Канцлер права и ее непопулярные идеи
С приближением 1 сентября и, как следствие, начала нового учебного года на повестке дня снова оказалась за лето порядком подзабытая тема образования на русском языке в Эстонии. Увы, в очередной раз мы услышали "размышлизмы" о том, что все русские школы надо перевести на эстонский язык обучения, причем в стопроцентном объеме, а сами школы передать в ведение государства.
Словом, ничего нового — если бы не одно важное "но": с подобной затертой до дыр риторикой выступил не очередной представитель Партии реформ или IRL, а канцлер права Эстонской Республики Юлле Мадизе.
Заявление это госпожа канцлер сделала во время проходившей в Нарва-Йыэсуу летней школы для учителей ”Права человека и безопасность”. До этого на тему образования на русском языке она не высказывалась — и, наверное, слава богу. Поскольку последовавшие из ее уст аргументы напомнили лучшие штампы правых политиков, к которым мы давным-давно привыкли.
Например, Мадизе заявляет: ”В школах, которые содержатся на деньги налогоплательщиков, обучение должно вестись на государственном языке”. При этом забывает упомянуть, что среди этих самых налогоплательщиков почти треть — русскоязычные, подавляющее большинство которых вовсе не хочет, чтобы их дети учились не на родном языке. То есть мнения самих налогоплательщиков никто даже не спрашивал.
Или еще пример: ”Как в Германии язык обучения — немецкий, а во Франции — французский, так и в Эстонии он должен быть государственным”. Эта любимая присказка правых политиков, которые, проводя эту параллель, вполне осознанно игнорируют тот факт, что ни во Франции, ни в Германии, ни в какой-либо другой европейской стране ситуация никогда не была такой, как в Эстонии и Латвии, где: а) русскоговорящее население составляет около 30% от общего числа жителей, б) исторически большинство из них приехали в свое время не в Эстонскую Республику, а в составляющую часть СССР, где русский был официальным языком. Да, теперь ситуация изменилась, но она и близко не похожа на французскую и немецкую, чтобы можно было проводить подобные параллели.
Любопытной была следующая фраза канцлера в защиту своей позиции: ”Отход от языковой сегрегации посодействует тому, что все дети получат такую стартовую позицию, которая позволит им всем стать лучшей версией самих себя”. Интересно, как вообще можно сравнивать стартовые позиции детей, одни из которых будут полностью учиться на родном языке, а другие — полностью на чужом? И каким образом они при этом ”все станут лучшей версией самих себя”?..
Забавно, что с идеями перевести все школы под крыло государства и упразднить преподавание на русском языке госпожа Мадизе выступила в Нарва-Йыэсуу перед десятками русских учителей. Которые, очевидно, никоим образом не должны были догадаться, чем подобные перемены чреваты для них лично.
Канцлер подчеркнула, что понимает — обе высказанные ею идеи непопулярны. Я с ней не совсем согласен: мне кажется, непопулярной в эстонском обществе можно назвать идею перестать навязывать гимназиям с русским языком обучения требование преподавать 60% предметов на эстонском языке. Или совсем бредовую идею учить эстонский язык на уроках эстонского языка. Вот эти шаги действительно были бы крайне непопулярны — в первую очередь, среди членов и избирателей правых партий, которые годами управляют Эстонией. Печально, что и канцлер права, одной из важных задач которой является следить за соблюдением прав всех жителей нашей страны, оказалась в той же лодке.
Я не хочу обвинять госпожу Мадизе, которая де факто всего около полугода в должности, во всех смертных грехах. Думаю, проблема заключается в том, что она очень плохо знакома с реальной ситуацией в русских школах. Отсюда и ”фантазии на тему”.
До того, как выступать с подобными заявлениями, ей следовало бы походить по так называемым русским школам, пообщаться с директорами и учителями, узнать от них, что в эти школы эстонские преподаватели работать не идут, а далеко не все русские владеют эстонским настолько, чтобы на нем преподавать; что в этих школах нет нужных учебников и пособий, и государство до сих пор об этом не позаботилось, хотя ”реформа” русского образования идет уже годами; что большинство учеников не владеют эстонским настолько, чтобы на нем учить химию и биологию… Много открытий чудных готовили бы канцлеру такие визиты. Может, тогда и ”непопулярных идей” у нее возникало бы поменьше.
Мне хочется верить, что подобное выступление Юлле Мадизе происходит именно от незнания, поскольку есть и другое возможное объяснение, более нелицеприятное. Когда правящей верхушке хочется протестировать какую-то действительно непопулярную идею, выступать с которой самим лишний раз не хочется, чтобы не раздражать общественность или какую-то ее часть, находится человек, напрямую не связанный с политикой, и его устами такая идея и ”проверяется”. Дальше наблюдают за реакцией людей, и в зависимости от этой реакции делаются дальнейшие шаги. Учитывая нынешний состав правящей коалиции, это было бы вполне логично. Как метко подметил в своей статье Игорь Калакаускас, ”госпожа Мадизе высказала вслух то, что давно созрело в головах эстонских государственных деятелей”.
Все мы прекрасно понимаем, что ”передать школы в ведение государства” и ”сделать обучение полностью на эстонском языке” при нынешнем правительстве фактически означает одно и то же. Если министерство образования во главе с Юргеном Лиги избавилось бы в вопросе управления школами от назойливых самоуправлений — в первую очередь, в Таллинне и на Северо-Востоке страны, думаю, идеи Юлле Мадизе быстро нашли бы применение.
И реформисты, и члены партии IRL с удовольствием перевели бы на 100% обучения на эстонском языке все основные школы и гимназии, где сейчас преподавание частично идет на русском. Что до представителей третьей коалиционной партии — Социал-демократической, которая в вопросе русскоязычного образования последние годы все же придерживались другого мнения, то их реакции на слова канцлера права пока не слышно. Молчание — знак согласия?..
