Тийна Локк о "Темных ночах": если Эстония хочет больше гламура, то за это надо платить
В этом году фестиваль "Темные ночи" вошел в число 15 важнейших кинофестивалей мира. Его директор Тийна Локк в беседе с Delfi подробно рассказала, что означает новый статус для самого фестиваля, для экономики Эстонии и для зрителей. По ее словам, если Эстония хочет больше гламура, то за это придется и платить. Но благодаря этому фестиваль в Таллинне стал бы центром притяжения для туристов. Что для этого нужно, считает ли это необходимым сама Локк, как фестиваль влияет на местную киноиндустрию и как выбирать фильмы для просмотра - обо всем этом читайте в нашем интервью.
Каким образом простой зритель может сориентироваться в вашей программе, ведь за две недели фестиваля показывают более 250 фильмов. Как суметь выбрать то, что понравится? Вкусы разные, а рекомендовать всегда достаточно рискованно.
В этом смысле вы правы, вы еще пропустили столько же или даже больше коротокметражек. Объем нашей программы таков уже где-то десять лет. Если бы мы показывали 50 фильмов, то все равно были бы люди, которые никогда не успевали бы их посмотреть, и точно так же говорили бы, что очень трудно выбрать. Но для нас в таком случае целевая аудитория стала бы гораздо меньше.
Если говорить обо всех подфестивалях, фестивале короткометражных фильмов Sleepwalkers или анимационных фильмов Animated Dreams, они являются нишевыми фестивалями, у них очень четкая целевая аудитория, с которой они работают. И каждый из них выполняет свою задачу. Корометражки и студенты привозят нам новых авторов в дальнейшем. Идея состоит в том, чтобы создать вокруг фестиваля зону безопасности: отсюда мы будем получать новых авторов, отсюда — новых зрителей — я имею ввиду наш фестиваль Just Film, который работает со школами и маленькими детьми с возраста чуть ли не 4-5 лет.
Что касается основного фестиваля, то и его программа раздроблена на секции. Если человек приходит в первый раз и ему кажется, что очень трудно разобраться, я бы в таком случае взяла одну программу. Например, если я такой зритель, который много читает,ходит в театр, интересуется культурой, то есть подборка одного из самых влиятельных киножурналов в мире Screen International. Их критики выбирают для нас 10-12 фильмов, созданных в течение года, самых интересные на их взгляд. Если человек скорее ищет развлечений, то у нас есть программа “Витаминка от PÖFF”.
Если гораздо больше ходит в кино, то есть “Панорама”, есть наши конкурсные программы. Если ты совсем уж киногурман, тогда, конечно, интересно следить за конкурсной программой, потому что там обычно самые новые фильмы, особенно в этом году, когда у нас есть европейские и международные премьеры. У нас очень хорошо построена веб-страница, где есть вся информация. Теперь появился фестивальный журнал, где очень хорошо расположена вся информация о фильмах.
У каждой страны, у каждого региона есть своеобразный язык, на котором они рассказывают свои истории. Каждый фильм — это история. Главное не надо бояться. Естественно, есть очень разные вкусы и есть вероятность, что человек попадет на фильм, который ему не понравится, это абсолютно нормально. И за это не надо ругать ни фестиваль, ни себя, потому что все фильмы и не должны нравиться всем зрителям. Если неудобно уходить из кинозала, то стоит подумать и найти причину, почему фестиваль решил показать этот фильм. В каждом фильме так или иначе есть очень большая доля информации, которую ты получаешь, независимо от того, нравится тебе этот фильм или нет.
Я знаю, что есть люди, которые привыкли смотреть голливудские фильмы, есть очень определенный ритм, к которому их подсознание уже привыкло. Очень трудно переключиться даже мне. Например, когда я стала смотреть индийское кино, поначалу мне было совсем нелегко. Сейчас мы стали работать с Латинской Америкой. Обычно, когда появляется новый регион, я прежде всего сама пытаюсь его узнать. Знаете, как это оказалось для меня трудно! Это так странно! Я ведь, по собственному мнению, так толерантна, всякий темпоритм принимаю, а вот — новый регион, новые привычки, новые темпоритмы, и что скрывать, даже мне приходится привыкать к этому. Поэтому меня совсем не удивляет, если зритель в первый момент не принимает азиатское кино или мексиканское кино, или турецкое кино. Ведь способ, с помощью которого рассказывают фильм, очень сильно связан с культурными традициями, как былины рассказывают, с ритмами этих рассказов.
Это на самом деле настолько интересно, если углубиться, и я думаю, что стоит иметь больше терпимости, и, самое главное, интереса и любопытства, чтобы открывать для себя что-то новое. Я думаю, в этом плане наш фестиваль — это очень благодатная возможность, у нас участвует в этом году 75 стран. Это стоит использовать, потому что благодаря этому фестивалю мы можем отправиться в путешествие по всему миру.
На фестивале прошлого и позапрошлого года очень популярными были российские фильмы, “Кококо” и “Географ глобус пропил”. От чего зависит, сколько российских фильмов попадает на фестиваль, а также то, у скольких есть русские субтитры?
