Как будущая монахиня и ее брат-алкоголик наследство делили: о чем новый фильм „Великое безмолвие“?
Кинокритик П.И.Филимонов посмотрел новый фильм „Великое безмолвие“ и написал на него рецензию.
Как-то в этом фильме всё чуть-чуть слишком искусственно. Интенция режиссёрки понятна, все современные тренды налицо. Психология, чувство вины, поиски себя и бога, всё это присутствует в надлежащем виде и разворачивается перед зрителем постепенно. Но как-то всё это сделано слишком по-ученически, слишком наивно, слишком всерьёз, слишком хрестоматийно, чтобы поверить в правдивость происходящего, в подлинность эмоций героев, в жизненность замысла.
Молодая девушка Силье готовится к монашескому постригу под именем сестры Альмы. Внезапно в её монастырь заявляется её родной брат Эрик, алкоголик, который то ли выписался, то ли сбежал из рехаба. И начинает требовать у неё свою часть родительского наследства. Силье утверждает, что отдала всё наследство в качестве своего приданого христовой невесты – но Эрика это не удовлетворяет. Между ними развиваются традиционные для психологической драмы отношения, с криками, слезами, подавляемыми воспоминаниями и страшной тайной из прошлого, о которой оба помнят, но до поры до времени не говорят зрителю. Ну и так далее – с разными сюжетными последствиями.
Это довольно интересное кино, ничего не могу сказать. За твистами сюжета следить интересно, они не то, чтобы были легко предсказуемы, да и характеры героев нормально прописаны.
Проблема с этим фильмом (во всяком случае, для меня) заключается в том, что я вижу выпирающие несущие конструкции. И это не фича, как в случае с центром Помпиду, мне кажется, в данном контексте это конкретный баг. Складывается ощущение (возможно, голословное, не буду ничего утверждать), что режиссёрка насмотрелась психологических драм, начиталась книжек по психоанализу и выдала нам на-гора. Всё, как положено, история сочинена по всем лекалам классического психологического кино, где герои меняются в представлении зрителя оценками (условная ситуация „она жертва – он абьюзер“ сменяется условной ситуацией „а вот и не так всё было“, потом снова переворачивается в „оба хороши“, и так далее, и тому подобное, пока зритель уже окончательно не осознаёт всю степень сложности и запутанности отношений между персонажами), но вот именно эта правильность – не подступиться – и вызывает лёгкое отторжение.
Как вот с яблоками, например. Человек, много изучавший яблоки, допустим, знает, что самые вкусные яблоки – жёлтого цвета. А у него в саду, как назло, вырос только сорт „Грэнни Смит“. Но ничего, он же знает, как делать, он же знатный яблоковод, он берёт краску и красит весь урожай. При этом он совсем не дурак, он использует пищевой краситель, чтобы не дай бог, никто не отравился. Он не хочет людям зла, он просто хочет им показать, какой он крутой яблоковод.
Так же и Катрине Брокс. Она просто хочет нас убедить в том, что она хороший психологический режиссёр и сняла хороший психологический триллер о жуткой семейной тайне. Может быть, даже оно всё так и есть, но мне упорно кажется, что это очень искусственная, высосанная из пальца история. И актёры, как ни стараются, не могут до конца в это вжиться. Потому что вжиться в то, во что сам режиссёр, кажется, не верит, не очень-то возможно.
Читайте RusDelfi там, где вам удобно. Подписывайтесь на нас вFacebook,Telegram, Instagram и даже вTikTok.
