"Виновны и снисхождения не заслуживают": на суде по убийству Немцова начались прения
На процессе по делу об убийстве Бориса Немцова в Московском окружном военном суде начались прения сторон — их первый день оказался полностью посвящен выступлению прокурора Марии Семененко.
В своей несомненно артистичной речи, которая с короткими перерывами продолжалась почти семь часов, гособвинитель суммировала доказательства вины пяти подсудимых: Заура Дадаева, братьев Анзора и Шадида Губашевых, Темирлана Эскерханова и Хамзата Бахаева.
Подавая материал нужным ей образом и расставляя соответствующие акценты, Мария Семененко явно преследовала три цели: убедить присяжных в том, что преступление было в целом раскрыто еще до получения следствием признательных показаний Дадаева и Губашевых, не оставить у присяжных сомнений в виновности всех пятерых обвиняемых и разрешить (в свою пользу, конечно) многочисленные противоречия, возникшие за семь с лишним месяцев, которые продолжается процесс.
Нельзя сказать, что прокурору Семененко удалось с одинаковым успехом решить все три задачи. И тем не менее, в финале своей речи она уверенно призвала присяжных ответить на вопрос о виновности подсудимых так: "Да, доказано, да, виновны и снисхождения не заслуживают".
Когда признание — не царица доказательств
В ходе процесса Заур Дадаев и братья Губашевы, сейчас полностью отрицающие свое участие в убийстве Немцова, неоднократно пытались рассказать присяжным, что первоначальные признательные показания были, как они заявляют, выбиты у них следователями под пытками и шантажом.
Судья Юрий Житников каждый раз пресекал эти попытки, повторяя, что до присяжных нельзя доводить сведения, не имеющие отношения к сути рассматриваемого дела.
Тем не менее очевидно, что присяжные в курсе нынешней позиции Дадаева и Губашевых.
У следствия почти нет прямых доказательств вины подсудимых, в основном косвенные. Но значит ли это, что обвинение строится на признательных показаниях?
Мария Семененко без предисловий и очень решительно постаралась убедить присяжных, что это не так.
"Когда мы увидим, как следствие вышло на обвиняемых, нам станет ясно, что признательные показания Дадаева и Губашевых — это лишь подтверждение того, что уже было известно следствию, а не наоборот", — заявила она, добавив, что "преступление было раскрыто объективно, быстро и без признательных показаний".
Следующие два часа прокурор посвятила подробнейшему описанию того, что именно и как следствие обнаружило в считанные дни после убийства политика поздним вечером 27 февраля.
Хронология событий имеет для Марии Семененко решающее значение, так как ей надо было показать, что с ночи на 28 февраля 2015 года до 7 марта, когда Дадаев начал давать признательные показания, следствие уже успело сделать всю основную работу.
Пассажир Губашев
В изложении гособвинения работа следствия выглядит очень быстрой и профессиональной.
Следователи сначала вычислили номера "боевых трубок" — телефонов, которыми пользовались злоумышленники в районе Большого Москворецкого моста.
"Оба эти телефона были в одном месте и созванивались только между собой — это странно", — так объяснила Семененко, почему следователи обратили внимание именно на эти номера среди сотен телефонов, использовавшихся в тот момент в том районе.
Быстро выяснилось, что они анонимные — их владельцами значились вымышленные люди.
Однако дальнейшее исследование биллинга этих телефонов показало, что сим-карта из одного из них до этого (24 февраля) один раз переставлялась в другую трубку. И у этого телефона уже оказался вполне реальный хозяин — Шадид Губашев.
Биллинг телефона Шадида Губашева показал, что 28 февраля его владелец был во Внуково.
"Следствие запрашивает, какие рейсы вылетают в это время и есть ли среди них Шадид Губашев", — объяснила Мария Семененко.
Телефоны, камеры и машина
Сопоставив записи видеокамер в аэропорту "Внуково" и около ГУМа, следствие получило приблизительное изображение Анзора Губашева и его спутника — Беслана Шаванова.
"Подсудимые еще не задержаны, а мы уже знаем, что двое у ГУМа — это Беслан Шаванов и Анзор Губашев, и их во "Внуково" провожал Мухудинов", — резюмировала Семененко.
Дальше по цепочке из взаимных соединений телефонов и с помощью данных видеокамер следствие выяснило, что Мухудинов провожал во "Внуково" в Грозный 1 марта Заура Дадаева и Руслана Геремеева, а уже через того вышло и на Темирлана Эскерханова.
"Без показаний подсудимых было понятно, что они имеют отношение к совершению убийства Немцова", — подчеркнула Мария Семененко.
Одновременно была обнаружена машина ЗАЗ "Шанс", а система "Поток" (видеонаблюдение за транспортом в Москве) выдала данные, что эта машина не только была на Большом Москворецком мосту в момент убийства Немцова, но подозрительно регулярно фиксировалась около дома политика и у офиса партии "Парнас".
Впервые ЗАЗ "Шанс" попался на камеру "Потока" 17 ноября 2014 года. "Так стало понятно, что за Немцовым следили как минимум с ноября 2014 года", — сделала вывод прокурор.
Теория двух подгрупп
Мария Семененко вскользь упомянула, что лишь после этого подозреваемые были задержаны, не став акцентировать внимание присяжных на том, что Беслан Шаванов погиб при попытке задержания, Руслана Мухудинова следствие найти не смогло, а Руслана Гереемева искать особо и не пыталось.
Да и в целом последующий рассказ прокурора о доказательствах вины подсудимых уже не был столь же стройным и логичным.
За восемь месяцев процесса в суде так и не прозвучало четких объяснений, в чем именно заключалась преступная роль Темирлана Эскерханова и Хамзата Бахаева, но сейчас, на стадии прений, Мария Семененко продолжала бескомпромиссно настаивать на виновности всех пятерых подсудимых.
"На скамье подсудимых точно нет лишних", — подчеркнула она.
Семененко считает, что Эскерханов встречался с Мухудиновым в гостинице "Украина" за три часа до убийства Немцова. Прокурор напомнила присяжным, что на допросе Анна Дурицкая, спутница Бориса Немцова, рассказала, что они с Немцовым могли в тот вечер пойти в ресторан гостиницы "Украина", но затем решили идти в "Боско-кафе" в ГУМе.
Из этого Мария Семененко сделала вывод, что у заговорщиков был "план Б", и Эскерханов якобы появился в "Украине" на случай, если Немцов окажется там. (Впрочем, Семененко не пояснила, как заговорщики могли настолько детально знать планы Немцова и Дурицкой).
В целом роль Эскерханова в преступной группе гособвинитель описала так: "Эскерханов контролировал безопасный отъезд участников группы после преступления". В чем заключался этот "контроль", Семененко не пояснила.
"Если бы Эскерханов действительно не имел отношения к преступлению, то почему он скрыл тот факт, что он встречался с Геремеевым, почему созванивался с Дадаевым, почему говорил, что был по другому адресу и с другим человеком, и почему каждый раз, когда кто-нибудь из участников уезжает, он созванивается с Мухудиновым?" — говорит Семененко.
Эскерханов последовательно заявляет, что до ареста не был знаком ни с кем из остальных подсудимых. На это у прокурора нашлась новая (ранее на суде об этом речь не шла) теория о том, что в преступной группе, организованной Мухудиновым, было две "подгруппы", которым совершенно не обязательно было контактировать между собой.
"По Эскерханову и Бахаеву такого нет — нельзя сказать, что они друг друга знали, но это не значит, что они, действуя в двух подгруппах, не могли преследовать одну цель", — считает Семененко.
Однако даже с помощью этой теории Марии Семененко не удалось объяснить, в чем именно виноват Хамзат Бахаев, если не считать того, что он жил в одном доме с братьями Губашевыми в деревне Козино в Подмосковье. Гособвинитель признала, что из всех подозреваемых в этом деле по телефону Бахаев связывался только с Шадидом Губашевым.
"22 февраля на улице Ивана Франко включается "боевая трубка", и при этом у Мухудинова соединений нет. А вечером там же в 22:53 находится Бахаев", — сообщила Мария Семененко, снова не пояснив, что именно доказывает этот набор данных.
Семененко высказала предположение, что в деревне Козино устраивались тренировочные стрельбы, хотя подтверждений этому нет.
Завершила свой рассказ о Бахаеве Семененко и вовсе загадочной фразой, заявив, что соединений с Шадидом Губашевым Бахаеву было "достаточно для того, чтобы знать, что надо сделать и где кого надо подстраховать".
Противоречия в пользу обвинения
Перейдя, наконец, к признательным показанием Дадаева и Губашевых, Мария Семененко не стала скрывать, что они сами по себе весьма противоречивы. Наоборот, прокурор акцентировала на этом внимание, дав понять, что, даже сознаваясь в преступлении, подсудимые пытались скрыть часть правды.
Например, Семененко напомнила, что Дадаев и Губашевы в своих признательных показаниях говорят лишь о квартире на улице Веерной, дом 3, где жил Дадаев, но не упоминают квартиру на той же улице в доме 46, где жил Руслан Геремеев.
По мнению прокурора, это делалось сознательно: в доме 3 следствию не удалось найти никаких значимых улик, а вот в доме 46 была найдена коробка от "боевой трубки", и именно в этой квартире был задержан Темирлан Эскерханов.
Но еще более неожиданно прозвучал другой тезис Марии Семененко: о 15 млн рублей, которые Мухудинов якобы обещал остальным членам преступной группы за убийство Немцова.
В обвинительном заключении об этих деньгах нет никаких сведений — их просто не нашли. Теперь Семененко объявила, что членам группы "был выдан аванс", и они потратили его еще до преступления, в том числе на покупку машины ЗАЗ "Шанс", а также аренду и покупку двух квартир на Веерной.
Это утверждение Марии Семененко явно расходится с материалами дела, согласно которым квартиры арендовал и покупал Руслан Геремеев.
Прямые и косвенные
Свое выступление прокурор Семененко завершила рассуждением о прямых и косвенных уликах, предупреждая будущие попытки стороны защиты представить косвенные улики как недостаточные или неполноценные.
"Косвенные и прямые доказательства — они равны, согласно закону. Это как монета — имеет одинаковую ценность с обеих сторон. Один блестящий хирург сказал, что "когда я делаю трепанацию черепа, я вижу мозг, но не вижу ума". Но это не значит, что ума нет. Если мы чего-то не видим, это не значит, что этого нет", — считает Мария Семененко.
Прения продолжатся во вторник, 6 июня.
На скамье подсудимых присутствуют лишь двое из пяти обвиняемых — Заур Дадаев и Хамзат Бахаев. В среду судья Юрий Житников удалил из зала заседаний Темирлана Эскерханова за то, что тот назвал присутствующих "бандитами", а персонально о судье заявил, что тому "настучали по башке", поэтому он предвзято ведет процесс.
Теперь Эскерханов, так же как давно удаленные из зала заседаний Анзор и Шадид Губашевы, вернется в суд лишь после прений.
