисович предложил мне пост главного художника театра. Отношения с Джигарханяном были великолепными. Он, конечно, уникальный человек, невероятный профессионал, можно сказать, человек-университет. Работа обещала быть интересной, и все было прекрасно до поры до времени”.
Денис Полубояров вспоминает, что вскоре после прихода в театр у него состоялось знакомство с Виталиной Цымбалюк-Романовской, которая тогда была музыкальным работником театра, но воспринималась, прежде всего, как пассия Армена Джигарханяна. ”Конечно, она вызывала уважение у сотрудников театра, то есть на нее распространялось уважение к фигуре Джигарханяна”, — отмечает Полубояров.
Необходимо понимать, что Московский Драматический театр под руководством А.Б.Джигарханяна — это масштабная организация с двумя сценическими площадками, серьезный бизнес, подчеркивает наш собеседник: ”Стоимость каждого спектакля может шокировать обывателя. Бюджет может достигать 10 миллионов рублей и больше. Есть серьезные государственные дотации. Если представить себе сборы с каждого показа, предполагая, что средняя цена билета составляет, скажем, 1000 рублей, а мест в театре — 600, и это только одна площадка, то понятно, что это те суммы, которые могут быть интересны именно с точки зрения большого бизнеса”.
Денис рассказывает, что началу отношения с Виталиной складывались неплохо.
”Она умеет обаять людей. У нее есть такой природный талант, — признает Полубояров. — Но конфликт в театре уж был. К моменту моего прихода в театр его покинули многие прекрасные актеры, такие как Мерзликин, Дужников, Плетнев, Анпилогов, Шевченков, Ксенофонтова. Напряжение чувствовалось, но оно было еще не так ярко выражено. Все изменилось кардинально, когда Цымбалюк-Романовская стала директором театра, а произошло это через три месяца после того как я начал там работать. Большой спектакль ”Чума на оба ваших дома” по Горину мы выпускали практически без бюджета. Нам объясняли, что у театра большие долги, денег нет. Я не хочу никого голословно обвинять, но эти проблемы — так или иначе заслуга Цымбалюк-Романовской. Человек, который занимался всю жизнь музицированием, получив в свои руки знаменитый театр в центре Москвы, продемонстрировал свою профессиональную несостоятельность. Вместо того, чтобы заниматься развитием театра, решать вопрос привлечения зрителей, Виталина, пользуясь доверием Армена Борисовича, занималась самоутверждением, использовала театр в своих корыстных целях. Конечно, я не тот человек, который может обвинять кого-то в воровстве — сейчас идет официальное разбирательство в бухгалтерии театра и выводы будут сделаны, но то, что видел я, все сотрудники театра и зрители, это то, как успешный театр стремительно угасает”.
- В чем это выражалось?
- За последние годы все премьеры с хорошими актерами, декорациями свелись к концертным вечерам, с пением и декламированием под пианино. Уже моя первая постановка — ”Трактирщица” — сорвалась, хотя были готовы и костюмы, и декорации. Я так понимаю, что причина была в том, что у самого Джигарханяна родилось неприятие в отношении спектакля, якобы, ставшего причиной конфликта между частью постановочной группы и Виталиной. Уже тогда нас перестали допускать к Джигарханяну — все общение шло только через Виталину. Многие режиссеры не выдерживали. Срывы постановок стали обычным делом. Очень жалею о ”Маленьком принце”, так и не вышедшем уже благодаря маме Виталины Цымбалюк-Романовской, которая почему-то решила, что способна заведовать костюмерно-пошивочным цехом, не имея ни необходимого опыта, ни соответствующих знаний. Когда она увидела мои графические, черно-белые эскизы к ”Маленькому принцу”, бросила их на пол, сказав, что это дерьмо она делать не будет, а на следующий день принесла мне цветные карандаши, чтобы я раскрасил эскизы. Не забуду ее фразу: ”А зачем в театре нужен художник? Ведь можно купить открытки и костюмы по ним шить”. В тот момент я понял, что и мне пора уходить из театра. Это уже была агония театра. Ушли последние прекрасные актеры — Бухаров, Капустин, Юлия Савина.
- Актеры сами уходили?
