Российский эксперт: чего ждут и чем готовы поступиться Трамп и Путин
Чего ждут друг от друга и чем готовы поступиться президент США Дональд Трамп и президент РФ Владимир Путин? В этих вопросах разбирался российский журналист Константин Эггерт, ведущий программ на телеканале "Дождь".
"Он бизнесмен и будет торговаться", — вашингтонский знакомый с хорошими связями в политических кругах так охарактеризовал будущий стиль Дональда Трампа на международной арене.
Это, на первый взгляд, должно устраивать Москву. Российскому руководству было неудобно общаться ни с неоконсерваторами Буша, ни с администрацией Обамы, которая вечно колебалась между отстраненным наблюдением за событиями и взрывной активностью, полагает российский эксперт.
"Список мечты"
По мнению Эггерта, на вопрос, чего ждет Кремль от Трампа, Владимир Путин уже дал ответ, когда в конце прошлого года подписал указ о приостановке российского участия в соглашении об утилизации плутония — до снятия санкций и отмены закона Магнитского. Документ, пожалуй, лучшее доказательство того, что санкции работают. Ну, а помимо этого, Москва не прочь добиться от Вашингтона полной и окончательной остановки любых планов развертывания системы противоракетной обороны (ПРО) в Европе.
В идеале Кремль хотел бы заключения некоего соглашения о "новой архитектуре европейской безопасности", которое для краткости многие уже назвали "Ялта-2". Согласие на превращение постсоветского пространства в зону исключительного влияния Москвы, отказ Украине и Грузии во вступлении в НАТО, создание некоей "совместной" системы противоракетной обороны, которая давала бы России неформальное влияние на решения стран-членов Североатлантического альянса, плюс полное невмешательство и отказ от критики внутренней политики путинского режима — вот кремлевский "список мечты".
Скепсис и враждебность
Путину придется нелегко. Во-первых, Трамп импульсивен, и если общаться с президентом России ему не понравится, то и договоренностей никаких не будет, полагает российский журналист.
Во-вторых, сторонников размораживания отношений с Кремлем в Вашингтоне почти нет. Даже если считать искренними высказывания самого Трампа о желании наладить связи с Путиным, то все остальные члены его команды, Конгресс и государственная бюрократия испытывают в отношении российского руководства ярко выраженные эмоции в нешироком спектре: от глубокого скепсиса до неприкрытой враждебности.
Разве что пока не утвержденный сенаторами кандидат на пост государственного секретаря, бывший глава нефтяного гиганта Exxon Mobil Рекс Тиллерсон будет пытаться наладить диалог с Кремлем. Наконец, в-третьих, не вполне ясно, что, собственно, сможет предложить Москва Вашингтону, например, в обмен на снятие санкций? Ядерное разоружение? Но это всегда было отдельным направлением в российско-американских отношениях.
Более того, Трамп обещал инвестировать в модернизацию ядерной триады США, и эти обещания руководство вооруженных сил ему припомнит. Помощь в борьбе с исламским экстремизмом? Возможно. Но потенциал Соединенных Штатов в этой сфере намного сильнее российского. Кремль может согласиться не мешать Белому дому и помогать разведданными.
Урегулирование в Сирии? Это вполне реально. Думается, Трамп легко согласится на сохранение у власти Башара Асада. Но затем его команда захочет разобраться с ситуацией на Ближнем Востоке в целом. А здесь у Москвы и Вашингтона интересы кардинально расходятся. Путин сделал ставку на альянс с Тегераном, а республиканцы считают Иран главной угрозой американским союзникам и влиянию Вашингтона в регионе.
По стопам Никсона?
Та же самая история с Китаем. Трамп и его команда считают его угрозой и, по крайней мере, пока намерены ужесточить политику сдерживания Пекина. В Кремле с китайскими коммунистами ссориться не намерены, так как КНР воспринимается в Москве прежде всего как противовес Соединенным Штатам.
Есть теория, что Дональд Трамп — это новый Ричард Никсон. Как тот когда-то повернул течение мировой политики, огорошив Брежнева визитом к Мао Цзэдуну, так и новоизбранный президент-миллиардер предложит, мол, Путину глобальное стратегическое партнерство в обмен на противостояние Китаю.
Для Кремля вариант превращения в младшего партнера США в обмен на стратегический разрыв с Тегераном и Пекином, на самом деле, мог бы оказаться очень привлекательным.
Но у этой политики будет много оппонентов, как в Вашингтоне, так и, пусть и в меньшей степени, в Москве. Однако, как ни странно, лишь такой революционный подход обеспечил бы путинскому режиму хотя бы относительную внешнюю безопасность и стабильность.
Крымский вопрос
Остается важнейший для Кремля вопрос о статусе Крыма и необъявленной войны Украине. По этому вопросу уже сейчас нет единства в новой американской администрации. Скорее всего, Трамп и Тиллерсон (если его утвердят в Конгрессе) хотели бы передать решение этой проблемы Европейскому Союзу и забыть о ней. Военные и Конгресс будут против. Они явно готовы наращивать давление на Москву.
Будущий министр обороны генерал Джеймс Мэттис заявил на слушаниях в Конгрессе, что выступает за развертывание постоянных баз союзников по НАТО (читай, американских войск) на территории стран Балтии, если Путин не откажется от своей политики в отношении Украины. При хорошем раскладе, Белый дом, Пентагон, Госдеп и Конгресс попытаются выработать общую линию. При плохом — это скоро станет темой нового скандала, особенно если Трамп и Тиллерсон начнут активно продвигать идею ослабления санкций.
Скандал с российским кибервмешательством в предвыборную кампанию оставил в Вашингтоне неприятный осадок, и это тоже приходится учитывать. Впрочем, президент Трамп может смешать все карты политического истэблишмента и сделать решительный шаг навстречу Путину — чтобы доказать свою независимость от Конгресса и бюрократии. Такой вариант тоже возможен, подвел итог Константин Эггерт.
