Историк-любитель: материалы о жертвах белого террора на территории Эстонии можно найти только в Финляндии

„Тема террора освещалась в эстонской науке и журналистике в зависимости от того, какая была в стране власть“, – полагает краевед Антс Юрман из Ида-Вирумаа. Ему удалось опубликовать свое тридцатистраничное исследование на эту тему в ежегоднике Эстонского музея военной истории и установить нескольких жертв белого террора. Журналист издания Gazeta.ee поговорила с краеведом, увлеченным изучением своей родословной, о его архивных находках и о терроре начала 20 века, творившемся в Нарве.

Антс Юрман – один из тех, кого называют рядовым жителем Эстонии и у кого хватает обычных человеческих забот: мелкий предприниматель, имеет семью, живет в частном доме. Но при всем том Антс увлечен изучением своей родословной. Несколько лет назад это вывело Юрмана, экономиста по образованию, на изучение исторических событий, происходивших на его малой родине, в Кохтла-Ярве, а затем и за его пределами.

Антс Юрман интересен тем, что выработал собственный, в ряде случаев отличающийся от официальной трактовки, взгляд на события, связанные с красным и белым террором в Ида-Вирумаа.

Краевед признается, что пытался опубликовать статью на эту тему в различных исторических и околоисторических изданиях нашей страны, но везде получал отказ. Удача улыбнулась ему нынешним летом: статью напечатал не кто-нибудь, а ежегодник Эстонского музея военной истории. Она так и называется – „Белый и красный террор в восточной части Вирумаа. 1917-1919“.

Публикация занимает около трех десятков страниц. Журналист поговорила с Антсом только о Нарве, пытаясь выяснить, что же нового можно сказать о событиях вековой давности.

Архивы молчат

„Дело в том, что тема террора освещалась в эстонской науке и журналистике в зависимости от того, какая была в стране власть, – говорит Антс Юрман. – В советское время у нас говорили только о белом терроре, то есть совершенном со стороны белых. После восстановления независимости Эстонии говорят в основном о красном терроре“.

На этом фоне у Антса Юрмана появилось желание описать периоды физических расправ над местными жителями в 1917-1919 годах с уравновешенной позиции. Материалов в подмогу автору оказалось критически мало: буквально считанные публикации во время первой Эстонской Республики, не больше в советское время, а также провалившаяся попытка защиты диссертации одного аспиранта уже в наши дни.

При этом архивную информацию по белому террору исследователю удавалось находить в основном в Финляндии. Краевед склонен считать, что в Эстонии в период между двумя мировыми войнами она была основательно „подчищена“. Финляндия же может служить примером поистине бережного и непредвзятого отношения к свидетельствам истории. Даже в том случае, если отдельный ее эпизод очень травматичен для сознания нации, ведь белый террор – это большей частью расправа белофиннов над своими соотечественниками, поддерживавшими большевиков.

Полтора месяца под коммуной

Первые смерти в результате вооруженных столкновений с участием красногвардейцев случились в Эстонии в декабре 1917 года: в Пюсси, куда они пришли для захвата власти, рассказывает автор публикации в ежегоднике.

В Нарве же до провозглашения Эстляндской трудовой коммуны, то есть 29 ноября 1918 года, жизнь протекала довольно мирно. Аресты начались 1 декабря. Уже на следующий день было расстреляно четыре человека. Судя по материалам созданной при коммуне специальной комиссии, поплатились они за криминал. Насколько наказание оказалось пропорциональным, вопрос другой.

Красный террор продолжался в Нарве около полутора месяцев: со 2 декабря 1918 года по 13 января 1919-го. За это время было казнено порядка 50 человек, после ухода из города красных 40 из них удалось опознать.

Среди убитых были попавшие в плен воины Эстонской армии (в том числе молодой нарвитянин со звучной фамилией Римский-Корсаков), дезертировавшие из Вильяндиского полка красноармейцы, попавший в плен белофинн, несколько гражданских лиц, среди которых были просто состоятельные горожане, арестованные коммунарами в отместку за своих погибших товарищей, а также не принявшие новую власть люди. Жертвой коммунаров стал и будущий священномученик, настоятель Ивангородской Успенской церкви иерей Александр Волков. Эта расправа вошла в историю нашего края как верх пренебрежения человеческой жизнью и цинизма: тела расстрелянных были сброшены в выгребную яму.

Последней казненной жительницей города стала Ольга Сниткина, обвиненная в мародерстве на месте битвы под Йоала, произошедшей 28 ноября.

Его звали Оскар Эллек

Решала судьбу арестованных специальная комиссия в духе ВЧК. Все смертные приговоры подписывал ее руководитель, он же глава коммуны Оскар Эллек. „А вот роль „выселенных“ с нарвских улиц большевиков Тийманна и Анвельта сильно преувеличена, – считает Антс Юрман, – обычные городские управленцы“. И совсем несправедливо, по его мнению, сегодняшняя Эстония обошлась с памятью Антса Даумана (по-латышски Ансис Дауманис), имя которого также до недавнего времени носила одна из нарвских улиц.

