Рисованные „шпионажи“ и российские „десятки“. Как узники „ДНР“ залезли в петлю времени и телепортировались вместе со своим бараком в российскую тюрьму

Пришедшие на оккупированные территории Украины законы РФ принесли новые порядки и в места не столь отдаленные — в расположенные там колонии, СИЗО, „подвалы“ и концлагеря. К уголовникам и „политическим“ добавились военнопленные, гражданские, задержанные по доносам, но остались те, кто уже много лет терпеливо ждут обменов, которые теперь, как кажется стали для них почти недосягаемыми. А еще сменились тюремные порядки: ввели для всех форму и стали кормить рисом! Для монотонной жизни украинских людей в теперь уже „российских“ местах лишения свободы — это просто революция! „Спектр“ изучал как устроена жизнь тех, к кому русский мир пришел за решетку и кого он сам за нее отправил отбывать наказание теперь уже по российским порядкам.

„Невиновных здесь нет“

человека в очках валят на землю пара крепких, очень упитанных людей в гражданском: это „МГБ ДНР“ производит арест врача Юрия Шаповалова. Человек даже не кричит — он визжит в состоянии шока,- все это мы видим на видео, ведь задержание медика проводилось под камеры, а происходит оно на фоне хорошо всем известного в Донецке забора областной клинической больницы имени Калинина. „Берут“ врача-невропатолога Донецкого диагностического центра, председателя областного общества любителей кактусов „Ислайя“. Абсолютно показательный арест, четкое сообщение от местного „МГБ“: „Невиновных нет, взять можем каждого!“…

Этот арест случился в январе 2018 года. Доктор, которого связывают с твиттером „Залишенець Донецький“, был обвинен в „покушении на шпионаж“, поскольку „МГБ“ заподозрило его в том, что он имел намерение через переписку сбрасывать информацию противнику. С тех пор он успел пройти уже через донецкий закрытый „суд“, получить срок в 14 лет и отсчитывает свои дни в заключении в этой самой, теперь 2-й колонии, уже седьмой год.

В последний раз за пределами „ЛДНР“ о Юрии Шаповалове в публичном пространстве вспоминали прямо перед вторжением России, в феврале 2022 года: украинский омбудсмен Людмила Денисова писала о том, что врачу нужна медицинская помощь, что его мама месяцами не знает о его судьбе.

С тех пор все изменилось: мир перевернулся, старенькая мама доктора Шаповалова умерла, и он на какое-то время остался один на один с тюрьмой, на оккупированной территории. Помощь для Юрия Шаповалова, как стало известно „Спектру“, теперь собирают и передают врачи из Эстонии, выпускники Донецкого медицинского.

„Срока огромные“

Такой приговор врачу за переписку в Твиттере в ДНР никого в то время уже не удивлял. До вторжения России в Украину, еще при „ДНР“, людей в Донецке, Макеевке или Горловке обвиняли в „экстремизме“, „разжигании межнациональной розни“, шпионаже и, отдельно — в „покушении на шпионаж“. К такому обвинению могло, к примеру, привести участие в 2014 году в фейсбучной группе „Донбасс — это Украина“ и наличие дома футболки с таким принтом, а о „покушении на шпионаж“ говорил изъятый оперативниками жесткий диск с перепиской в социальных сетях, где украинским „куратором“ мог быть объявлен любой произвольно выбранный собеседник.

После этого по гибридному, построенному на основе УПК УССР от 1961 года УК „ДНР“ (он включал смертную казнь, практически неограниченные сроки содержания в СИЗО и засилье прокуратуры в уголовном процессе) давали умопомрачительные наказания со сроком в 10, 15, а иногда и более 20 лет.

На следствии, после избиений и пыток, „по-доброму“ советовали все подписать и уйти уже „на обмен в свою Украину“. При этом даже в 2018 году срок в 14 лет, который, к примеру, получил наш медик Юрий Шаповалов, выглядел для „ДНР“ смехотворным: никто не ждал, что „молодая республика“ протянет столь долго. Многие поддавались на уговоры следователей, подписывали приговоры, почти не глядя, и вот с этими сроками мужчины попадали в особый „обменный“ барак тогда еще 32-й колонии, в нем вместе содержались все, кого готовили к обмену в Украину.

