Воспоминания читателей Delfi о Чернобыле. "Тогда я впервые увидела мамины слезы"
В дверь постучали…
”Я не помню тот день, когда произошла трагедия (мне было восемь лет), но помню, как забирали отца, — пишет читательница Елена. — Это была пятница, а по пятницам отец праздновал "День шофера", и поэтому приходил домой позже обычного”. Вдруг раздался такой громкий стук в дверь, что даже собака не залаяла. На пороге стояли двое в гражданском, попросили позвать отца. Узнав, что он на работе, но скоро должен прийти, сказали, что будут ждать его на лестничной площадке".
По словам Елены, когда ее папа наконец вернулся, то ему даже не дали зайти домой за вещами. Так и попрощались в подъезде. ”Папа нам не писал — нельзя. И мы не знали где он, и что с ним”, — вспоминает Елена.
Через пару месяцев она с мамой поехала в Питер, и на вокзале Елена уговорила маму сфотографироваться в фотоавтомате. Пока стояли в очереди, увидели мужчин, вернувшихся с ликвидации. Мама подошла к ним и спросила: не знают ли они что-то об ее отце. ”Ну откуда им его знать?! Сколько людей со всего Советского Союза отправляли в Чернобыль! Вот тогда я впервые увидела мамины слезы. Они так и остались на фотографии…”
Еленины родители хотели еще детей, но Чернобыль оставил свой след на здоровье ее отца. Его нет в живых уже 16 лет.
Советские СМИ молчали
”Я про аварию, как и многие тогда, сначала узнал из ”голосов”: Би-Би-Си, Радио ”Свобода” и других, — вспоминает 1986 год читатель Delfi Виктор Л. — Советские СМИ молчали, информация появилась некоторое время спустя”. По его словам, тогда стали призывать людей через военкомат и отправлять на место происшествия. ”При почти рабовладельческом строе, существовавшем в те годы, человека могли сорвать с места, отлучить от семьи, детей и насильно отправить куда угодно. Поэтому власти могли позволить себе не очень беспокоиться о безопасности людей, не закупать в срочном порядке спецоборудование, управляемое дистанционно, спецодежду и так далее”, — пишет Виктор. Зачем, задается он вопросом, покупать дорогие роботы, если просто можно в насильственном порядке отправить туда людей с лопатами.
”О некомпетентности и самодурстве руководства рассказывали много. И пресса об этом писала, когда гласность расширила рамки дозволенного. Конечно, кто-нибудь должен был заниматься ликвидацией последствий аварии, и человеческие жертвы в таких случаях неизбежны. Но их могло быть намного меньше!” — уверен Виктор.
Горе-экспериментаторы?
”26 апреля я работал на строительстве второго блока ИАЭС (Игналинская АЭС в Литве — прим. ред.) День запомнился, — рассказал нам комментатор Delfi под ником ”мет”. — Услышали о взрыве, но было непонятно: что за взрыв?”
У отдела эксплуатации, по словам читателя, все расписано: как и что делать. ”В голове даже мысли не было, что можно нарушить столько инструкций и правил, что приведет к взрыву реактора”, — возмущается он. Автору как-то даже не верилось, что ”были идиоты, которые проводили эксперименты над действующим реактором”. Но, по его словам, факт остается фактом: пришлось людям своим здоровьем и жизнью исправлять то, что ”натворили экспериментаторы”.
”Шахтеры Донбасса копали тоннель под реактором. Потом наши ребята проложили трубы для охлаждения. Бригады строили саркофаг над реактором — систему "Укрытие".
Вино и мармелад
Как поведала нам читательница Анна, в то время она находилась на юге Молдавии. Хоть расстояние до Чернобыля и немаленькое, она помнит: по местному радио предупреждали жителей Молдавии о мерах безопасности, советовали для профилактики пить сухое вино и есть мармелад. ”Также помню рассказ приятельницы. Ее сестра жила в Чернобыле на момент аварии. В то утро она шла по своим делам и обратила внимание, что на улице были люди в довольно яркой одежде: это было что-то типа пыли”. Вспоминали, как по громкоговорителю стали всех предупреждать об опасности. В спальных районах эвакуировали жителей, разрешив брать с собой только документы и важные вещи. А потом было много мародеров.
Публикуем также фотографии, которые прислал наш читатель Дмитрий. По его словам, некоторые из них сделаны его дедушкой с той стороны четвертого энергоблока, с которой его фотографировать в то время запрещалось:
