Порох, хлопок и принудительный труд. Кто поставляет сырье российским оружейным заводам?
Для производства пороха России нужен хлопок — это сырье оружейные заводы закупают в Узбекистане. А продают его местные компании: как выяснила Би-би-си, у одной из них есть даже офис в Варшаве.
Российские военные заводы в последние два года, после начала войны в Украине, наращивают производство. Это происходит в том числе за счет поставок узбекского хлопка — это сырье необходимо для производства пороха и снарядов.
Эти заводы находятся под санкциями, но при этом они покупают хлопок у компании, офис которой расположен в Варшаве, выяснила Би-би-си.
При сборе хлопка в Узбекистане уже несколько десятилетий используется принудительный труд, а фермеры, которые его выращивают, вынуждены противостоять фирмам-скупщикам и государству.
Взаимовыгодное сотрудничество
„Холода, любые осадки, любые перепады температур — вот это все очень влияет на сортность хлопка. У нас и так хлопок самого низшего качества, поэтому в сентябре, когда еще стоят теплые дни, стоит задача собрать урожай максимально быстро, до каких-либо осадков, чтобы хлопок был самого высшего сорта“, — рассказывает Би-би-си Тимур Карпов, узбекский документалист и журналист, который много лет следит за хлопковой индустрией в Узбекистане.
Хлопок — один из крупнейших ресурсов для экономики этой страны. В сезон 2019/2020 года хлопком было занято больше 1 млн гектаров (это четверть от всех пахотных земель страны), в 2022-м общая стоимость хлопка на экспорт равнялась 1,6 млрд долларов.
Из-за специфики климатических условий, когда в Узбекистане созревает хлопок, на поля для сбора урожая одновременно выходит до двух миллионов человек (это одна восьмая населения страны) — согласно международной организации труда, это самая многочисленная сезонная мобилизация в мире.
Государство много лет контролировало индустрию и сейчас остается ключевым игроком на рынке хлопка в Узбекистане, владея пахотными землями и отслеживая сбор урожая.
В 2020 году Госкомоборонпром Узбекистана подписал соглашение с Казанским пороховым заводом. Как говорится в пресс-релизе, опубликованном на сайте татарстанского министерства промышленности, стороны договорились о взаимном сотрудничестве: Россия обязалась поставлять в Узбекистан порох и наладить в стране его собственное производство, а Узбекистан, в свою очередь, взял обязательства поставлять России хлопковую целлюлозу.
Сборщики на полях собирают хлопок-сырец — необработанные волокна хлопка с примесями. При обработке хлопковое волокно очищают, чтобы получить в том числе хлопковую целлюлозу — сырье, которое можно использовать как в гражданской, так и в оборонной промышленности.
Ее военные заводы используют, во-первых, для изготовления одного из видов пороха — для этого хлопковую целлюлозу специальным образом обрабатывают, чтобы получить нитроцеллюлозу, из которой уже и делают порох. Во-вторых, целлюлоза используется в производстве зарядов к танковым орудиям.
Целлюлоза внесена в санкционные списки Европейского союза — этот товар можно ввозить в Россию только в том случае, если он не предназначается для военных нужд.
„[Узбекистан] является основным поставщиком сырья, необходимого для изготовления порохов. В 2019-м мы подписали контракты, которые успешно реализовали в текущем году и закладываем фундамент на будущее взаимовыгодное сотрудничество“, — прокомментировал тогда соглашение о сотрудничестве Александр Лившиц, гендиректор завода.
Казанский пороховой завод, как говорится на сайте татарстанской промышленной палаты, производит заряды к стрелковому оружию, малокалиберной артиллерии, танковым и авиационным пушкам, полевой и морской артиллерии, системам ближнего боя.
Первыми на прямые поставки хлопковой целлюлозы из Узбекистана на российские пороховые заводы обратили внимание в совместном расследовании издания „Важные истории“ (признаны в России „иноагентом“ и нежелательной организацией), Vlast.Kz и концерн OCCRP (также признаны в России нежелательной организацией).
Русская служба Би-би-си тоже ознакомилась с закупками Казанского порохового завода. Узбекистанское сырье Казанский пороховой завод покупает напрямую как минимум с 2019 года — по данным Import Genius, в 2019 году до войны завод закупил 48 тонн хлопковой целлюлозы за 60 тысяч долларов.
Выросли и поставки необходимого сырья. В 2022 году и в начале 2023-го завод закупил у Ферганского химического завода 1225 тонн хлопковой целлюлозы на 2,1 млн долларов — это почти в 25 раз больше, чем в 2019 году.