Обменный фонд

С момента создания самопровозглашенных республик российские кураторы этих тогда никем в мире не признанных государственных образований все время пытались всеми способами подчеркнуть их государственность и законность своих порядков, поэтому, как правило, узники „ДНР“ не подавались на обмен до получения официального приговора и срока наказания от „суда ДНР“, таким образом все „провинившиеся“ гражданские все равно перед обретением свободы проводили в застенках „ЛДНР“ минимум год-два.

Напомним, что практики таких обменов нарабатывались с первых месяцев противостояния на Донбассе. Например, в апреле 2014 года арестованного СБУ „народного губернатора“ Павла Губарева отдали взамен захваченных в Горловке оперативников СБУ, несмотря на отсутствие какой-либо законодательной базы для освобождения подобных Губареву следственно-арестованных. Со временем сложился целый рынок обменов со своими игроками и мутными схемами выкупов.

После Минских соглашений произошла бюрократизация процесса — из него стали убирать одиночек, прекратились обмены между отдельными подразделениями, обмены стали оговариваться в Минской переговорной группе и, главное, сложились определенные практики — на каждой стороне свои: Украина могла помиловать людей, которые уже имели срок или, чаще всего, их просто выпускали из СИЗО под личное обязательство явиться в суд и передавали на руки уполномоченным лицам, которые передавали их на оговоренном месте линии соприкосновения противоположной стороне — дальше эти люди подавались в Украине в розыск; Украинских же граждан, в свою очередь, показательно судили „судом ДНР“ и с „приговорами“ на огромные сроки передавали украинской стороне. На руках у „осужденных“ при этом не было приговоров, но часто были обвинительные заключения.

Понятное дело, что вожделенное освобождение через обмен стало важным рычагом давления на обвиняемого на следствии, где узникам как правило предлагали быстрее все подписать. „Какая разница будет у тебя „шпионаж“ или нет, какая разница 10 или 15 лет срока, если после суда ты пойдешь на обмен? Подписывай быстрей!“ — так, по словам одной из опрошенных „Спектром“ мам, говорил следователь с ее сыном.

Шпионская засада

Сын этой женщины подписал бумаги с „покушением на шпионаж“, получил от „суда ДНР“ 14 лет вместо 10-и, не попал под последний большой обмен декабря 2019-го и скоро отсидит уже половину срока, ведь этих самых обменов по этой категории заключенных не было уже почти 4 года, ведь в 2020 году обмены по не до конца ясной причине прекратились, а узники в бараках остались ждать теперь уже с совершенно неясной перспективой и с теми неимоверными сроками, которые они успели себе подписать…

А после 5 октября 2022 года, когда РФ объявила о введении на оккупированной территории Украины российского законодательства, положение этих людей стало еще печальнее, ведь обвинения от „ДНР“ в „экстремизме“ или „разжигании межнациональной розни“ уже при применении российского законодательства иногда пересматриваются, а вот „шпионаж“ — никогда. Эта статья в РФ одна из самых тяжких, суды по „шпионажу“ в большой России всегда строго засекречены и можно предположить то, что они не сильно отличаются от уже сложившихся практик в „ДНР“. При правлении президента Путина в России не было ни одной отмены приговора по статье о „шпионаже“ и ни одного смягчения наказания по этой статье в апелляции, минимальный срок за „шпионаж“ в 10 лет в среде адвокатов считается практически „оправдательным“, говорящим скорее о том, что позиция обвинения была откровенно слабой.

- Шпионаж, покушение на шпионаж есть в „букетах“ практически у всех гражданских [осужденных], — продолжает объяснять „Спектру“ мать заключенного. — Это была 321 статья (УПК „ДНР“), и „двести какая-то“ по российскому УК… (276 статья УК РФ — прим. „Спектра“). То есть „экстремизм“, „разжигание межнациональной розни“ — на эти статьи тянули любые картинки из интернета в фейсбуке. Еще, как минимум, „покушение на шпионаж“ — это любая неназванная в деле переписка в телефоне или компьютере. У нас же [у родственников] чаще всего приговоров нет [на руках], но обвинительные заключения детям выдавали, читали это все…

Прошлым летом их всех заставили писать заявления в суд, чтобы им перебили (поменяли) эти статьи на российские. В заявлении этом было, мол, раз они осуждены по уголовному кодексу „ДНР“, то, чтобы все было без их присутствия, без присутствия адвокатов, чтобы в суде их статьи „перебили“ на российские… А потом приходит какая-то бумажка: типа, вам отказано на данный момент в „перебивке“ этой статьи. Причины у всех разные, но, по крайней мере, тем, у кого, так сказать, прошли эти „суды“, они отказались перебивать статьи на российские, сославшись на то, что до 2026 года — „переходный период“, они еще там что-то придумают, потому что статей, по которым они осуждены, в российском кодексе нет (в УК РФ за разжигание межнациональной розни в первый раз предусмотрена административная ответственность, а в „ДНР“ всем по ней давали длительные тюремные сроки - прим „Спектра“). Так было еще осенью прошлой…

