ИНТЕРВЬЮ DELFI: Михаил Кылварт. Не только о русской школе
Когда мы сообщили Михаилу Кылварту, что он — русский политик, центрист — занял третье место в рейтинге самых влиятельных людей Эстонии по версии Delfi и Eesti Päevaleht, он после небольшой паузы переспросил, не шутка ли это. И, как выяснилось, при последующем разговоре, у него было немало оснований ждать подвоха со стороны журналистов.
Сам рейтинг он прокомментировал так: ”Понятно, что подобные рейтинги составляются по определенному алгоритму, на основании разных критериев, поэтому результат — это в определенной степени условность. К сожалению, не очень верю, что русские политики Эстонии сейчас имеют глобальное влияние на социальные процессы в масштабе страны. Безусловно, у меня есть возможность принимать важные решения на муниципальном уровне в Таллинне, что, в свою очередь, влияет на общество в целом, но по поводу третьего места — сильно сомневаюсь”.
”Радостное восприятие подобного рейтинга должно предполагать серьезное отношение ко всему, что обо мне пишут, в том числе к негативному”, — рассуждает наш герой. Он говорит, что научился спокойно воспринимать разного рода оценки, тем более, что они, как правило, субъективны. ”Настороженное отношение к прессе наблюдается у всех политиков — работа такая. Надо всегда контролировать, что говоришь, и, на самом деле, это правильно”.
”Вынужден признать, что негативные, а порой и комичные контакты с эстонскими медиа сопровождают меня с самого начала политической карьеры. Проблема не в том, что писали и пишут в негативном формате. Неприятно, когда используют примитивные уловки. В последнее время, правда, сталкиваюсь с этим значительно реже. Досадно осознавать, что медиа могут опускаться до такого уровня”, — поделился Кылварт. По его словам, грешили этим и не очень солидные, и весьма уважаемые издания, и даже общественно-правовые СМИ.
Но, несмотря ни на что, обиды на журналистов Кылварт не держит: ”Понимаю, что зачастую репортер просит мой комментарий не для того, чтобы вникнуть в суть дела и предоставить взвешенный материал, а чтобы проиллюстрировать или дополнить моей репликой или фотографией уже существующую точку зрения, заданную концепцию новости”.
”Все мы свыклись с тем, что есть три критических темы, которые, как правило, освещаются в негативных тонах — это русские политики, Центристская партия и Таллиннская горуправа. Таким образом, имея прямое отношение ко всем перечисленным форматам, олицетворяю в глазах эстонских СМИ ”вселенское зло”, — иронизирует Кылварт. Во всех этих направлениях, по его словам, сгущаются краски, но проблема не в том, что от ангажированных медиа страдают Сависаар или Кылварт: искаженная картина происходящего стала нормой, рано или поздно это отразится не только на медийных изгоях, но и на всем обществе. В принципе, это уже происходит.
Означает ли это, что Кылварт не доверяет медиа и поэтому мало, что известно о его личной жизни?
Он признается, что иногда его отношение к журналистам бывает чрезмерно настороженным, но такие опасения оправданны. Впрочем, есть и другая причина: ”Я наполовину кореец, и отчасти — человек восточной культуры. У нас не принято на публику много говорить о личной жизни, особенно о семье”.
В феврале его дочери Лидии исполнится четыре года, отец предпочитает не посвящать общественность в семейные дела: ”Я суеверен, особенно, что касается ребенка. Верю в энергетическое влияние мыслей и взглядов, поэтому мне не хотелось бы, чтобы направленный на меня негатив, как-то сказался на ребенке”.
К слову о суевериях. У него на левой руке нельзя было не заметить красную нить. ”Один добрый человек повязал мне это от сглаза”, — смеется Кылварт.
И еще к вопросу об общении и закрытости. По его словам, политиками часто становятся латентные интроверты, и он не исключение. ”Естественно, стараюсь регулярно посещать различные мероприятия, мне нравится общаться с людьми напрямую — не через трибуну. В какой-то момент стало понятно, что достучаться до общественного мнения через эстоноязычные СМИ в ближайшее время не получится. Зато всегда есть возможность создавать личные контакты, мои приемные часы в мэрии расписаны на два месяца вперед, нередко принимаю людей после окончания рабочего дня”.
