МНЕНИЕ | В затеянной реформе образования мало здравого смысла, но есть жажда реванша
(28)
Как и у многих моих знакомых и друзей, у меня есть страница в одной из социальных сетей. Я там редко что-то выкладываю и „перепощиваю“ (господи, а как же образовать глагол „перепостить“ в настоящем времени?), поскольку для пиара или резонанса привык использовать другие ресурсы. Собственно, сетевых друзей у меня насчитывается чуть больше двух сотен и потребности постоянно пополнять этот список у меня нет: я знаю цену завязанной в Интернете дружбе. Поэтому, когда несколько дней назад один из моих текстов на персональной странице вдруг стал стремительно распространяться, я немного удивился. Ничего принципиально нового я не сказал – мало того, на тему перехода русских школ на эстонский язык преподавания я уже столько раз высказывался, что успел даже самому себе надоесть.
На первые комментарии я еще отвечал, но в какой-то момент перестал это делать, потому что читатели, как это водится, стали активно выяснять отношения друг с другом, позабыв о содержании моего текста. Каждый нашел в моем сочинении какую-то мысль, которая его зацепила и дальше все зависело исключительно от фантазии комментатора. Это обычное явление, так происходит практически с любой общественно значимой публикацией.
Следующий сюрприз не заставил себя ждать: парочка весьма мутных информационных порталов выставила у себя мой опус, не потрудившись уведомить меня об этом. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы связаться с редакторами данных ресурсов и потребовать убрать публикации. Мне совершенно нечего стесняться, но я не для них все это писал, хотя в данных изданиях все это выглядит именно так. Кстати, в названной выше сети я представлен под псевдонимом. Не буду объяснять, почему не называю свою настоящую фамилию: те, кто знает меня лично и читал мои тексты, опубликованные в эстонских СМИ под реальным именем, не станет меня подозревать в желании скрыть свои мысли. Поверьте, мои взгляды известны такому количеству народа, что даже глупо усматривать в моем решении иметь страницу под вымышленным именем попытку вести двойную жизнь.
Сегодня я откликаюсь на предложение Delfi и публикую свой текст здесь. Я не стал ничего убирать, лишь дополнил его некоторыми пояснениями, чтобы те, кто меня лично не знает, не сделали ошибочные выводы о моей персоне. Итак, это написано в порыве отчаяния. И в отсутствие надежд на благополучный исход. Ну, извините, что так мрачно, зато честно…
Какие чувства должен испытывать человек, когда он начинает понимать, что его умения, способности и все усилия достичь важного результата перестают волновать окружающих? Как ощущает себя мужчина, вполне осознающий уровень собственного профессионализма, достигший зрелого возраста и имеющий силы реализоваться на практике, но все чаще замечающий, что общество готово отказаться от его услуг, потому что оно, это общество, вдруг решило сформировать для себя иные потребности?
Мне 57 лет, сорок из которых я посвятил педагогике. Не утруждайте себя подсчетами – я начал работать с детьми ровно за пять месяцев до того, как стал совершеннолетним, так сложилась моя жизнь. Из этих сорока лет можно вычеркнуть два года срочной военной службы, но не будь ее, я точно бы продолжал работать с детьми.
В момент обретения Эстонией независимости я не испытывал противоречивых чувств, хотя понимал, что русским жителям Эстонии придется привыкать к новой реальности. При первой же возможности вступил в гражданство ЭР и делал это абсолютно осознанно. Я понимал, что учитель в русской школе – это не просто миссия, это очень ответственно во всех смыслах.
Все языковые требования, которые Эстонская республика предъявляла к учителям, мною были выполнены. Когда в классах старшей школы мои предметы были переведены на эстонский язык преподавания, я не стал ломиться в эти ворота. Попытка сдать на С1 предпринята была, но не с целью получения права преподавать в гимназии, а для самопроверки, если угодно. До 60% не хватило каких-то пунктов, но сказать, что я сильно расстроился, было бы сильным преувеличением.
За эти четыре десятилетия в моей профессиональной жизни происходило всякое. Были удачи, свершения и взлеты. Были падения, срывы и разочарования. Мне есть, что вспомнить и чем гордиться. Есть то, о чем я не люблю вспоминать, а за что-то до сих пор стыдно. Но все эти сорок лет мне было безумно интересно, ведь профессия учителя настолько многогранная, вдохновляющая и непредсказуемая.
Меня вполне устраивала работа в основной школе, я получал необходимую каждому учителю отдачу от учеников. Я сейчас не о букетах и конфетах к празднику, а о нормальном человеческом отклике – налаживании диалога с учениками, ответах на их каверзные вопросы, привлечении школьников к различным республиканским и международным проектам. Неоднократно вместе с многочисленными ученическими делегациями свой школы посещал Брюссель и Страсбург, привлекал учащихся к радио- и телеэфирам. Делал то, что считал необходимым, что самому было интересно и, уверен, интересно было моим ученикам.
Перешагнув пятидесятилетний порог, я начал планировать свой уход из профессии. Очень не хотелось уйти немощным, потерявшим хватку или не способным соответствовать ожиданиям. Во мне достаточно сил, чтобы продолжать свою работу. Я еще могу кого-то вдохновить, чему-то научить и дать дельный совет. Однако все идет к тому, что любимую работу придется бросить раньше, чем придет пенсионный возраст – Эстонская Республика решила, что русские учителя ей больше не нужны.
