МНЕНИЕ | Светлана Тихановская: Лукашенко очень боится повторения 2020 года. Понимает, что белорусы не смирились

Когда Лукашенко пришел к власти, мне было 11 лет. Сначала я была ребенком, а затем, когда стала старше, я не сталкивалась с людьми, которые интересовались политикой. Это не приветствовалось. Лукашенко говорил: „Политика — грязное дело, так что не лезьте в нее. Я возьму это на себя“. И телевидение транслировало только его точку зрения. Большое количество белорусов за 70 лет, которые Беларусь была в составе СССР, не имели опыта политического участия, демократии. Поэтому большинство белорусов находились примерно в таком же положении, как я, — не очень понимали, что происходит.

Однако со временем общество все больше замечало, что наши соседи — Литва, Польша, Эстония — живут значительно лучше и экономически, и с точки зрения защиты интересов каждого гражданина. И поэтому все больше белорусов начинали „интересоваться политикой“, читать независимую прессу, выходить на акции вместе с оппозицией. Мой муж впервые был арестован в 2019 году — за участие в акциях в защиту суверенитета Беларуси. Для меня переломным годом стал 2020 год.В этом году, в 2020-м, мы все увидели, что нас, тех, кто против режима, большинство. Нас — тех, кто выступает за демократическое развитие страны, за право самим решать, как жить дальше, за честные выборы, — нас большинство. И с 2020 года до сегодняшнего дня белорусский народ не перевернул страницу, а продолжает бороться за свои права против диктатуры.

2020 год стал переломным. Люди устали от диктатуры, устали от Лукашенко. Тогда события затронули буквально каждого. По оценкам социологов, от 57% до 80% белорусов проголосовали против Лукашенко. Люди поддержали призыв прекратить репрессии, освободить политзаключенных и провести новые честные выборы. Насилие властей возмутило людей, и сотни тысяч вышли на улицы. По опросам, от 1,5 до 2 миллионов белорусов участвовали в протестах, помогали пострадавшим или поддерживали других. Сотни тысяч стали жертвами репрессий. Десятки тысяч прошли через аресты, около 10 тысяч стали политзаключенными. Сейчас в тюрьмах находятся 1300 признанных политзаключенных, но их намного больше.