Сколько фильмов попадает, как с Россией, так и с другими странами, зависит от того, сколько делается в течение года хороших фильмов. В России, как и в любой нормальной стране, где производство не такое уж большое — хотя там достаточно большое, тем не менее, там не делается двести фильмов в год — тоже есть годы более слабые и более сильные.
Этот год — очень сильный. Правила для всех одинаковые: у кого права на фильм, кто дистрибьютор, кто продюсер, кто дает фильм, кто не дает, какова цена. Все эти детали точно так же отражаются и на подборке российских фильмов. В этом году нам в общем-то повезло, потому что мы получили фактически все, что хотели. К сожалению, мы не получили “Левиафан” Звягинцева, мы не знаем, почему. Реализацию этого фильма передвинули и в России, этот фильм не могли показать ни в Варшаве, ни на нашем фестивале, ни после нас не смогут показать на мероприятии в Риге, связанном в Европейской киноакадемией. В чем причины, мне не известно. Мне только ужасно жаль, что у нас его нет.
Что касается русских субтитров — это технический и денежный вопрос, это, как и число эстонских субтитров, всегда зависит от того, сколько мы можем позволить себе их переводить и подготавливать технически. Для нас это пока еще больной вопрос. Эстонские субтитры тоже есть не у всех фильмов. Это очень дорого. Даже притом, что для нас это все делается гораздо дешевле.
В этом году произошло нечто важное не только для фестиваля, но и в общем для культуры Эстонии: Международная федерация ассоциаций кинопродюсеров (FIAPF) отнесла фестиваль к 15 важнейшим кинофестивалям мира. Как бы вы объяснили человеку, не разбирающемуся в мире кинофестивалей, что это значит? Почему у FIAPF есть право решать, какой будет программа фестиваля в каком-то определенном государстве?
В этом смысле мир кино сильно отличается от остальных сфер искусства: все, что касается фестиваля, сильно урегулировано. Это может быть связано с опасностью того, что любой человек может собрать людей и начать показывать фильмы. Защита прав авторов — не только материальных, а в том числе права, чтобы его фильм показывали в профессиональных и качественных условиях — наверное, это одна из основных причин, почему существует очень строгая регуляция. Конечно, никто не может запретить проводить недели кино или фестиваль, но фестивали, которые аккредитованы FIAPF — это знак для киноиндустрии, что они работают на нормальном уровне с технической точки зрения, и гарантируется, что там нет пиратства.
Есть две категории аккредитованных фестивалей — одна тематическая, и другая, так сказать, без ограничений. Тематическая — это когда фестивали получают аккредитацию FIAPF, но они ограничиваются либо набором тем, либо географией фильмов главной конкурсной программы фестиваля. Например, у нас до этого была главная конкурсная программа, которая называлась “Евразия”.
В мире есть около 4000 кинофестивалей — это те, которые удалось посчитать. Из них члены FIAPF — где-то 50; тех, которым разрешено делать конкурсную программу, не ограниченную ни тематически, ни географически, теперь вместе с нами 15. Если учитывать, где мы находимся, каков наш рынок — потому что все неограниченные фестивали имеют очень крупный рынок, за ними большие страны и языковые регионы, франкоязычный, например — то в этом смысле наша позиция совсем другая. И тем более удивительно, что мы получили этот статус, потому что разрушены две закономерности — это вопрос рынка, я имею ввиду, и второе — в нашей стране, конечно, нет столь крупной киноиндустрии.
Поскольку я — “сценарный доктор” (человек, дорабатывающий сценарии и консультирующий в их написании — прим. ред.), я помню, что одним из самых главных правил драматургии является следующее: если у тебя какой-то слабый момент начинает повторяться регулярно, то надо на это обратить внимание, и может быть там и есть сила. С самого начала все эти наши слабости — погоду, время проведения фестиваля и все остальные вещи, которые я уже упомянула — мы их обыграли как наши сильные стороны.
Может быть, и это повлияло на решение, потому что мы очень свободны в составлении своей программы: у нас нет такой давки, как, например, в Каннах, в Берлине, где нужно показывать много местных фильмов. Наш фестиваль так или иначе работает на благо эстонского кинематографа, продвигает его и старается развивать и улучшать условия в кинотеатрах, и чтобы сюда приезжало больше съемочных групп и т.д. И, конечно, продвигаем наши фильмы. Но у нас нет такого, что мы обязаны показать 10 эстонских фильмов. Благодаря этому мы можем гораздо более свободно играть с программой, т.е. мы представляем и для FIAPF не только маленькую Эстонию, за нами есть страны Балтии и Скандинавские страны, Северо-Восточная Европа.
Что новый статус дает зрителю?
Первые годы, возможно, это и не будет так заметно. Будет заметно, если мы сумеем вместе с государством, городом, спонсорами, зрителями развиваться дальше, потому что следующий прыжок, конечно, требует дополнительных инвестиций.