- Да, и тут нужно учитывать один очень важный момент — актеру очень тяжело расставаться с театром, в котором годами работал, участвовал в великолепных постановках, с которым есть эмоциональная связь. И, конечно, актеру не так просто найти постоянную работу, и даже знаменитые актеры, расставаясь с театром, отправлялись, скажем, в открытое плавание, не зная, где будет и будет ли вообще следующая гавань.
- Все-таки Джигарханян не мог же не понимать, что его театр фактически разваливается, приходит в упадок. Неужели он мог равнодушно наблюдать за этой агонией, по твоему выражению?
- Я на днях смотрел интервью с Арменом Борисовичем. Обвинять его в чем-то лично я не могу, и вообще все уже бывшие сотрудники театра, с которыми я общаюсь, относятся к нему с неизменным уважением. Творческие люди такого масштаба очень часто страдают от внутреннего одиночества, нуждаются, в некотором смысле, в опеке. И нужно опять же отдать должное таланту Виталины, сумевшей все повернуть так как ей было выгодно. Все-таки театр — это живой организм, и в уходе одних актеров и режиссеров, приходе других, ничего необычного нет, но Цымбалюк-Романовская выдавливала тех, с кем у нее возникали личные конфликты, с помощью интриг, помещая неугодных в изоляцию, делая из них персон нон грата — людей просто не пускали на порог театра. Ей хватало умения, чтобы представить все Джигарханяну в выгодном ей свете, породить недоверие к человеку. Она вела достаточно тонкую игру. Одно то, что она ухитрилась оставить всенародно любимого актера без жилья, само по себе о многом говорит.
- Как произошло твое расставание с театром?
- Я был для Виталины очень неудобным человеком. Все-таки от главного художника многое зависит, и на этой позиции о многом знаешь. Например, я контролировал работу мастерских. Главный художник — лицо, несущее материальную ответственность. Я старался всегда быть максимально открытым, пытался на чем-то сэкономить, чтобы в следующий проект можно было вложить больше средств. Это сильно раздражало и Виталину, и всю ее семью, которая работала в театре. Я заставлял людей заниматься театром и не стеснялся говорить о том, куда идут деньги, отпущенные на постановку, рассказывал коллегам, сколько стоили ткани и т.д. В конце концов, мне не заплатили две зарплаты, до сих пор не заплатили. Дружить со всей этой захватившей театр семьей не было никаких сил, превращаться в наушника, к чему Виталина склоняла, я не хотел. Все накапливалось долго, но в один из дней в конце ноября прошлого года я пришел в театр, чтобы попрощаться с актерами и режиссерами, Армена Борисовича не было в театре, и в тот же день я уехал домой, в Эстонию.
- Ты надеешься вернуться в театр?
- Я был бы рад продолжить сотрудничество с театром. До сих пор я поддерживаю отношения со многими актерами и режиссерами, и знаю, что все они готовы вернуться. То, что когда-то создавал Джигарханян, это очень хороший театр, и я верю, что он таким снова станет. Для меня есть театр за вычетом Виталины и ее семейства. К счастью, ее я видел не каждый день, и полтора года работы в театре связаны и с очень многим хорошим, светлым. Я очень рад, что этот аппендицит, угрожавший театру гибелью, вырезан.
Армену Борисовичу я желаю крепкого здоровья и скорейшего возвращения в театр. До сих пор храню его книгу, которую он подписал: ”Денис, я тебя люблю”. Я вас, Армен Борисович, тоже люблю.
- Неужели все-таки Джигарханяну не доставалось от коллектива театра, неужели нет претензий, обид за то, что он допустил все это? Или солидный возраст Джигарханяна, а ему ведь уже 82 года, является некоторым оправданием в глазах многих?
- Возраст тут, в случае фигуры такого масштаба, не имеет никакого значения. Будь ему хоть 180 лет — неважно. У людей такой категории нет старости, нет возрастного. Можно сказать, что плохую службу Джигарханяну сыграла его репутация актера, обожаемого миллионами. Окружающие не решались затронуть его чувства. Многие не хотели ничего говорить, решая, что если Армен Борисович счастлив, то — слава Богу, лучше уйду я. Сейчас все искренне рады тому, что все меняется к лучшему.
