Понимает ли Эстония, что на самом деле означает быть Северной страной?
На съезде Партии реформ премьер-министр Эстонии Таави Рыйвас рассказал о том, как он представляет Эстонию в качестве новой Скандинавии.
Несомненно, проживающих в Эстонии друзей Скандинавии это обрадовало. Однако это заявление также вызывает вопросы и сомнения. Например, тот же съезд партии подтвердил, что главной экономико-политической идеей остается снижение налогов (как это было на протяжении 20 лет).
В то же время, говоря о странах Скандинавии, можно сказать обратное: там низкие налоги в процессе выстраивания общества никогда не были приоритетом. Отсюда возникает вопрос: отдаем ли мы себе отчет, говоря об Эстонии как о Скандинавии, в чем заключается особенность Северных стран и что является ключом к успеху?
Идею об Эстонии как о части Скандинавии время от времени вспоминают, особенно часто это происходит при озвучивании ”видения будущего” и в других официальных речах. Для этого есть основания: важна как географическая близость, долговременные и разносторонние культурные связи и, конечно же, лишь увеличивающаяся экономическая интеграция Эстонии с Финляндией и Швецией.
Авторы речей, причисляющие Эстонию к Северным странам, в том числе и президент республики, ссылаются на географию и культурные связи, иногда на общие ценности и менталитет (что, впрочем, не подтверждается при сравнении стран). В памятной речи 2009 года, произнесенной в университете Турку, президент Тоомас Хендрик Ильвес представил свое понимание Северных стран как региона. Помимо этого он счел, что сплоченность Скандинавии выражалась прежде всего в ”общем государственном участии в авиакомпании SAS”.
Отличный от Эстонии консенсус
При этом следует признать, что сами жители Скандинавии ощущают единение. Сложно понять, почему не обсуждается сама модель скандинавского общества. При сравнении различных стран сложно найти те, которые были бы настолько похожи друг на друга в принципиальных вопросах, нормах закона и деталях. Как граждане Северных стран, так и все основные политические партии проявляют однозначную поддержку модели общества всеобщего благоденствия. Если коротко: не стоит ожидать, что они станут представлять общество Северных стран таким же, каким его видят некоторые эстонские политики.
Относительно других стран ОЭСР расходы Северных стран на государственный сектор составляют большую часть от ВВП. Если посмотреть на структуру расходов, можно заметить, что причина этого отличия заключается не в перераспределении доходов в виде прожиточных пособий, пенсий и так далее (их доля от ВВП в 2014 году в Эстонии и Швеции составляла 10,3% и 12,1% соответственно), а в услугах по обеспечению благосостояния, к примеру, образовании, медицине и социальном обеспечении.
Это те услуги, пользу от которых получают прежде всего дети, молодежь и пожилые люди, а не трудоспособная и здоровая часть населения, которая все это финансирует. Почему они с этим согласны? Что заставляет людей платить за услуги, в которых они будут нуждаться (если вообще будут) лишь десятилетия спустя? Или пользу от которых получит следующее поколение? Большинство этих услуг необходимо во всех развитых обществах благоденствия, но во многих других странах их финансируют скорее за счет личных сбережений граждан и частного страхования.
С обывательской точки зрения может показаться, что в модели общества Северных стран заложены противоречащие друг другу элементы. Согласно международным опросам общественного мнения, граждане Скандинавии являются индивидуалистами, но при этом их характеризует высокий уровень доверия к государству.
В Скандинавии цель государственных и местных услуг по обеспечению благополучия заключается в том, чтобы отвечать различным потребностям, — некоторые нуждаются и пользуются большим объемом услуг, но финансируются они за счет общих налогов.
Граждане согласны платить за услуги, в которых они зачастую сами не нуждаются, поскольку доверяют предлагающей их государственной власти. Именно ее они считают представителем своих интересов, не видя в ней далекого от людей инструмента господства. Они считают государственную власть своим представителем, поскольку во всех политических решениях пытаются учесть различные интересы отдельных заинтересованных групп.
Мы видим, насколько тесно связаны между собой гражданская активность, демократия, доверие и уверенная социально-политическая модель. Она возникла в результате исторического развития, где государство стало продолжением гражданского общества.
Северные страны удобно ставить в пример. Конкурентоспосбность, новаторство, жизненная среда и экономическое равенство ставят их на лидирующие позиции. Эти достижения не были случайными. Ведь общество, которое способно оказать поддержку своим членам на различных этапах жизни, — лучшая среда для продуктивности труда и инноваций.
Поменять перспективу
Но премьер-министр Таави Рыйвас говорил об Эстонии не просто как о северной стране, но как о новой Скандинавии, которая, по его убеждению, будет свободна от ”давлеющей бюрократии и налоговой традиции” соседей. На протяжении многих лет он, также как и другие авторы речей, пытаясь причислить Эстонию к Северным странам, старается изменить смысл того, чем являлись страны Скандинавии до сих пор.
Он хотел бы скопировать успех, благосостояние и новаторство, но не общественную модель и устройство жизни, которые обеспечили этот успех. Возникает ощущение, что ”скандинавскость” для него прежде всего хорошая торговая марка, которая не требует от Эстонии большего, чем простого ребрендинга.
Цель превратить Эстонию в одну из Северных стран симпатична и она может быть достигнута в течение одного поколения. Но следует понять, что для этого требуется серьезные изменения в политике, единодушие и решительность — я не уверен, насколько высока готовность эстонского общества к таким переменам.
До сих пор развитие Эстонии было противоположным — в сторону ”минимального государства” и экономического неравенства. Альтернативы, по сути, вообще не обсуждались. Дискуссию можно будет начать лишь изучив модель и причины успеха Северных стран.
Думаю, что к видению будущего страны премьер-министра следует относиться серьезно — даже серьезнее, чем он сам к нему относится. Но для этого необходимо начать говорить о Северных странах, которые являются тем, чем являются, а не о такой Скандинавии, которую представляют себе визионеры.
Справка: Микко Кари Лагерспец — профессор Академии Або (университет Турку Або), социолог. Долгое время преподавал социологию в Таллиннском университете.