Кылварт привел пример того, как эта стратегия может приносить плоды: ”Пару лет назад против меня под окнами мэрии был созван пикет, на который пришел один человек, организатор. Один митингующий с тремя плакатами против Кылварта — и пять камер. Я посчитал необходимым к нему спуститься, у нас возник разговор на ”любимые темы”: не то об оккупации, не то об интеграции… Мало кто знает, что когда разъехались журналисты, разговор продолжился в моем кабинете. Мы проговорили около часа. В итоге он пожал мне руку и сказал, что после нашей беседы его мнение обо мне изменилось”.
Читатель, вероятно, удивлен, что мы до сих пор не коснулись темы русской школы. Это проблема, с которой Кылварт пришел в политику пять лет назад, и у многих могло сложиться представление, что он занимается исключительно ею. По его собственным словам, далеко не только эта проблематика обеспечивает ему сейчас поддержку избирателей. ”Разумеется, эта тема важна для меня, но это лишь часть моей повседневной работы, и даже чисто математически — не самая объемная, поскольку эстонских школ в столице вдвое больше. Не говоря уже о том, что с первого дня работы в мэрии у меня сформировался целый ряд приоритетов в различных подотчетных сферах. К настоящему моменту, например, несмотря на рост количества детей, глобально решена проблема нехватки мест в столичных детских садах”.
Кылварт сетует, что очень сложно изменить установку, которая представляется в простой логической цепочке: ”Мы не хотим учиться на эстонском языке, значит не хотим учить эстонский язык, значит мы против эстонского языка, а значит против эстонской государственности, следовательно, мы — агенты Кремля. Немногие эстонские лидеры общественного мнения способны выйти за рамки подобного уровня мышления. Но если взглянуть на проблемы русской школы объективно, без политики и исключительно с позиции образования, то становится ясно, что обучение на неродном языке без соответствующей подготовки учителей, отработанной методики, специализированных учебников крайне проблематично и, к сожалению, пока не имеет решения на уровне государства. Страдают дети, не говоря уже о сохранение ментальности”.
”Есть особенность, которая меня по-прежнему не устраивает в политике. Зачастую иллюзорное или фантомное становится важнее, чем содержательное: не важно, что ты делаешь, имеет значение, как и что об этом говорят и пишут. В нашей политике содержательная сторона вопроса часто остается для узкого круга, а восприятие людей, прежде всего, зависит от того, как тот или иной процесс освещается в СМИ. Но для меня все же объективная реальность и то, что можно сделать на уровне исполнительной власти в Таллинне, имеет большее значение — в том числе, для внутреннего удовлетворения”, — рассуждает политик.
Первая проба в политике у Кылварта случилась после института, когда он баллотировался в Таллинне от Партии ”умеренных”: в горсобрание не попал, но вошел в административный совет Ласнамяэ. ”Тогда за несколько лет я почерпнул для себя многое и понял, что не хочу заниматься политикой. Понял, что у меня есть достаточно способностей, чтобы найти себе что-то более достойное, более содержательное”, — вот такие выводы он сделал после первого своего прихода в политику.
Его кабинет находится на одном этаже с кабинетом мэра столицы. Но это не знак какого-то особого расположения, а давно заведенный порядок. Этот же кабинет занимали все его предшественники. Перефразируя известную поговорку, можно предположить, что плох тот вице-мэр, который не хочет избавиться от приставки ”вице-”.
Но у нашего героя иная логика: ”Большие цели и задачи так или иначе реализовывались в моей жизни, но они редко были связаны с какой-то конкретной должностью. Не понимаю, как слово ”вице-мэр” на визитной карточке может принести кому-то удовлетворение. Мне бы хотелось всегда быть в состоянии к чему-то стремиться и добиваться, быть мотивированным что-то делать. Качество жизни, причем не только материальная ее сторона, зависит от того, чем человек занят, особенно это важно для мужчины. Когда общаюсь с молодежью, всегда обращаюсь к парням: найдите дело жизни, от которого у вас будет гореть глаза, тогда придет и достаток, и любовь.
Что же насчет роли женщины? Кылварт убежден, что женщина вполне может состояться и, просто, будучи матерью. ”Понятно, что в современных условиях все несколько по-другому. В различных сферах, в том числе в политике, женщины зачастую не уступают мужчинам, но для них это означает более серьезные жертвы”.
На вопрос о том, пришлось ли ему самому чем-то пожертвовать ради политики, он предпочитает не конкретизировать. ”Возможный успех в политике всегда обусловлен определенными жертвами, я не исключение, но это мой сознательный выбор”.
