Отрывок из книги о легендарном певце. Как Яак Йоала стал суперзвездой
Сколько хитов надо спеть, чтобы из известного певца превратиться в суперзвезду? Два, три, четыре, пять? Хит — это то, чем певец проникает в душу слушателей, простая мелодия и простой смысл, и человеческое измерение, которое близко каждому.
”Я пою в нашем городке каждый день в шумной тесноте. Ты придешь, сядешь в уголке. подберу музыку к тебе.”
Эти психоделические строки поэта Андрея Вознесенского, положенные на музыку рижским гением Раймондом Паулсом, фантастичны. Каждый может узнать самого себя в этой песне.
Из протокола № 12 худсовета Госфилармонии ЭССР следует, что 6 октября 1978 года в заседании участвовали товарищи Тийт Кольдитс, Борис Парсаданян, Виктория Яагомяги, Вальтер Оякяэр, Уно Найссоо, Пеэтер Тоома и Ваадо Сарапуу. Уважаемые люди обсудили много вопросов.
Между прочими обсудили и заявление Йоала Яака Арновича о повышении его тарифной ставки. Ему решили дать высшую категорию эстрадного певца с оплатой 19 рублей за выступление, так как Яак Йоала — известный певец всесоюзного масштаба, лауреат международного конкурса, постоянно выступает на радио и телевидении, пять раз был признан лучшим певцом на республиканском конкурсе песни. По мнению Тийта Кольдитса, тогдашнего директора филармонии, Яак Йоала — звезда.
Решением этого же собрания Яак Йоала выведен из проекта ”Valus valgus” (”Режущий свет”), и введены Тойво Унт, Катрин Мяги и Аго-Эндрик Керге. Тойво Унт: ”Valus valgus” — рок-опера Геннадия Таниэля на комсомольскую тему о строительстве гидроэлектростанци Сколько хитов надо спеть, чтобы из известного певца превратиться в суперзвезду? Два, три, четыре, пять?
Хит — это то, чем певец проникает в душу слушателей, простая мелодия и простой смысл, и человеческое измерение, которое близко каждому. ”Я пою в нашем городке каждый день в шумной тесноте. Ты придешь, сядешь в уголке. подберу музыку к тебе.” Эти психоделические строки поэта Андрея Вознесенского, положенные на музыку рижским гением Раймондом Паулсом, фантастичны. Каждый может узнать самого себя в этой песне.
"Аго-Эндрик Керге был режиссером, в главных ролях — Юри Крюков, Урмас Кибуспуу и многие другие. Я участвовал как певец. Естественно, это совершенно другая и отдельная тема”. Осенью 1978 года филармония вынесла это решение, потому что Яак незаметно стал всесоюзно известным исполнителем, и с этим Таллинн должен был считаться. Яак Йоала: ”Я и пальцем не шевельнул, чтобы пробиться в России. Меня в Россию отвез Геннадий Подэльский. Из первой передачи ”Артлото” меня вырезали. ”Совершенно онегинский облик и поет как ангел, но это как раз то, против чего мы боремся”,- сказал какой-то важный редактор. Русский язык я не понимал, но схватывал его ритм и мелодию. Потом затащили меня на передачу ”Голубой огонек”. Я был таким, каким я был. Культурный, вежливый парень из Прибалтики. Как только я там появился, все стали бегать за мной по пятам, я должен был петь песни местных хитмейкеров, но уплыл под крыло Давида Тухманова и избавился от исполнения всякой ерунды. Я все же мог выбирать, что петь, иначе был бы вообще кошмар”.
Так рассказывал Яак в интервью на пике своей славы. Эти отрывки — композиция рассказанного им за десятилетия. Всегда повторяется в его рассказах мотив организаторского притеснения и намек на онегинскую, аристократическую внешность.
Но не только Яак привносил в свои интервью момент преследования из-за ”пушкинского” облика. Людмила Сенчина, его коллега по Сопотским дням, секс-бомба и Золушка всесоюзного значения, ленинградская Марью Куут и Эве Киви в одном лице, спев вживую в передаче нового века ”Прямой эфир”, должна была отвечать на вопрос, куда пропадала эта прекрасная девушка, из-за слишком сексуального облика которой писали жалобы в ЦК КПСС.
В 1977-м она играла певицу кабаре в художественном фильме ”Вооружен и очень опасен” и перешла разрешенные границы советской сексуальности. Серой заурядности необходимо крушить своих идолов, потому что сама она не может блистать на сцене, ответила Людмила Сенчина. Она спела вместе с Яаком хит ”Песня о счастье”. Композитор песни, ташкентский еврей Александр Журбин, старше Яака на пять лет, свидетельствовал, что Яака выбрали редакторы Центрального телевидения, а сам он предпочел бы настоящих русских певцов. Людмила Сенчина, которая в хит-параде советских поп-певиц 1980 года была шестой после Анне Вески и Марью Ляник, немного даже кокетливо намекает в своем телеинтервью, мол, подумайте сами, с кем ей приходилось петь, с каким-то Яаком Йоала. Ужасно, Яшка Елкин из Эстонии. Это не совсем буквальный перевод, это впечатление.
