МНЕНИЕ | Почему России на самом деле не грозит дефицит продуктов

Конец года отмечен ажиотажем на российском потребительском рынке — многие привычные для россиян продукты резко подорожали. По срав­нению с прошлым предновогодним периодом бананы подорожали на 47%, апельсины — на 80%, а помидоры — более чем на 120%, пишет экономист Владислав Иноземцев.

Еще в ноябре Роском­надзор заблокировал популярный сайт „Цены сегодня“, на котором публико­валась неприятная для властей информация об ускоряющейся инфляции, но все равно именно эти новости остаются в стране одними из важнейших. Так, в топе оказались цены на курицу и яйца (подорожали более чем на 40% к концу прошлого года, в том числе на 3–15% за один лишь ноябрь). В ряде регионов страны рост стоимости этих продуктов сопровождался и их периодически возникающим дефицитом.

Почему сегодня обсуждаются прежде всего цены на яйца и мясо птицы? Я бы сказал, что скачок цен на эти продукты спровоцирован сдвигом в доходах населения: многие из тех, кто до войны получал средние доходы и претен­довал на „неплохой“ уровень жизни, обнаружили, что их расходы на обслу­живание автомобилей, оплату ЖКХ, бытовые и прочие услуги резко выросли, тем самым сократив суммы средств, выделяемых на еду.

Желание экономить вызвало „переключение“ с, например, говядины и рыбы на более дешевые продукты, что увеличило на них спрос. При этом самые малообеспеченные группы населения, доходы которых в последнее время регулярно индекси­­руются, обнаружили готовность покупать эти товары практически в прежних объемах, что дополнительно усилило давление на рынок.

В результате цены рванули вверх — как случилось и с другими дешевыми продуктами (напри­мер, с теми же бананами и апельсинами, которые дорожают на фоне любых экономических неопределенностей просто потому, что россияне едят их бо­льше, чем яблок). Вполне вероятно, что тренд на примитивизацию потреб­ления продолжится столько же времени, как и путинская война.

Реакция властей

Власти ответили на происходящее достаточно традиционно: помимо мер, призванных банально скрыть проблему, они начали прокурорские провер­ки относительно обоснованности роста цен, потребовали сократить торговые наценки и разобраться с отдельными компаниями, воспользовавшимися воз­никшим ажиотажем, и даже допустили на российский рынок яйца из „дружественных“ стран, временно обнулив на них импортные пошлины.

К этому добавляются дежурные реляции Банка России, стремящегося бороться с инф­ляцией повышением процентной ставки, как если бы оно могло привести к масштабной иммобилизации имеющихся у населения денежных средств. С точки зрения привлечения общественного внимания подорожание еды выг­лядит важным моментом, но, на мой взгляд, не мо­жет переродиться в что-то по-настоящему серьезное.

Все происходящее — проявление возобновившейся в России к концу вто­рого года войны инфляции, которая, как могло показаться, практически со­шла на нет после того, как в середине 2022 года власти восстановили относите­льно стабильную ситуацию на финансовом рынке. Почти пять месяцев официальные оценки инфляции оставались равны нулю. Однако эта стабилиза­ция оказалась временной и цены начали расти с середины 2023 года (Банк Рос­сии сейчас говорит о годовом показателе не менее чем в 7,5%, хотя еще летом правительство ориентировалось на 5%), что не должно вызывать удив­ления, так как налицо сразу несколько причин для ус­корения инфляции.

Во-первых, причиной стало возобновление роста курса доллара (он подскочил с 72,6 рубля в среднем за январь — март текущего года до 96,3 руб­ля в среднем за август — октябрь). В России на импорт приходится до тре­ти стои­мости товаров повседневного спроса (25% в секторе продовольствен­ных това­ров и около 50% – в сфере промышленного ширпотреба), так что повышение курса на 10 рублей способно привести к 3–4%-му росту цен.

Во-вторых, в 2022–2023 годах Банк России увеличивал денежную массу более чем на 20% в го­довом исчислении, а это — важнейшее условие для заимствований, которые осуществляет правительство на внутреннем рынке (согласно бюдже­ту на 2024–2026 годы, государственный долг вырастет с 25–26 до 40 трлн рублей, или на 9% ВВП). Чем больше денег власти вбрасывают в экономику, тем бо­льше условий для роста цен.

В-третьих, и об этом тоже не стоит забывать, у Кремля есть любимчики, которым при любых условиях нужно дать зарабо­тать — и поэтому растут тарифы „(не)естественных монополий“: с 1 декабря на 10,75% повышен та­риф РЖД, в 2024 году ожидается несколько повышений цен на газ. Так что предполагать, что цены в рознице останутся преж­ними, не стоило.

Риски протеста

Для власти все происходящее никакой угрозы не представляет — и даже не составляет повода для серьезного беспокойства, хотя эксперты часто утверждают обратное. Владимир Путин, выступая недавно на прямой линии с рос­сиянами, „отшил“ скеп­тиков словами о том, что при инфляции в 7–7,5% при­рост реальных зарплат в России по итогам года достигнет 8% (а повышение реальных доходов населения окажется не ниже 5%) и, следовательно, „все идет по плану“. На самом деле его спокойствие не наигранно, а имеет под собой достаточно серьезные основания — по крайней мере по двум основным причинам.