Но сейчас надежды пропали у всех, потому что эта статья про „шпионаж“ в российском законодательстве — она есть, она одна из самых жестких, там всегда минимум — 10 лет. И вот у наших эти смешные, эти рисованные в 2018 году „шпионажи“ от „ДНР“, превращаются уже в российские „десятки“. Вроде бы написали наши мальчики заявление в Москву, о том, что все их дела слеплены только с их слов, что следователь „гнал“ им про обмен скорый, чтобы подписывали. Но к чему это все приведет?..

- Я прекрасно понимаю, что нашим ничего не светит, — продолжает наша собеседница, — разве что „всех на всех“ будут менять, у них там в колонии российский телевизор, и они его смотрят, слухи рождаются все время — мол, 500 на 500 будет большой обмен в несколько этапов, им все время говорят, что Россия их хочет отдать, а Украина вот не берет. Военные [военнопленные] даже письмо в Москву [омбудсмену] Москальковой писали, и та им ответила, что „вас Украина просто не запрашивает, вас в списках нет“, но в тюрьмах „ДНР“ эту песню с 2016 года повторяют…

„Изменники родины“ по паспорту

Нужно отметить, что среди ждущих обмена осужденных по „политическим“ статьям есть и отдельная социальная страта — „изменники родины“, их с десяток. От товарищей по несчастью их отличает наличие паспортов не только „ДНР“, но и РФ.

Паспорта „ЛДНР“ — эти странные документы — самопровозглашенные республики начали выдавать еще в 2015 году: сначала в целях пропаганды, потом — как единственный доступный документ для тех, кто по какой-то причине утратил свои украинские документы, или для детей коллаборантов, которые опасались ехать с родителями на подконтрольную Украине территорию за украинскими паспортами.

С февраля 2017 года эти паспорта после специального указа Владимира Путина стала признавать РФ, после чего наличие паспорта „ДНР“ стало обязательным для сотрудников „государственных учреждений“. В 2019 году, перед вторым туром украинских президентских выборов, в нарушение Минских соглашений, был принят указ об упрощенном порядке выдачи российского гражданства жителям „ЛДНР“ (паспорта РФ тогда получали исключительно владельцы документов самопровозглашенных республик).

Наличием паспорта „ДНР“ руководствовались и местные „суды“: если эти документы оказывались у подследственных, им вменялась еще и статья „измена родине“. Сейчас во 2-й колонии сидят и такие „изменники“, которые, кроме паспортов „ДНР“, сейчас согласились взять еще и паспорта РФ (то есть стали гражданами России). Эта статья ничем не лучше „шпионажа“, в УК РФ она идет аккуратно предыдущим номером — 275 „Государственная измена“, и тоже предполагает огромный срок — лишение свободы от двенадцати до двадцати лет. Так что перспективы для тех, кто в свое время согласился взять российский паспорт, теперь выглядят как весьма печальные. Пока они остаются сидеть уже при российских порядках и по российским законам.

Новые порядки

С введением на оккупированной территории Украины российского законодательства перемены пришли и в тюрьмы, колонии, и даже концлагеря „ЛДНР“, места, где захваченные на оккупированной территории гражданские и военнопленные содержались без всякой правовой процедуры. Эти заведения эволюционировали от печально известных „подвалов“ отдельных батальонов до полноценных концлагерей для сотен заключенных на каждой административной единице на оккупированных Россией территориях.

Этот относительно единообразный порядок в системе исполнения наказаний на оккупированных территориях стал одним из удивительных нововведений в эпоху большой войны России против Украины.

Изменения коснулись всех бывших „пыточных подвалов“ „ЛДНР“. Так, в Донецке на улице Светлого Пути существовало известное место для пыток — переоборудованное под концлагерь культурное пространство „Изоляция“ (на территории старого советского завода изоляционных материалов). В этом концлагере месяцами и годами держали тех, у кого МГБ пыталось выбить показания любой ценой, здесь не действовал закон, применялись пытки, изнасилования, избиения „политических“ специально назначенными администрацией уголовниками или бывшими боевиками „ДНР“. „Спектр“ недавно писал об этом месте.