Так взаимоотношения артистов и не были безоблачными. В конце концов все артисты — актеры не только на сцене, но и в театре жизни. Петь какую-то песню десятки и сотни раз с сияющей улыбкой на лице — это же притворство. Сам-то исполнитель, может, уже давно тяготиться этой песней. Армянин по отцу Давид Тухманов и латыш Раймонд Паулс были не единственными композиторами, с кем сотрудничал Яак. Список длиннее. Через год после победы в Сопоте Яака искали многие, и одним из них был Александр Зацепин, композитор фильма ”31 июня” (который работал также с Георгом Отсом и в 1982 году уехал во Францию). Премьера этого фильма режиссера Леонида Квинихидзе состоялась в 1978-м, в вечер Старого нового года по Центральному телевидению, и Яак исполнил там четыре песни; звучал его голос, но на экране был показан Александр Годунов, звезда балета.
В 1979 году Яак снова был в Сопоте, а также участвовал в передаче ”Песня года”, исполнив песню Раймонда Паулса. Всего в середине 1970-х годов Яак записал шесть русскоязычных песенок, среди которых прорывной стала песня Владимира Мигули. Послушаем и почитаем, как сам Яак объяснял свой успех.
В интервью Урмасу Отту Яак рассказывает: ”Со мной была другая история — значит, время было другое. Сейчас этого контингента очень много, едва ли не сотни, если смотреть Центральное телевидение /…/ Там же полно людей, которые практически все на одно лицо и ничем друг от друга не отличаются. Сплошное это дыц-дыц-дыц — электронная полька. Теперь там идет борьба за рынок: кто пробьется, кто доберется до пирога. Но мне это не было нужно. Я был практически первый лохматый человек, которого вообще показали по советскому телевидению, первый длинноволосый. /…/ Со мной было наоборот: я этого не искал, был неимоверно ленивым человеком. Меня привезли туда просто силой: ”Ну поедем, в самом деле тебе нечего спеть?” Нас же было мало — Магомаев, Лещенко, Кобзон отпали. И кто пришел на смену? Из ребят я был первым, из девушек — Пугачева, Ротару еще была, Антонов пришел позже… Я попал на пустое место”. В знаменитом материале ”Кремлевский соловей” Яак Йоала говорит: ”Вот опять долго сижу дома. Через год меня начинают искать из Москвы. Все же кому-то запомнился. Первым меня нашел Зацепин, потом Тухманов. Так что в 1976 году в Москве и началось. Сразу сделал шесть песен подряд. Решающей стала песня Мигули ”Солнечные часы”. С этой песней я родился на всесоюзной сцене. За ней пошли песни Тухманова и других. А что это было за чувство? На самом деле не было никакого особенного чувства. Меня втащили в эту машинерию так неожиданно, что не было времени о чем-то думать. Да и наши республиканские шишки тоже, наверное, не имели понятия о том, что происходит. О моих делах никто и не знал толком”… (журнал ”Ноорус” № 8, 1988).
В 1978-1979 начался массовый экспорт эстонской легкой музыки на всесоюзный рынок. Появились новые ансамбли ”Радар”, ”Витамийн”, ”Мобиле”. ”Витамийн” возник из запрещенного ”Халлоо”, ”Уус Генератсиоон” и на базе ансамбля под управлением Юри Митта и Пеэтера Вяхи, игравшего для эстрадной программы Эйно Баскина. Из ”Вана Тоомаса" получился ”Мобиле” (Мати Ваарманн, Анне Вески, Борис Лехтлаан, Ахти Нурмис, Эльмо Вярк и другие).
Из буфета филармонии вышел и ансамбль пярнуских актеров ”Кулднэ Трио”, отдавший, в свою очередь, три капли крови музыкальному бизнесу. В Россию послали и ”Апельсин”, который показали в новогодней программе Центрального телевидения. За три года Яак, так сказать, отбыл наказание и c 1978-го по 1988-й работал в филармонии солистом. Он получил свой ансамбль ”Радар”, а позже заодно и звание Кремлевского соловья, в то время как его современников-коллег величали бардами свободы.
Энно Маттизен: ”Без посредничества Госфилармонии на российский рынок не попадали. Все, кто туда хотел, должны пройти через буфет и отдел эстрады. Первый успех вызвал массовый сбыт эстонских ансамблей”. Клавишник ”Радара” Сергей Педерсен: ”В 1978-м еще ничего не происходило. Два летних месяца играли в сочинском ресторане ”Москва”, с нами за компанию были также Тыну Ааре, Марью Куут, Владимир Шерипов. Первый тур вместе с Яаком и ”Радаром” был в Киев и Донецк жаркой весной 1979-го”.