Ферганский завод поставлял хлопковую целлюлозу и на другие российские пороховые заводы. Согласно данным Import Genius, в 2022 году 26 тонн отправились на Пермский пороховой завод за 48 тысяч долларов, а в 2023 году 79 тонн за 140 тысяч долларов через посредника поставлены в Алексин, где находится Алексинский химический комбинат, который также занимается производством пороха.
Всего, по данным совместного расследования изданий „Важные истории“, OCCRP и Vlast.Kz, за 2023 год завод поставил в Россию 2,7 тыс. тонн хлопковой целлюлозы на почти 5 млн долларов. Из них 2,2 млн приходятся на поставки пороховым заводам, остальное отправилось фирмам-посредникам, которые в прошлом также снабжали сырьем российские оборонные заводы.
Еще один завод, который закупает хлопковую целлюлозу из Узбекистана, — Тамбовской пороховой завод, расположенный в городе Котовске. В январе–июле 2022 года, как писала газета „Коммерсант“, завод расширил производство на 34% — сейчас завод регулярно публикует открытые вакансии, активнее всего ищут сборщиков зарядов.
За 2022 год Тамбовский пороховой завод закупил 253 тонны хлопковой целлюлозы у узбекистанской „RAW MATERIALS CELLULOSE“ за 485 тыс. долларов.
У того же поставщика покупала хлопковую целлюлозу и российская „Ярспецпоставка“ — за 2022 год фирма закупила 139 тонн хлопковой целлюлозы и отправила их также в Котовск Тамбовской области. „Ярспецпоставка“ — не единственная фирма, через которую Тамбовский пороховой завод может закупать хлопковую целлюлозу. Русская служба Би-би-си нашла как минимум три поставки в Котовск от некой ООО „Феникс“ — фирма закупила 63 тонны у BAXTTEKS-FARM.
Всего, по данным совместного расследования изданий „Важные истории“, OCCRP и Vlast.Kz, в 2022 году фирмы из Узбекистана поставили в Россию хлопковой целлюлозы на 5 млн долларов. А за первые девять месяцев 2023 года — уже на 8.7 млн долларов. На поставки из Узбекистана, как выяснили журналисты-расследователи, приходится больше половины российского импорта этого сырья. Оставшуюся часть поставляют из Казахстана.
Кто контролирует фирмы, которые поставляют в Россию сырье для пороха?
Еще в 2021 году стопроцентным учредителем Ферганского химического завода, согласно реестру юридических лиц Узбекистана, значился Национальный банк внешнеэкономической деятельности — крупнейший в стране банк, 100% акций которого принадлежит государству. Но к 2023 году завод перешел в частные руки — сейчас, как обратило внимание издание „Важные истории“, владельцами фабрики значатся двое уроженцев России — Рустам Муминов и Михаил Глухов.
Муминов, вероятно, контролирует и другую фирму, которая также поставляла сырье для пороха в Россию — „RAW MATERIALS CELLULOSE“ (фирма поставила как минимум 253 тонны сырья Тамбовскому пороховому заводу). Среди учредителей „RAW MATERIALS CELLULOSE“ значится Лариса Уткина. Она же, согласно агентству интеллектуальной собственности Узбекистана, в 2021 году зарегистрировала два товарных знака — „Alliance Capital“ и „Chemistry International“ (входит в „Alliance Capital“).
Согласно сайту „Alliance Capital“, ее основатель — Рустам Муминов (один из двух владельцев Ферганского химического завода), а один из главных ее активов — Ферганский химический завод. Сейчас, судя по сайту компании, штаб-квартира Alliance Capital расположена в Варшаве, а в отчете, с которым ознакомилась Русская служба Би-би-си, основная деятельность в Европейском союзе указана как строительство дорог, шоссе и мостов. При этом в 2022 году компания несла убытки.
В отчете указана и владелица компании — 43-летняя Виктория Бонковска. Русская служба Би-би-си установила, что отчество Виктории — Рустамовна, а ее дата рождения и адрес регистрации полностью совпадают с теми же данными жительницы Москвы Виктории Рустамовны Муминовой. Скорее всего, это один и тот же человек.
Таким образом, вероятнее всего, владелица польской „Alliance Capital“ — дочь Рустама Муминова, владельца Ферганского химического завода. Где живет Виктория сейчас, выяснить не удалось, она не ответила на письма Русской службы Би-би-си.
Белое золото, бесправные фермеры и принудительный труд
В индустрии хлопка в Узбекистане годами использовался принудительный труд, в том числе и детский. Это происходило потому, что сбор урожая требует одновременного привлечения большого количества людей. Потому что если хлопок не собрать быстро, урожая можно лишиться, объясняет узбекский документалист Тимур Карпов.