При российских порядках „Изоляция“ стала „перевалочным пунктом“ для фильтрации „особо опасных“ украинских граждан, неофициальным СИЗО ФСБ. Новые узники зовут это место „Изольда“. Через „Изольду“ прошел, например, режиссёр Мариупольского драматического театра Анатолий Левченко, о котором „Спектр“ также писал.

Новым для Донецкой системы исполнения наказаний стал и „федеральный“ статус — все колонии и СИЗО получили новые номера. Так донецкое СИЗО „на Яме“ (там низкое место, которое затапливается при любых дождях) сменило украинский номер „5“ на российский „1“ — туда переводом, транзитом, стали попадать заключенные и военнопленные из других мест заключения по всей России.

Мы говорили о специфической репутации этого СИЗО-1 города Донецка с российским адвокатом, который в наше время умудряется защищать пленных украинцев — военных и гражданских. Подобные адвокаты стараются лишний раз не привлекать к себе внимания, и наш собеседник просил не упоминать его имени. Занимается он защитой украинцев, которые, по его словам, „при делах“ — то есть были на какой-то связи с спецслужбами Украины и, как минимум, имели намерение начать партизанскую борьбу с оккупантами. Юридическая защита для партизан и их родственников бесплатна: в новых российских реалиях даже рубль, полученный из-за пределов страны, а тем более, с территории Украины, может закончиться для адвоката в лучшем случае статусом „иностранного агента“. Помощь обвиняемым украинцам оказывается на пожертвования от россиян, находящихся внутри РФ.

- В донецком СИЗО-1 в начале [полномасштабного вторжения России в Украину] просто убивали, а сейчас продолжают бить, — рассказывает адвокат. — Все, кто там был, говорят про жесткие условия — и голодом их морили, и били, год назад там были мои клиенты, и там был просто концлагерь — их заставляли петь гимн, читать статьи Путина, били просто при каждом выводе в душ… А сейчас, в 2024 году, одних моих клиентов вывозили в Донецк ([они] думали, что на обмен, но ни на один обмен они не попали) — и там [в СИЗО-1]продолжают бить, хотя уже без переломов, не так, чтобы калечить и наносить непоправимый вред здоровью. Ну, отбивают ягодицы, но не ломают ребра… И кормежка изменилась — теперь там не пытка голодом, а недокармливание, и бьют не всегда, не при каждом выводе. Когда-нибудь со всем этим будут разбираться! В „Лефортово“, например, украинцев под следствием не бьют в принципе, а про Донецк рассказывают страшные вещи, и про Таганрог рассказывают страшные вещи. В Симферополе одно время плохо относились [к захваченным гражданским и военнопленным]: били, орали, но сейчас там сделали новое СИЗО, может, там что-то изменилось — не знаю!..

По доносам

Еще в Донецкой области возникли новые „особые“ зоны, где держат сотни гражданских, взятых по доносам. Это те люди, кто когда-то взаимодействовали с Украинским государством — занимали административные посты и не пошли на сотрудничество с российской властью, оказавшись под оккупацией, служили в ВСУ когда-либо с 2014 года, были в списках территориальной обороны, попали в тюрьму за патриотические взгляды…

Источник „Спектра“ в „правовой“ системе „ДНР“ утверждает, что около трехсот таких узников оказались в 8-й колонии города Кировское и еще триста — в Калининской колонии в городе Горловка.

На прошедшем 19−20 апреля во Львове круглом столе „Наш Юг: Идентичности в условиях войны“, который устраивал украинский Центр ближневосточных исследований, прозвучал тезис о том, что несогласных задерживают без предъявления обвинений и на оккупированных территориях Запорожской и Херсонской областей, а украинских граждан с юга интернируют в новые СИЗО Симферополя с формулировкой „до окончания войны“. Так что тут можно говорить о сложившихся практиках российских оккупационных властей для всех без исключения „новых территорий“.

Как сидится по-российски

32-я колония, которая, как мы уже сказали, сменила номер и стала теперь 2-й российской колонией, оставила старый персонал — его просто переодели в новую форму с российскими шевронами. Но режим содержания при этом изменился существенно — из колонии убрали рецидивистов, их в „ДНР“ собирают отдельно (в бывшей 97-й колонии), а старые „политические заключенные от „ДНР“ теперь совсем не центральная часть контингента, из старого барака их убрали, туда поселили новых пленных, а кормить всех теперь водят в столовую (раньше еду приносили в барак, и „политические“ мыли за собой посуду).

