Мария Юферева: интеграция на фоне лосося, идущего на нерест

Под влиянием бурных дебатов на тему русской школы в Эстонии я вспомнила, что в отроческие годы у меня была соседка Леа, которая совершенно бескорыстно взялась помогать мне с домашними заданиями по эстонскому языку. Общение с Леа и стало для меня первым опытом настоящего сближения общин. Она мне просто помогала — без пафоса и стремления куда-то меня интегрировать.

Как-то нам велели написать доклад на эстонском языке про нерест лосося. Я до сих пор помню округлившиеся от удивления глаза Леа, когда я огласила ей тему нашего вечернего занятия. Она, по счастью, была женщина образованная и интеллигентная, в ее квартире нашлась нужная энциклопедия, и мы вместе написали требуемое эссе. Из этой работы я запомнила лишь то, что лососи, идя на нерест, преодолевают немыслимые препятствия и, в конце концов, погибают. Как будет ”нерест” по-эстонски, я уже не скажу. Но если мне вдруг очень понадобиться узнать — посмотрю в словаре.

С тех пор прошло много лет. А я до сих пор не понимаю, зачем детям из средней школы нужно было знать подробности размножения лососей на эстонском языке, если они не умели грамотно составить диалог на бытовую тему и не понимали, в чем различие между падежами ”омастав” и ”осастав”. Однако, история имеет тенденцию повторяться. Мой сын-девятиклассник изучает на эстонском языке биологию, и у меня есть нехорошее подозрение, что этот предмет (даже если он получит в аттестате хорошую оценку) останется в его памяти черным пятном.

И невольно у меня возникла ассоциации. Политики и чиновники, терзающие русскую школу, видят не живых учеников, их родителей и учителей, а символический косяк лосося, идущего на нерест. Неважно, что большинство из них не сможет выплыть из языкового погружения и погибнет в водоворотах требований и реформ. Все они должны выполнить предписания по изучение и преподаванию языка и точка!

Только политики от образования забывают, что ученики — не лосось. И у них нет заложенного природой инстинкта выучить язык во что бы то ни стало. В данном случае работают совершенно иные механизмы, которые базируются на том простом факте, что для русских детей эстонский язык — это лишь инструмент. Инструмент, при помощи которого они смогут общаться, учиться в эстонском университете, найти приличную работу. И странно было бы от них ожидать какой-то особенной любви и пиетета к языку как таковому. Особенно после урока по биологии на эстонском языке.

Поэтому самое разумное, что можно сделать в этой ситуации — оставить русские школы в покое и озаботиться для начала разработкой или приобретением эффективных методик преподавания языка. Все здравомыслящие родители, да и сами дети прекрасно понимают, что эстонский язык необходимо знать. Так почему бы просто не обеспечить детям возможности его изучения, отбросив идеологические воззвания?

Правда заключается в том, что иностранный язык можно выучить за год при наличии сильной мотивации и правильных методик. Среди моих друзей по Тартускому университету, есть те, кто приехал из Удмуртии, за год выучил государственный язык, а затем успешно окончил университет наравне с коренными эстонцами. Думаю, что за 12 лет учебы в школе эта задача тоже вполне по силам нашим детям. Так что, очевидно, что проблема не в их способностях, а в том, что русскую школу, детей, родителей и учителей просто замучили невыполнимыми образовательными идеями и прожектами.