Согласно отчету Human rights watch от 2012 года на поля во время сбора отправлялись, например, сотрудники детских больниц, учителя, студенты и школьники из близлежащих районов — у каждого сборщика была обязательная норма выработки, из которой складывалась обязательная норма на район. Для детей постарше и взрослых эта норма составляла 60 килограммов, а рабочий день длился по 12 часов. В том же отчете Human Rights Watch приводит в пример 18-летнего Навруза Муйзинова — он без разрешения ушел с поля во время сбора хлопка и был до смерти избит.
Тогда же западные бренды начали отказываться от сотрудничества с Узбекистаном — в результате от покупки узбекского хлопка отказались такие бренды, как Adidas, Puma, H&M и другие.
Благодаря давлению правозащитников и активистов, а также после смерти Ислама Каримова в 2016 году, ситуация начала меняться. Сначала в индустрии искоренили практику посылать на сбор урожая детей. На сборе урожая-2021 правозащитники из „Узбекского форума за права человека“ не нашли систематического применения принудительного труда.
Но фермеры и сборщики хлопка по-прежнему испытывают давление со стороны государства.
С 2017 года между государством и фермерами появился новый посредник, так называемые кластеры — предприятия, которые скупают хлопок-сырец у фермеров и обрабатывают его, направляя для продажи за рубеж или на внутренние рынки. Уже к 2018 году кластеры контролировали около половины всех пахотных земель, занятых хлопком.
Основательница „Узбекского форума за права человека“ Умида Ниязова считает, что кластеры не добавляют прозрачности в индустрию хлопка и мало что меняют для фермеров: „Фермеры по-прежнему получают землю в аренду под обязательство сажать хлопок или зерно, даже если им это невыгодно. Но теперь фермеров прикрепили к этим кластерам — они обязаны продавать хлопок не государству, а определенному кластеру в своем районе, причем выбрать кластер они не могут. И отношения между фермерами и кластерами мы называем эксплуатационными: фермер обязан всем и каждому — фактически у него нет прав, только обязанности перед этим кластером, который, по сути, является просто частным предприятием, у которого есть хлопкоочистительные заводы, чтобы перерабатывать волокно“.
С ней солидарен и Азимбай Атаниязов — правозащитник из Каракалпакстана (автономная республика в составе Узбекистана), руководитель инициативной группы „Чирок“. Он перечисляет районы, в которых фермеры уже не один год не могут добиться выплат от кластеров за сданный хлопок: „В Амударьинском районе, Тахиаташском районе такая же картина. В Кегейлийском, Караузякском — по всем районам фермеры не могут получить свои деньги, потому что кластеры — банкроты. А почему банкроты? Потому что частный бизнес, который контролируется государством. А государство — это чиновник, которому не интересны чаяния бизнесменов“.
Та же ситуация и в соседних областях — в январе телеграм-канал „EFFECT.UZ“ сообщил, что в Сырдарьинской области фермеры пытаются получить от кластера 52 млрд сом (порядка 4 млн долларов).
Атаниязов указывает, что процесс создания кластеров отличался непрозрачностью и предприятия оказывались в руках госслужащих или их приближенных. „Узбекский форум за права человека“ в 2020 году опубликовал исследование, в котором проанализировали основные кластеры в Узбекистане: изучив 71 кластер, исследователи присвоили половине статус „красных“. К этому могли привести непрозрачная форма собственности, связь с политически значимыми лицами, нарушения прав человека или действующего законодательства и другие факторы.
То, что кластеры действуют с молчаливого согласия государства или при тесной связи с ним, подтверждает и видеозапись селекторного совещания, опубликованная в сезон сбора урожая 2023 года. На ней человек, чрезвычайно похожий на президентского советника Шухрата Ганиева, распекает подчиненных за несоответствие плану сбора и отдает приказы собирать хлопок с полей без согласия фермеров, которым он принадлежит.
Всего в сезон сбора хлопка в 2023 году было опубликовано четыре подобных записи — на них человек, очень похожий на президентского советника, критикует руководителей (хокимов) областей, которые не выполняют ежедневный план по сбору хлопка: обещает пообрывать хвосты некому Авазбеку Якубжоновичу [речь может идти о заместителе хокима Андижанской области, Авазбеке Эргашеве], угрожает отправить прокурора с проверкой в Самарканд, хокиму еще одного района грозит уголовным делом, четвертому подчиненному — сразу тюрьмой.
Офис президента Узбекистана и компания Alliance Capital не ответили на запросы Русской службы Би-би-си.