С одной стороны, инфляция сама по себе не является препятствием для экономического роста. В отличие от западных стран, главной проблемой в России традиционно является бизнес-климат и защита прав собственности: когда в этой сфере есть минимальные достижения, рост цен не является сли­шком уж важным. Напомню лишь, что в 2000–2007 годах, которые справедливо считаются лучшими для отечественной экономики в XXI веке, средний пока­затель инфляции превышал 13,5% в год.

Поэтому в Кремле относятся к росту цен „с понимани­ем“: он, может быть, и обедняет низкооплачиваемых работ­ников и пенсионе­ров, но при этом помогает промышленности (в 2023 году ин­декс цен произво­дителей вырос на 16,7%, а в топливно-энергетической сфере — на 41,2%), что на данном этапе считается несравнимо более важным. Для бед­­ных уже готово и утешение — рост на 18,5% минимального размера опла­ты труда с 1 января. Подождать осталось всего ничего.

С другой стороны, инфляция всегда воспринималась в России как нечто объективное, борьба с чем выглядит попросту глупо. Протесты в стране фор­мируются как ответ на конкретные действия власти, меняющие либо извест­ные „правила игры“ (например, фальсификация выборов в 2011 году или арест Сергея Фургала в 2020-м), либо положение определенной группы („монетизация льгот“ в 2005 году).

В этих случаях у людей хватает умственных способностей для того, чтобы связать события с тем или иным действием власти, которое к то­му же может быть исправлено (хотя и с этим становится хуже — отъем денег у пенсионеров в 2005 году вызвал протесты, а повышение пенсионного возраста в 2018-м — нет). Однако рост цен, который каса­ется всех жителей страны и в котором можно обвинять не только власть, но и „объ­ек­тивные экономические тенденции“, вообще не рассматривается как повод к протесту.

Я не вижу в нынешнем скачке инфляции ничего, что могло бы беспокоить Владимира Путина в преддверии его переутверждения на посту „Царя всея Руси“: можно вспомнить, что даже в Турции с ее намно­го более конкурентными и свободными выборами 40%-я годовая инфляция не помешала президенту Реджепу Эрдогану переизбраться в мае 2023 года.

Дефицит денег

Куда более наивными и экзотическими выглядят „рассуждения“ некоторых обозревателей о том, что Россия стоит на пороге дефицита многих продуктов массового спроса и ситуация с теми же яйцами лишь „первый звоночек“, возвещающий возвращение в суровое советское прошлое. Это, я полагаю, совершенно ошибочный дискурс, призванный разве что вернуть оппозиционе­рам надежду на то, что проводимые ими аналогии между со­временной Рос­сией и Советским Союзом начала 1980-х годов имеют отноше­ние к реальности.

На самом деле Россия — это не СССР, и прежде всего экономически. Как раз те самые критики режима, которые сегодня расселились от Германии до США и от Израиля до Шотландии, в 1990-е и начале 2000-х годов сделали все от них зависящее, чтобы дефицита в России больше никогда не случил­ось.

Основная часть промышленной и сельскохозяйственной продукции нын­че создается в частном секторе, а не на государственных предприятиях. Цены остаются вполне рыночными: даже недавние „драконовские“ регулирования считают недопустимыми их рост более чем на 30% в течение двух месяцев. Это означает, что сокращение предложения (или ажиотажный спрос) приво­дят „только“ к повышению расценок, но не к исчезновению товара из про­дажи (стоит заметить, что на фотографиях, которые сегодня постят в соцсетях свидетели постоянно меняющихся цен на яйца, отчетливо видны коробки с этим продуктом, а вовсе не пустые полки, как в советские времена).

Дефицит, разумеется, может случаться, но только как временное и региональное яв­ление, которое никогда не перейдет в норму. Если говорить предельно при­митивно, то инфляция — это и есть современная форма проявления дефици­та: только ес­ли в СССР наблюдался дефицит товаров, то сегодня единствен­ным дефици­том является дефицит денег. Именно этим, собственно, и отли­чается рыночная экономика от планово-административной.

Буквально несколько дней назад отмечалось (причем скорее критически настроенными к режиму гражданами, чем им самим) 30-летие российской Конституции, при этом многие (и я в том числе) называли данный документ причиной формирования современного российского авторитаризма.

На мой взгляд, создание в те же годы современной рыночной экономики стало не ме­нее важным источником нынешней ситуации: частный бизнес, находящий­ся в институциональной зависимости от власти, стал ее самой мощной опо­рой, делающей российскую экономику в разы более устойчивой к внешним и внутренним потрясениям, чем была советская. Рынок отрегулирует и мас­штабы производства яиц, и их стоимости, а поэтому ждать дефицита про­дуктов или массового народного возмущения по поводу роста цен могут лишь те оппозиционеры, которым вообще больше не на что надеяться.

* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

* Редакция RusDelfi приглашает к сотрудничеству авторов, имеющих собственное мнение по политическим, экономическим, социальным и культурным вопросам. Пишите нам на адрес [e-mail] с пометкой „в рубрику мнений“!