Как в Литве работают программы интеграции русскоязычных. Личный опыт политэмигранта из России

Стоит оговориться сразу — в данном материале не разбирается и не комментируется курс интеграции для военных беженцев из Украины. Программы украинцев и политических беженцев из России и Беларуси все-таки разнятся, посему рассказ — на личном опыте — пойдет о вторых. Как Литва помогает адаптироваться гражданам РБ и РФ? Что в себя включает государственная программа интеграции? Казалось бы, сухое, „протокольное“ выражение, но за которым на деле стоит немало, напротив, живого и человечного, пишет российская политэмигрант Екатерина Орлова на литовском Delfi.

Прежде чем новоприбывшему в Литву обратиться в центр приёма беженцев для прохождения курса интеграции, необходимо пройти промежуточного, но крайне важного „босса“ — инспектора департамента миграции, который после месяцев (в лучшем случае — а то и года-полтора) разбора дела („кейса“) и гнетущего молчания однажды утром, в 8:20, пришлёт тебе письмо: „Доброе утро. Сообщаю Вам, что уже принято решение о предоставлении Вам убежища по Вашему заявлению. Необходимо согласовать время визита для ознакомления с решением“.

Встретит инспектор с улыбкой, что сразу вызовет массу подозрений у человека из России — страны, где концепция „госучреждение с человеческим лицом“ только недавно прошла стадию разработки и постепенно (прямо очень постепенно) внедряется в массы. Вежливо улыбнёшься в ответ, но фоном думаешь: „Сейчас с той же улыбкой проводит до погранпункта Мядининкай, предварительно влепив отказ“.

Документ распаковывается с той же лучезарностью и юмором — но нас не проведёшь. И только прочитав заветное „Вам одобрен статус беженца“, можно уже наконец-то расслабить лицевые мышцы и честно сказать — вы, дескать, извините за напряжение, просто кто знает, вдруг вы шутки шутите, так как издеваться изволили, а там уже к входу подан микроавтобус Migracijos departamentas для доставки нас из Вильнюса в российское СИЗО.

Как правило люди и правда с юмором — тут уже стоит посмеяться вместе и пойти фотографироваться для оформления вида на жительство. Получив документы, можно связываться с центром приёма беженцев для прохождения интеграции.

Кратко: процесс интеграции беженцев представляет собой годовой курс в два этапа (7 месяцев один и 5 месяцев), второй, в который входит: изучение литовского языка, несколько лекций о природе, культуре, климате, городах Литвы, выплата пособия в зависимости от количества человек в семье и жилищных условий (материальная поддержка в данном случае помогает встать на ноги и ускорить трансформацию вчерашнего растерянного просителя убежища в уверенного резидента страны, решившего базовые бытовые проблемы).

„Жирного“ фелфера, позволяющего годами паразитировать на социальной сфере, в Литве, разумеется нет. Именно поэтому переезд в балтийскую страну годится для тех, кто глобально рассчитывает сам на себя, а не на государственную систему. Материальные выплаты становятся лишь подпоркой и бонусом для работающего человека. Так что самостоятельность, так или иначе, в человеке развивается сразу, едва он получает заветный „пластик“. Беженца не бросят, но прямо в зубах — да за счёт налогоплательщиков — тянуть не будут.

В течение всего курса интегрируемый должен выполнить 5-6 целей. Первый этап интеграции подразумевает выбор трёх целей бытового характера: прикрепиться к поликлинике, оформить банковскую карту, найти работу и далее по списку. Цели формулирует сам интегрируемый. Второй этап интеграции (можно уже ограничиться двумя целями) по умолчанию предусматривает, что первые 7 месяцев, очевидно, не прошли даром — нервы спокойны, с районной поликлиникой знаком, трудоустроен, крыша над головой есть. Время подумать о вещах иного порядка — творчестве, благотворительности, саморазвитии. И вот уже тут можно выбрать три цели, не ограничивая себя в фантазии, — записаться на танцы, курсы лепки кибинай, выучиться оперному пению (ну вдруг), стать волонтёром Красного креста.