Мы до сих пор привозили фильмы, которые были сделаны в течение года, самые лучшие и самые интересные, это мы так или иначе продолжим делать, но теперь появляются дополнительные возможности — это премьеры. Возможность открывать вместе с нами новые фильмы, новые страны, новых кинорежиссеров, новых авторов. Я думаю, что это станет еще одним достоинством. Естественно, в дальнейшем это предоставит нам больше возможностей, например, привозить знаменитостей. Но это, собственно говоря, мы и сейчас можем. Я до сих пор считала, что, например, Берлинский и Каннский фестиваль не должны платить за них — оказывается, они платят. Так что пока у нас таких денег нет. Это один из тех моментов, в котором мы должны принимать решение вместе. Если мы хотим, чтобы фестиваль был гламурным, то за этот гламур надо и платить.
А мы хотим?
Это не только мне решать. Я думаю, что публика, наверное, хочет, если судить по тому, сколько я получаю дополнительных вопросов, в том числе от журналистов. Насколько мы этого хотим — честно сказать, для меня это 50 на 50, потому что, естественно, это даст очень много, это поможет вырасти из фестиваля в магнит для туризма в Таллинне и в Эстонии. Но факт в том, что в данный момент нет не только средств, у нас нет и авиасообщения. Ни одна сумма не будет достаточна для Брэда Питта или Катрин Денев, чтобы они были готовы сидеть часами в каком-то европейском аэропорту. Мы пробовали приглашать очень многих знаменитостей, многие были согласны вначале, но когда они узнавали график своего полета, они сразу “заболевали”.
Однако есть и другие вещи, которые нужно делать для того, чтобы мы превратились в очень хороший фестиваль. Сейчас мы хороший фестиваль, но чтобы стать очень хорошими — для этого еще надо пройти определенный путь.
Какое влияние статус фестиваля оказывает на экономику Эстонии в целом, и связана ли статусность как-то с местной киноиндустрией?
Естественно, это связано, потому что, во-первых, для того, чтобы получить этот статус, недостаточно составлять хорошую программу и предоставлять качественные услуги, это еще значит, что мы должны быть очень тесно связаны с международной киноиндустрией и местной, конечно же. Это и есть один из тех кирпичиков, который надо гораздо больше развивать. Но за этим стоят такие деньги, которые сразу не заметишь. Вот знаменитость приглашаешь сюда, стоит она 50 000, но, по крайней мере, сразу ее все увидят. А вот развивать часть киноиндустрии — это гораздо труднее, потому что она скрыта от зрительских глаз, от спонсорских глаз порой.
На самом деле важность фестиваля для развития эстонской киноиндустрии, региональной киноиндустрии, фестивального бизнеса, велика. Особенно сейчас, когда наша посвященная киноиндустии часть (Industry@Tallinn — прим. ред.) стала бороться вместе с эстонской киноиндустрией за возможность выполнить те условия, которые необходимы для развития местного кинопроизводства: чтобы у нас был свой павильон, чтобы мы развивали свои компании, занимающиеся пост-продакшн (обработка видеоматериала после съемок эпизодов фильма — прим. ред.) как раз в том направлении, за которое нас уважают и в мире — я имею ввиду все, что касается ИТ, дигитализации и т.д.
Таким образом мы можем очень сильно оживлять эстонскую экономику в целом, потому что в этом есть прямой доход и есть косвенный. И здесь не настолько даже важен этот прямой доход, т.е. часть бюджета, которую здесь оставляет киногруппа, а косвенный доход, который в семь раз больше. Семь — это гарантированно, а иногда, в зависимости от фильма — в 10-15 раз, и это не просто мои слова, фактически весь мир с этим работает. Есть очень мало стран в мире, которые не гоняются за тем, чтобы привлечь большие группы. Например, недавно Шанхай объявил, какие меры он предпринял, чтобы привлечь большее количество съемочных группы.
Во-вторых, влияние связано с тем же, почему все активно борются за крупные международные культурные мероприятия, почему уймы денег вкладываются в Берлинский, Каннский, Пусанский кинофестиваль, чтобы привлечь знаменитостей. С одной стороны это гламур, с другой стороны — это поклон киноискусству вообще, но это только одна часть. Другая часть — это та выгода, которую это приносит. Потому что если вы поедете в Берлин, Канны, Карловы Вары — там столько туристов во время фестиваля! С этим уже связана большая промышленность. Даже мы, у кого нет такого большого бюджета, — хотя, скажем, в Эстонии это кажется большим бюджетом, но в мире в нашей категории это мизер, — даже мы предоставляем много работы ресторанам, гостиницам, у многих компаний покупаем услуги. Две трети денег, которые мы получаем, моментально разделяются между разными предприятиями. А государство получает средства обратно через налоги. Так что это всем очень выгодно, но здесь мало используется или как-то недооценивается, по-моему. Может быть, мне это кажется.
Влияние фестиваля на экономику — это как камень, который ты бросаешь в воду: чем больше этот камень, тем больше расходящиеся от него круги, и точно так же с большими мероприятиями.
