Губернатор Луганской области: пророссийские настроение очень сильные, местами до 95%

С новым губернатором Луганской области Геннадием Москалем мы встретились в Северодонецке в день выборов — 26 октября. Уставший Москаль вместе со своим помощником как раз выходил из обладминистрации, чтобы выпить кофе. По Северодонецку, городу, в который по просьбе Москаля была перенесена Луганская ОГА, губернатор передвигается без охраны, охотно вступает в разговоры с местными жителями. В регионе, где неоднозначно относятся к центральной украинской власти, Москаль, кажется, чувствует себя как рыба в воде, пишет "Украинская правда".

Сам он объясняет такой феномен тем, что местное население его хорошо знает. В первый раз Москаль возглавил область в 2005 году и проработал губернатором три года. В разговорах с жителями региона губернатор особо не церемонится. В интернете уже не раз публиковались видео, на которых Москаль посредством непечатной тирады выражает свое отношение к пророссийски настроенным жителям города. Вопросы о парламентских выборах мало интересуют Москаля. Он утверждает, что отстранился от выборного процесса настолько, насколько это было возможно.

Главное, по его словам, что в день выборов никто не пострадал. И тут же добавляет ”Я не такой дурной, чтобы кому-то позволить танцевать на столе. Те, кто рассчитывал, что результаты выборов будут такие же как в 2012, сильно ошиблись”. Рейтинг регионалов в области действительно сильно упал — 37% вместо 57% на парламентских выборах 2012 года.

Те, кто поддерживал ЛНР, либо в розыске, либо сбежали, либо в СИЗО

— Вы попросили перенести все структурные подразделения Луганской ОГА в Северодонецк в середине октября. Уже все переехали?

— За исключением мелких департаментов — сельхозинспекции, экологической инспекции — все переехали. Отказался переезжать Университет культуры и искусств. Я уже написал три правительственные телеграммы, чтобы им отказали в финансировании. Они сейчас поют гимн ЛНР за наши бюджетные деньги. Это, извините, ни в какие ворота уже не лезет. У меня вся администрация сейчас состоит из вынужденных переселенцев, которые через окна бежали от террористов, когда те захватывали здание обладминистрации. В Луганской администрации, в которой работало около 700 человек, сейчас трудится около 200.

— Какие-то кадровые чистки произошли?

— Я еще до подписания закона о люстрации, уволил 12 глав районных администраций. Так что сейчас мне некого люстрировать. (Смеется). Я не понимаю, когда кто-то пиарится, что уволил кого-то после подписания закона. Он что не знал, что человек из себя представляет раньше?

— Что сейчас происходит в правоохранительных органах области?

— Те, кто поддерживал ЛНР либо в розыске, либо сбежали, либо сидят в следственном изоляторе СБУ. Точка.

— Как вы вообще оцениваете настроения в области? Рады ли жители, что часть территории области вернулась под контроль украинских властей?

— Если говорить о пророссийских настроениях, то они очень высокие — в некоторых населенных пунктах — 95%, в некоторых — 80%. Самое меньшее — это 30% в украинизированной части области, где исторически больше украинцев. В Киеве думают, что война чему–то научила этих людей. А я все больше понимаю Булгакова, который словами своего героя сказал, что разруха начинается в головах. Когда я говорю об этом в Киеве, мне не верят. Тут мне приходится каждый день отвечать на вопросы из серии: ”Почему Януковичу не дали доработать полный срок?”, ”Зачем нужен Майдан?”, ”А Путин будет в бюллетене?” (смеется), или реагировать на предложения о проведении референдума о статусе УПА. Знаете, что я им отвечаю: ”А почему бы не провести референдум об армии Власова, о семи дивизиях СС, в которых были в донские и кубанские казаки?”

— Вы хотите сказать, что ничего не изменилось после всех трагических событий?

— У меня нет проблем с местным населением. Отношение ко мне очень хорошее, но отношение к киевской власти у людей крайне отрицательное. И я не знаю, как сократить эту дистанцию. Я еще в 2006 году, когда был главой Луганской администрации, говорил Ющенко, что этот регион ментально далек от Украины. Но тогда не дошло, сейчас тоже не доходит.