„Спектр“ поговорил с родными этих заключенных на условиях анонимности — с 1 июля в „ДНР“ обещают следующий этап „закручивания гаек“, в ходе которого матерям узников колоний Донецка и Макеевки, как ожидается, запретят передавать продуктовые посылки своим детям, если к тому времени мамы не получат российские паспорта. „Уже не знаем, чего и ждать, где будет следующее ухудшение, поэтому пусть все будет без имен, так надежнее“, — пояснила нам одна из собеседниц.

- Сначала они все были в тапочках, обуви какой-то — без носков, не было зубных щеток даже! Мы смогли собрать денег, купить на рынках носки, щетки ребятам, и охрана позволила — взяла и передала это нашим военным, — рассказывает мать одного из заключенных.

Поначалу в 2023 году в колонии прибавились и новые „шмоны“ — тотальные проверки пришли на смену старой доброй коррупции, в зоне полулегально передавались и прятались телефоны для короткой связи с родными. „Прошлым летом связь была через дежурных по кухне, кому-то удавалось позвонить, и они уже всем приветы передавали, рассказывали обо всех — жив, здоров ли!“ — вспоминает мать одного из заключенных. Сейчас, к апрелю 2024 года, в колонии уже все как в российской тюрьме — установили таксофоны, которые работают на картах, их пополняют с воли родственники и обмениваются звонками с узниками.

Потом украинцам тоже стали, как и охране, выдавать российские тюремные робы.

- У нас есть люди, которые этим летом отметят седьмой год в заключении, все они „обросли“ одеждой, свитерами, теплыми спортивными костюмами (можно было же посылки передавать) — так их все заставили сдать! — возмущается наша собеседница. — Взамен выдали им российские робы, как в российских колониях: куртки, шапки, все такое.

„Даже рис дают!“

- При россиянах изменилось качество еды в лучшую сторону, но уменьшились порции, — продолжает она. — Раньше было счастье, когда перловку давали, это лучше было, чем ячка (ячневая крупа) каждый день. Потом сын мне звонит, говорит: всё, даже овсянку мне не приноси, потому что нам рис дают. Я говорю: ничего себе, даже рис дают! Это же не совсем дешевый продукт! Начали иногда яйцо им давать, омлет, что-то такое. Когда там творог, то где-то по ложке творога… Потом картошку им начали давать! Да, продукты вроде лучше стали, но вот порцию уменьшили…

И огромное изменение — то, что их и военнопленных, кстати тоже, в столовую стали водить, раньше ели в бараке, приносили эту кашу им, посуду сами мыли. Сейчас ходят строем и обязательно заставляют петь песню, это вроде как „перевоспитание“ — „политических“ водят под „Катюшу“, с пленными нашими их разводят по времени приема пищи, чтоб не было лишних разговоров.

А с продуктами и свиданиями так и осталось [как до российских порядков] — раз в три месяца можно приносить передачу и раз в четыре месяца — свидание с сыновьями. У военных [у солдат] мамы — по пять лет их не видели уже! Так что считаю, что нам где-то и повезло.

Но если раньше мы шли на длительное свидание и там не было ограничений по весу [проносимых вещей], то теперь, „при России“, я могу пронести с собой только 20 килограмм, включая свою одежду. То есть, если я беру своё полотенце, постельное белье, если я еще чего беру из дома, всё теперь входит в эти килограммы. Каждая из нас еще трем-четверым посылки собирает — тем, у кого нет родных или они не на этой территории.

Там комнаты [для свиданий] — раньше мы за них должны были платить. Висел ценник такой: про „люкс“, „полулюкс“… (Трехдневное свидание в „полулюксе“ обходилось в 2 400 руб. на двоих, в „люксе“ — 3 600 руб. — прим. „Спектра“.) Тут надо понимать про эти „люксы“, что там просто были душ и туалет при комнате, а кухня общая: три холодильника и электропечка. После ремонта теперь стало бесплатно, нормальные душ и туалет, отдельно комната для отдыха, где есть аквариум и семья из трех шиншилл, бегают они там в клетке, совсем как мы…

Читайте RusDelfi там, где вам удобно. Подписывайтесь на нас в Facebook, Telegram,Instagram и даже в TikTok.