Будучи первым лицом Нарвы, в 1917 году он организовал народный референдум. А затем обратился с его итогами к Ульянову-Ленину, в результате чего „петербургская“ часть Нарвы, а также Ивангород вошли в состав Эстляндской губернии.

Дауман, конечно, причастен к деятельности Эстляндской трудовой коммуны, однако доказательств, что он принимал участие в расстрелах или давал на этот счет распоряжения, нет. Для этого были Оскар Эллек и руководство Нарвской тюрьмы: Мадис Йыги и Владимир Катаев. А через шесть дней после провозглашения коммуны, 5 декабря 1918 года, Дауман вообще отбыл в Латвию.

„Каждый день везут в Темный сад“

Согласно официальным данным Эстонии, количество жертв красного террора в стране превышало число погибших от белого террора. Но не так было в Нарве, отмечает Антс Юрман.

Белый террор начнется в Нарве 19 января 1919 года, когда в город войдут формирования финских добровольцев с небольшим участием эстонских ополченцев. И уже вечером этого дня возле ратуши будут расстреляны 27 человек, большинство из которых – красные финны.

Почерпнуть эти сведения Антс Юрман смог из воспоминаний дочери директора Нарвской гимназии Веры Давыденковой, написанных на немецком языке и изданных в Германии в 1926 году.

Судя по ее рассказам, убивали финнов не эстонцы, а их же соотечественники. Воевавших на стороне Эстонии финнов, говорит Юрман, было более двух тысяч. Назывались они добровольцами, и считалось, что эти люди прибыли в Эстонию для борьбы за ее независимость. Но вряд ли можно поверить, что все они приезжали сюда из идейных соображений, учитывая весьма юный возраст некоторых из них – 15-16 лет. Не исключено, что этими молодыми людьми двигали корыстные мотивы.

„Каждый день, начиная с 20 по 29 января, арестованных по нескольку десятков человек везут в Темный сад, – пишет в своих воспоминаниях Вера Давыденкова. – Там их заставляют снять одежду и расстреливают“.

Ее рассказ – единственное найденное краеведом письменное свидетельство о белом терроре из уст эстонского очевидца тех событий. Есть еще откровения воевавшего на стороне Эстонии финна, бывшего офицера царской армии. Он, в частности, рассказывает, что вместе со своим сослуживцем после прихода в Нарву, то есть 20-го января, посетил ратушу. „Там находились арестованные красные финны, мы с ними побеседовали. Всех их потом расстреляли“, – вспоминает этот человек.

Несколько сотен за девять дней

В одном из финских источников сообщается, что согласно эстонским официальным данным, белофиннов в Эстонии в обозначенный нами период воевало около 3,5 тысяч. Но о чем никто кроме этого источника не пишет – на стороне коммуны сражались 1100 красных финнов, уточняет Юрман.

Еще один финский исследователь отмечает, что в январе, по окончании боев в Эстонии, в Петрограде создается красный стрелковый полк. Его численность чуть более 700 человек, большинство из них прибыло с эстонского фронта.

„И я делаю вывод: если в Эстонии воевало 1100 красных финнов, а осталось в живых, допустим, 650, значит, жертвами эстонских событий стало 450 человек, – говорит Антс. – Предполагаю, что половина из них погибла на фронте, а еще половину расстреляли в Нарве“.

„Теперь сравним количество погибших здесь от рук коммунаров (до 50 человек) и казненных красных финнов (между 200 и 300), – продолжает краевед. – Это лишь часть жертв белого террора. Работая в эстонских архивах, я не нашел относительно этих девяти дней ни одного документа: значит, красных финнов расстреливали, не оставляя никаких следов. Первый документ после ухода из Нарвы красных, датированный 31 января (задержания, допросы и т. д.), касался уже деятельности эстонского временного правительства. При этом у нас нет данных по гражданскому населению“.

Сведений о гражданских лицах нет

Антс Юрман рассказывает, что в апреле 1919 года, перед выборами в Учредительное собрание, эстонский коммунист Виктор Кингисепп, чтобы привлечь внимание к своей партии, делает эффектный шаг: публикует „Список распятых членов трудового народа Эстонии“.

„В нем оказалось и 25 убитых белыми нарвитян“, – продолжает Юрман. Не во всех этих фамилиях историк-любитель уверен. Но не сомневается в достоверности сведений, касающихся нескольких человек, расстрелянных за организацию похорон бойцов Вильяндиского полка. С подачи нарвского историка Ильи Давыдова он познакомился с воспоминаниями вдовы одного из погибших, опубликованных в 60-х годах прошлого века. В них женщина описывает, как они тайно пришли на кладбище в Сийвертси, как раскопали могилу расстрелянных, и женщина опознала своего мужа по обуви.

Если взять Финскую гражданскую войну, где, по данным самих финских источников, количество жертв, погибших и расстрелянных, было примерно 37000 (белые – 12000, красные – 25000), у наших соседей есть уже обширные списки погибших с обеих сторон. „Мы пока такими успехами похвалиться не можем“, – с сожалением замечает Антс Юрман.

А вот ему самому в этом смысле кое-что удалось: краевед установил нескольких жертв террора и теперь смог опубликовать их имена в своей статье.