В роте, в которой я начинал служить, были школьная учительница, айтишник из Ивано-Франковска и цирковой мим из Киева. Я видел в армии трактористов и маркетологов. Бизнесменов и барменов. Владельцев пасек и СТО (станций технического обслуживания - прим.ред).

Возможно, дело в том, что я не успел повоевать в кадровой армии. Она выиграла нам время в 2022 году. Держала фронт, пока стремительно тренировали всех пришедших в военкомат в первые дни после вторжения. А потом соотношение мобилизованных и кадровых стало таким, что армия превратилась в народную.

25 месяцев назад я судил о войне по фильмам и компьютерным играм. Не повторяйте мои ошибки. Война не похожа ни на то, ни на другое. Мы не стреляем с утра до вечера. Не совершаем подвиги в режиме 24/7. Мы совершенно необязательно смотримся эпически и точно не напоминаем ваших любимых киногероев. Когда будут снимать фильм об этой войне – нас не позовут даже в массовку.

А еще я не смотрю телевизор.

Дело не в том, что там нет сюжетов об армии. Проблема в том, что в этих сюжетах нет армии. Те, кто снимают войну, каждый раз попадают в ту же ловушку. В их материалах сверхлюди творят сверхусилия: ежедневно штурмуют посадки, держат оборону втроем против роты, совершают подвиги и мстят за друзей. Героями этих сюжетов можно увлекаться. Их можно обожать. Но с ними невозможно себя соотнести.

Если бы я смотрел эти сюжеты, то невероятно боялся бы армии. Каждая история напоминает кульминацию блокбастера. Каждый герой – молодого греческого бога. Я бы смотрел каждый материал с удивительной смесью восторга и стыда. А еще – с острым чувством несоответствия себя увиденному. И да – я был бы уверен, что не рожден для войны.

В действительности армейский быт большинства подразделений на 90% состоит из рутины и на 10% – из сверхусилий. Причем рутина – это не только внезапное затишье в окопах. Это ремонт машин и техническое обслуживание. Учет и делопроизводство. Логистика и продслужба. Это множество специальностей, где нужны руки и мозги, мозги и руки. Но в том и особенность, что журналисты привозят из армии рассказы только о тех же 10% сверхусилий, которые внушают зрителю пиетет и страх. В результате – армия попадает в ловушку глорификации (возвеличивание - прим. ред).

Армия героизируется, но мужчины бегают от повесток

Медиа создали у страны два противоположных настроения. Первый: „армия – территория героев, совершающих подвиги“. Второй: „я не похож на них, а значит это не для меня“. В результате армия возглавляет рейтинг доверия, улицы завешены рекрутинговыми билбордами, а люди при этом бегают от повесток.

Героизация службы в армии уже не нужна. Нужна рутинизация.

Те, кто хотел стать героями – давно ими стали. Те, кто мечтал о славе и карьере – прямо сейчас добывают одно и другое. Апеллировать к ним бессмысленно, все эти люди уже успели впитаться в пиксель. Героизация службы в армии уже не нужна. Нужна рутинизация.

Армия – это работодатель, платящий высокие – по меркам страны – зарплаты. Причем она платит их не только за победу над львом и лернейской гидрой. Она платит их тем, кто точит Гераклу меч, чинит ему корч (так бойцы называют автомобили, используемые для нужд армии - прим. ред) и заполняет журнал учета подвигов. Она платит ее сержанту по МЗ – по раздаточной ведомости выдает лопаты для очистки авгиевых конюшен. Старшему технику – который следит за лошадьми Диомеда. Связным - перепрошивающим Гераклу рации и настраиваюшим „Крапиву“ (приложение для планшетных компьютеров для обмена данными и управлением огнем - прим.ред) на планшете.

Но все эти люди остаются под радарами украинских СМИ. Весь наш контент об армии намекает, что Геракл воюет своими силами. Что единственный способ быть рядом с ним – это быть ему пропорциональным. Что армия – место для полубогов, которыми можно увлекаться только на расстоянии. И это рождает искажение, которое делает идею мобилизации невозможной.

Военнослужащие не похожи на героев

В медиамире эмоции – это нефть. Тот, кто их заполучил, тот и озолотился. Поэтому СМИ выбирают из разнообразия армейских историй именно те, что способны вызвать шок, трепет и скорбь. Это отличный способ зарабатывать кликбейт. И совершенно никудышный – чтобы продавать армию как работодателя.

Будни армейского повара необыкновенно обычны. Старшему водителю не нужен Мьёльнир (боевой молот бога Тора - прим. ред) для ремонта волонтерского корча. Логист не совершает подвиг, когда по накладной выдает имущество. Делопроизводитель не похож на Тони Старка в момент заполнения очередного журнала. И от их историй журналисты привыкли отмахиваться.

Компьютерные игры научили тому, что солдатские будни 24/7 состоят из огневого контакта. Если боец не спит, то стреляет. Если не стреляет – спит.

Впрочем, не журналистами едиными. Кинематограф приучил нас видеть в войне подвиг и трагедию, эпос и смерть, торжество духа и величие жертвы. Компьютерные игры научили тому, что солдатские будни 24/7 состоят из огневого контакта. Если боец не спит, то стреляет. Если не стреляет – спит.

Третья штурмовая уже поняла эту ловушку – и потому на рекламных билбордах висит приглашение „работать в армии“. Потому что в армии действительно можно работать. Не побеждать Таноса. Не разрушать метеорит. Не взрывать звезду смерти. Думать, варить борщ, чинить вещи. Бонусом ты получаешь чувство принадлежности, повод для самоуважения, льготы и статус.

Но мы уже третий год живем в ситуации сбитой оптики. Чем выше на пьедестал нас ставят – тем меньше другие люди хотят к нам. Чем героичнее описывают наш быт – тем меньше другие хотят его с нами делить. До войны мы говорили о том, что заложник кликбейта – это здравый смысл.

Но последние три года заложник военного кликбейта – это страна.

С украинского языка перевела Ольга Минник.

* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

* Редакция RusDelfi приглашает к сотрудничеству авторов, имеющих собственное мнение по политическим, экономическим, социальным и культурным вопросам. Пишите нам на адрес rus@delfi.ee с пометкой „в рубрику мнений“!

Поделиться
Комментарии