По итогу комиссия засчитывает\не засчитывает выполнение целей (за невыполнение плана интеграции палкой, конечно, бить никто не будет — часто подчеркивается, что человек делает это для себя), ты подписываешь план о завершении интеграции, благодаришь инспектора и желаешь ему доброго здоровья — если уж очень хочешь показать, что два урока в неделю не прошли даром, то развёрнуто и на литовском — и отправляешься во взрослую и самостоятельную жизнь.

Про развернуто и по-литовски. Центр интеграции предоставляет политбеженцам групповые онлайн-занятия дважды в неделю, продолжительностью курса почти что в год. И в прошлом году языковой вопрос вновь встал на литовской политической повестке: как замечали в СМИ, Литва впервые за три десятилетия стала страной иммиграции, а не эмиграции. Иммиграции славянской — то есть культурно близкой. Эмиграции русскоязычной — отчего зачастую языкового барьера у новоприбывших не возникало. Однако в определенный момент развернулась дискуссия на фоне новых мер, принятых Государственной инспекцией по литовскому языку.

Глава инспекции Аудрюс Валотка так комментировал ситуацию: „Права граждан Литвы надо защищать. Работодатель может перевести человека, не знающего литовский, на другую позицию, где не надо общаться с клиентами, или отправляет его сдавать экзамен“. Языковед, профессор Вильнюсского университета Лорета Вайцекаускене парировала, далее цитата: „Мы говорим о группе людей, часть которых очень хочет домой, другая часть – хочет остаться здесь, но это травмированные люди. В первую очередь это вопрос эмпатии. А что касается прагматизма — мы сейчас лишим беженцев работы, обложим штрафами работодателей, большая часть которых создала рабочие места. Еще один момент – людей на улицу не выбросишь, тогда придется скидываться на их содержание“.

Третьей стороной дискуссии стали те самые политбеженцы и беженцы военные из славянских стран. Нередко в сети и тематических группах можно было встретить споры на тему, разработан ли в Литве тот комплекс мер, позволяющий в установленные Госинспекцией сроки освоить азы литовского, насколько доступны курсы, достаточно ли качественных учебных пособий. Не берусь судить, как проходила интеграция у беженцев из Украины, как и не берусь оппонировать тем, кто оценивал государственную поддержку по изучению литовского как недостаточную.

Конкретно мой опыт - исключительно положительный, начиная от комфортного времени уроков (с 19 часов до 20-30) и заканчивая формой подачи материала. Мой преподаватель, Номеда Шопаускене, обучала группу нестандартно — процесс заучивания табличек с падежами разбавляло обучение литовским комплиментам, анекдотам, прибауткам, дерзким выражениям (всё в пределах цензуры). Что же, это имеет вполне себе прагматичную ценность: в конце концов, неофиту предстоит еще долго путать Kilmininkas и Galininkas, а вот с ходу выдать Tavo akys kaip žvaigždės (на свидании) или ne tavo reikalas (если свидание пошло не по плану) — это уже, считай, освоил азы бытового общения. На мой взгляд, продолжительности уроков, их периодичности и длительности самого курса вполне достаточно, чтобы освоить литовский на базовом уровне (знакомство, как погодка, работаю там-то, болит голова, есть ли таблетка от аллергии и далее по списку).

Итог. Понятно, что тут может быть многообразие мнений, но лично для автора сих строк процесс интеграции в Литве прошёл достаточно мягко и легко. Помимо хороших исходных данных (нет шока и фундаментально непонятной среды), есть и хорошее во-вторых — как взаимодействие с новоприбывшими организовывают уже литовские структуры. Почти что годовые курсы литовского языка и учебные материалы, по которым можно будет уже заниматься самостоятельно, получив нужную базу. Инспектор, который всегда на связи. И, что самое главное, простая человеческая поддержка и доброта. За эти, явно не „уставные“, а личные качества окружающих людей, отдельная благодарность от новоприбывших.

Читайте RusDelfi там, где вам удобно. Подписывайтесь на нас в Facebook, Telegram, Instagram и даже в TikTok.