На одном энтузиазме далеко не уедешь: новый фильм „Большая колесница“ расскажет о том, как быт пожирает искусство
Кинокритик и писатель П.И.Филимонов посмотрел новый фильм „Большая колесница“ и делится своими впечатлениями от увиденного в рецензии.
Это фильм о том, насколько (не)важно искусство даже для тех, кто активно им занимается. Фильм довольно скучный, хотя проблема, которую он поднимает, и кажется серьезной, но вот рассмотрение ее дано как-то очень тривиально, без огонька, без сюжетных твистов, без откровений. Впрочем, может, так оно и нужно, именно чтобы показать, что самое страшное оружие жизни против творческого человека – это не психологические проблемы, не материальные трудности и даже не общая враждебность среды, а банальный быт и его засасывающее нас всех болото.
Есть маленький семейный свечной заводик, в смысле, кукольный театр. Это прямо очень семейное предприятие, все роли исполняют, все пьесы сочиняют, все декорации делают отец и трое его детей, сын и две дочери. В какой-то момент к ним присоединяется четвертый человек, друг сына Питер, раздираемый непонятными бытовыми и все-таки да, психологическими (вплоть до психических) проблемами молодой человек с рушащимся браком. Затем отец умирает прямо во время очередного спектакля, и оставшиеся одни дети решают, что им делать дальше. По всем правилам, из любви к покойному отцу и в память о нем, надо бы продолжать, так они поначалу и решают, но потом становится понятно, что одно дело – решить, и совсем другое дело – осуществить свое решение на практике.
В дело вмешивается быт, почти у всех тут же находятся другие дела. Питер погрязает в новом романе, затем решает творчески реализоваться совсем в другой сфере. Луи (сын покойного) тоже влюбляется – видимо, для интереса сюжета, влюбляется в бывшую жену Питера – и две девушки остаются одни. Вдвоем заниматься театром, даже если этот театр – кукольный, не слишком легко, к тому же и они лишены папиного энтузиазма. Для маленького театра наступают сложные, критические времена.
Все имеет свой конец и свое начало, говорит нам режиссер этого фильма. На одном энтузиазме далеко не уедешь, говорит нам режиссер фильма. Бытовые проблемы пожирают искусство, говорит нам режиссер фильма, и пожирают бесповоротно, вплоть до полного его уничтожения. Есть ли в этом что-то глобально плохое? Вроде как и нет, потому что человек, в первую очередь, озабочен своим выживанием, построением нормальной, с его точки зрения жизни, пирамиду Маслоу никто не отменял, а стремление к самореализации, как известно, находится на самой ее вершине, до которой добираются далеко не все.
И что с этим делать? Да вроде как ничего и не поделаешь, все это, с одной стороны, очень грустно, а с другой – ну вот совсем этих людей не в чем упрекнуть. Если на одной чаше весов находится обычная жизнь с ее маленькими радостями и достижениями, а на другой – сомнительное искусство (сомнительное потому, что ни один из детей не разделяет страсти отца, как выясняется в течение фильма, занимаются они театром не столько от большой к нему любви, сколько исключительно из уважения к отцу и, может быть, немного по инерции), то выбор довольно очевиден. Выбор для обычного человека.
В том-то и дело, что в „Большой колеснице“ все люди – обычные. Ну разве что кроме сумасшедшего Питера, но это исключение только подтверждает правило. Возможно, где-то внизу, под разными слоями смысла, Филипп Гаррель как раз и хотел нам показать, что искусством должны заниматься люди немного одержимые, а так называемым обычным людям нечего туда и соваться. Возможно, не знаю. Получилось у него так себе. Как будто и он тоже обычный человек, без особенного фанатизма.