— Сколько осталось работающих предприятий на территории Луганской области, которая находится под контролем украинской власти?

— Давайте честно признаемся, что Украина потеряла контроль над ключевыми предприятиями области еще до этих событий. Сегодня четыре главных градообразующих предприятия ей не принадлежат. Алчевским меткомбинатом и Алчевским коксохимическим заводом владеет ВТБ Банк. Оба предприятия не работают. Хотя Алчевск — моногород, в нем нет другой работы. Лисичанский НПЗ принадлежит Роснефти, и он тоже не работает. Собственники нефть оттуда выкачали и закачали воду. Если труба замерзнет, то завод превратиться в груду металла. Не работающий завод — это смерть для города. Северодонецкий Азот должны были запустить в октябре, но тут начались какие-то политические игры, и правительство решило, что нефтехимии газ выделять не нужно. В результате, Северодонецк сегодня собирает от 6000 до 10000 гривен налогов. Вот скажите, город может прожить на эти деньги? Он просто обречен на нищее существование.

— Вы как губернатор каким видите решение? Что можно сделать, чтобы улучшить экономическую ситуацию в области?

— Что нужно сделать? Дайте мне полномочия вести переговоры, я найду общий язык с собственниками, а еще гарантии, что завтра не приедут ура-патриоты и не скажут, что я что-то продал россиянам. Я должен людей обеспечить рабочими местами. Бюджет на 80% формируется из поступлений от подоходного налога работающих. Нет работающих — нет поступлений. Сегодня Северодонецк на мели, не за что платить даже дворникам, чтобы улицы подметали.

— Представим, что у вас есть полномочия вести переговоры, о чем и с кем вы бы сейчас договаривались?

— Как минимум о запуске Северодонецкого Азота. Дайте газ, и завтра Фирташ запустит завод. Не надо делать газ инструментом политики и манипуляции. Мы можем договориться с руководством ВТБ, чтобы Россия подвинула банду Алексея Мозгового (один из лидеров луганских ополченцев — прим. ред.) из Алчевска. А мы берем Алчевск в государственное управление вместе с заводом. На территории, так называемой, республики ЛНР он не сможет работать, никто его продукцию покупать не будет. Говорю об этом громко, если кто-то этого в России не понимает. Я мог также вести переговоры с Роснефтью, с господином Сечиным, который за ним стоит и занимает должность первого вице премьер-министра России.

Сегодня Северодонецк на мели, не за что платить даже дворникам

— Вы просили такие полномочия?

— Я не должен их просить, это центральная власть должна их предоставлять.

— Когда вам предложили возглавить область, какие перед вами задачи ставили?

— Я принял область неуправляемую с точки зрения украинской государственности. Моя задача заключалась в том, чтобы восстановить государственное управление над территорией. У нас были такие населенные пункты, где не было горсоветов, райсоветов — все руководство просто сбежало. У нас единственная область, в которой не работает облсовет. Депутаты Луганского облсовета удрали как позорные волки. Откуда появилось вот это: ”Хунта, каратели”. Это же все регионалы, которые подняли людей и не смогли удержать. Потеряв контроль над людьми, они удрали почему-то в Европу. На этой территории, подконтрольной украинской власти их нет — ни одного. Я — глава администрации, которому по закону облсовет должен делегировать полномочия, губернатор ему подконтрольный и подотчетный. Как я могу работать там, где нет этого облсовета?

В финансовой части я уже наработал на 20-30 уголовных дел, потому что мне все равно надо выплачивать зарплаты, пенсии, я не могу оставить людей без куска хлеба. Так называемое правительство ЛНР не контролирует полностью свою территорию, ее контролируют разные группировки, которые между собой враждуют: одну часть территории (Антрацит) контролирует группировка Николая Козицина, вторую— 32-й отдельный корпус Войска Донского, еще часть — под национальной гвардией Всевеликого войска Донцова, Алчевск контролирует банда Алексея Мозгового.