Решение о ликвидации остатков русскоязычного образования было принято в эмоциональном порыве, на фоне развязанной Россией войны. В этом поспешно принятом решении, как очень точно заметила Наталья Китам, „русский язык в школах рассматривается как враг, которого надо победить“. Именно поэтому оно обречено на провал, если в самое ближайшее время оно не будет откорректировано с учетом реалий и уважения, в первую очередь, к русским учителям.
Как угодно можно относиться к педагогам русских школ, но отрицать тот факт, что они остались чуть ли не единственными в этой стране, имеющими реальную возможность повлиять на умы подрастающего поколения, все-таки не стоит. Выживание их из образовательной сферы, которое по факту уже началось, дает очень опасный и двусмысленный сигнал обществу. Принуждение русских учителей преподавать русским ученикам предметы исключительно на эстонском языке превращает образовательный процесс, если не профанацию, то в довольно странное мероприятие. Невозможно, даже освоив в совершенстве язык и посетив наспех организованные курсы, начать преподавать в совершенно ином формате. Когда это заставляют делать не потерявших здравый смысл интеллигентных людей – это еще и скрытая форма издевательства.
И, прежде чем вы начнете мне задавать вопрос про то, где я был все эти тридцать лет и почему в совершенстве не выучил эстонский, то еще раз напомню: вплоть до сегодняшнего дня я выполнял все языковые требования, и вся моя вина заключается в том, что не сумел просчитать ситуацию, когда Эстонская республика объявит мою деятельность вне закона. Тридцать лет я находился в правовом поле, а теперь – нет.
Переход на эстонский язык обучения еще толком не начался, а нас уже отовсюду повычеркивали, подтерли ластиком и начинают откровенно смотреть как на путающихся под ногами никчемных лузеров. Обстановка в русских школах становится все более угнетающей, торжествующий металл в голосе отдельных политиков, не подвергающих ни малейшему сомнению правильность принятого решения, становится все более оглушительным.
Стоило одному таллиннскому чиновнику лишь только обмолвиться о том, что вероятность включения первоклассника-эстонца в список учеников „русского“ класса не является в принципе невероятной, как мгновенно поднявшаяся волна негодования отдельных деятелей, озаботившихся качеством обучения представителей титульной нации, достигла рекордных высот. Они очень доходчиво объяснили, почему подобное заявление можно отнести к провокациям, дали предсказуемую политическую оценку и еще теснее сплотились вокруг идеи ликвидации школьного образования на русском языке.
Идея совместных эстонско-русских классов отметается практически сразу. Сегодня по причине разного уровня владения языком, завтра найдется другая причина. Выходит, что русские дети виноваты по умолчанию только потому, что их не научили эстонскому. И отвечать за все будут именно они, за их право получать качественное образование на данный момент бороться некому – политическая площадка активно зачищается.
О необходимости перехода скоро начнут вещать все утюги. Я сейчас нахожусь в предвкушении появления в местных медиа представителей русской интеллигенции, которые начнут объяснять русским учителям, в чем неоспоримое преимущество обучения на государственном языке. Русских родителей, судя по всему, убеждать уже не надо – в массе своей они не видят особых проблем для своих детей, верят, что они освоят эстонский язык и, наконец – в совершенстве.
Чуть менее года назад я уже высказался на предмет собственных профессиональных перспектив. Кое-кто из комментаторов уже сильно переживает, что я до сих пор не покинул школу. Не надо беспокоиться обо мне, я найду себе занятие и освобожу площадку для новых кадров. С этими новыми кадрами у нас наблюдается, мягко говоря, дефицит, но старые кадры уже рассматриваются как враждебные.
Мне смешно и грустно слушать нашего министра образования Кристину Каллас, которая, как и положено чиновнику, категорически не хочет признавать очевидное, особенно если это касается просчетов ее ведомства. Госпожу Каллас мало занимают те проблемы, которые непременно обрушатся на головы русских детей и их родителей в самое ближайшее время, ведь главным виновником этих проблем являются сами русские, которые подло захватили власть в отдельных самоуправлениях, мертвой хваткой держатся за кресла директоров школ и заведующих детсадов и препятствуют своим соотечественникам становиться полноправными членами нашего общества, достойными гражданами нашего богом спасаемого отечества.
Я нисколько не сомневаюсь, что среди русских детей и их родителей найдется немалое количество тех, кто вполне будет удовлетворен ходом эксперимента над ними. Кому-то обязательно повезет встретить чутких и понимающих учителей, способных не только объяснить свой предмет на государственном языке, но даже влюбить в него. Осталось только выяснить, какой процент русских учеников окажется за бортом и как поступят с ними те, кому беспокоиться об этом положено в силу служебного положения.
Этот естественный отбор будет весьма жестким, его результаты не всех обрадуют. Но нам всем предоставляется исторический шанс преодолеть навязанные нам трудности. Жаль, что я не смогу стать активным участником этого процесса, потому что цирковые представления меня никогда особо не привлекали даже в качестве зрителя. А работа клоуном на арене – это точно не мое призвание.
* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
* Редакция RusDelfi приглашает к сотрудничеству авторов, имеющих собственное мнение по политическим, экономическим, социальным и культурным вопросам. Пишите нам на адрес rus@delfi.ee с пометкой „в рубрику мнений“!
Еще больше информации про переход на эстоноязычное образование читайте ЗДЕСЬ