Сотрудники ОБСЕ, которые приезжали на 32-й блокпост, звонили правительству ЛНР, а им ответили, что они не контролируют тех, кто взял в кольцо украинских военных. Мне так и хочется спросить: ”Господа, что вы подписывали в Минске, если знали, что не контролируете большую часть территории?”. Я управляю всей территорией, подконтрольной украинскому правительству, а они не контролируют, но в Минске подписывают. Я контролирую, но меня в Минск никто не приглашает. Почему я не участник этого переговорного процесса? Поймите правильно — у нас общая вода, общая электроэнергия с ЛНР, общий газ, к нам ежедневно приезжает по 1000— 1200 человек оформлять пенсии.

— Удалось ли хоть немного вернуть регион к прежней жизни?

— На территории ЛНР вся финансовая система разрушена, люди едут снимать деньги с карточки к нам. Регулятор банков удрал отсюда. Я обращался к Валерии Гонтаревой, председателю Нацбанка, но пока этот вопрос не решен. А что нам делать, если нам не хватает наличности, продуктов?! По субботам мы проводим ярмарки, свозим продукты со всей области. Я первый раз увидел тысячные очереди за продуктами. Я попросил ОБСЕ помочь нам договориться с той стороной, что вода, газ, электричество, хлеб, продукты питания, раненые и убитые должны быть выведены с поля военных действий. Мы сделали областную станцию медицинской помощи в Северодонецке, у нас сейчас четыре машины. Мы хотели бы, чтобы эти машины забирали раненых и убитых. В Луганск вся вода подается отсюда, мы ж никому кран не перекрываем. Но если мы хотим, починить газоснабжение, электроснабжение, они не дают. У нас погибло 4 человека и трое раненых из Облэнерго, которые шли просто починить сети.

Если бы устал, я бы сюда не приехал. Я на работу прихожу в 5-30 утра

— Как изменится жизнь на подконтрольной вам территории после принятия закона об особом статусе в Донецкой и Луганской областях?

— Особый статус дает очень большие преференции. Мы определяем территории, которые имеют особый статус. Мы подали список населенных пунктов от 7 октября. Это рамочный закон, он ничего не определяет, к нему надо принимать отдельные законы. Мы бы хотели, чтобы этот закон способствовал инвестиционной деятельности на три года, чтобы инвестор мог не платить налог с прибыли, налог с оборудования, имел льготное налогообложение земли, чтобы он имел другие преференции.

— Как вы думаете, какие планы у России на ваш регион?

— Если бы России нужен был этот регион, то она бы плечами всех вытолкала. Россия применила бы крымский сценарий. России нужны непризнанные республики. Мне очень внятно ответил мой знакомый депутат Госдумы на вопрос: ”Ради чего?”. Он мне ответил: ”Геннадий, посмотри на рейтинг Путина, такого рейтинга не имел даже товарищ Сталин”. Путин своему народу внятно объясняет: ”Вы хотите идти на Болотную площадь? Будете жить так же, как живут на Донбассе”.

— Что вы планируете делать дальше, какие решения принимать?

— Какие управленческие решения я могу предпринять без денег? Зайдите к нам в областную администрацию, мы работаем на голом энтузиазме. Сегодня во время военных действий нужна компенсация. Где она? Это задача правительства. Нам нужны 585 миллионов гривен — только для того, чтобы восстановить то, что разрушено войной на территории, подконтрольной украинской власти. Я спрашиваю правительство Украины — где деньги на восстановление Донбасса? Пока же только лозунги и предвыборные обещания. Вы там живете одной жизнью, мы здесь — совершенно другой.

— Вы устали?

— Если бы устал, я бы сюда не приехал. Я на работу прихожу в 5-30 утра

— Если денег нет, то зачем приходите в 5-30 утра?

— Так многое без денег решается, но так долго быть не может Моя зарплата как главы администрации — 4200, а чистыми — 3500 гривен. Глава районной администрации получает — 2 400 гривен. Арсений Петрович почему-то решил перед выборами, что мы тут ожирели. Вот так мы и живем…

— Многие люди смотрят с оптимизмом на ваше назначение, будете ли вы здесь до конца?

— Буду до последнего патрона. Если сюда пойдут инвестиции. Главное, чтобы ”Азот” запустился, от него зависит вся жизнь Северодонецка.