МНЕНИЕ | В поисках нацистов

21 марта с самого раннего утра сотрудники Следственного комитета и центра „Э“ провели в Москве обыски у сотрудников московского „Мемориала“ и их родственников, а также в помещениях на Каретном Ряду и в Малом Каретном переулке. Журналист и правозащитник Александр Подрабинек написал для портала ВотТак о том, почему Россия занялась поисками „нацистов“ внутри страны.

В постановлениях на обыски указывалось, что они проводятся по делу о реабилитации нацизма (п. „в“ ч. 2 ст. 354.1 УК РФ). Очевидно, это основная статья обвинения, которое у разных фигурантов дела будет дополняться другими статьями Уголовного кодекса. Например, у сопредседателя правозащитного центра „Мемориал“ Олега Орлова в обвинении фигурирует „дискредитации армии РФ“.

Статья УК „Реабилитация нацизма“ была принята Госдумой 5 мая 2014 года, сразу после аннексии Крыма. Весьма прозрачный намек все поняли: кто осмелится осуждать новые территориальные захваты и проводить исторические параллели с захватами прошлыми, тот будет считаться защитником нацизма со всеми вытекающими из этого уголовно-репрессивными последствиями.

Долгое время статья была в полумертвом состоянии. В 2016 году в России по ней было осуждено два человека, в 2017 – три, в 2018 – один, в 2019 – тоже один. Затем где-то что-то щелкнуло и все изменилось. В 2020 году по этой статье к суду привлекли восемь человек, а в 2021 — уже 30. За все это время одного человека оправдали, а двоих приговорили к реальным срокам лишения свободы.

Чудовищная статья

Интерес власти к поиску нацистов в России и вне ее обострился после того, как президент Путин объявил нынешнюю украинскую власть нацистской. Обвинение абсолютно голословное и ничем не подкрепленное, но для пропаганды этого хватило. Слово „нацизм“ укрепилось в пропагандистском лексиконе. Этот штамп усиленно внедряется в общественное сознание. Понятно, что к пропагандистским штампам желательно добавить что-нибудь материальное: например, уголовное дело по подходящей для этого статье.

Эта чудовищная статья, попирающая конституционное право на свободу слова, выглядит так: „Отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран Оси, одобрение преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, о ветеранах Великой Отечественной войны, совершенные публично…“

Эта статья не только противоречит фундаментальному праву на свободу распространения информации, она еще и невероятно глупа сама по себе. Как можно преследовать за „отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала“, если в отношении упомянутых в приговоре фактов у трибунала не было единого мнения? Например, судья трибунала от СССР Иона Никитченко после провозглашения приговора выразил свое особое мнение, не согласившись с оправданием дипломата Фрица фон Папена, пропагандиста Ганса Фриче и рейхсминистра Ялмара Шахта, „мягким“ наказанием (пожизненное заключение вместо смертной казни) для экс-заместителя фюрера Рудольфа Гесса и отказом признать преступными германское правительство, генеральный штаб и высшее командования вермахта. Сейчас бы этот советский судья, один из самых активных сталинских опричников, попал под статью 354.1 УК РФ!

Отрицание фактов, установленных приговором в Нюрнберге, уже было, и носило оно не бытовой или публицистический характер, а сугубо правовой. Дело генерал-полковника Вермахта Альфреда Йодля через семь лет после его казни было пересмотрено судом в Мюнхене и посмертно он был полностью оправдан. Не следует ли теперь Следственному комитету России возбудить уголовное дело по ст. 354.1 против судей в Мюнхене, оправдавших генерала Йодля?

Возрождение традиций сталинского террора

Наказаний по разным частям статьи 354.1 много, они разные. „Мемориальцам“, например, грозит до 5 лет лишения свободы. Обвинение их сводится к тому, что в списке жертв сталинских репрессий, который ведет „Мемориал“, оказались три человека, причастные, по данным следствия, к сотрудничеству с нацистами в годы Второй мировой войны. Так ли это на самом деле, сейчас сказать трудно, да это и не важно.

Даже если они действительно были коллаборантами, это не исключает того, что они стали жертвами сталинского террора. Разве преступник не может стать жертвой другого преступления? Разве маршал Тухачевский, в 1921 году расправившийся с помощью химического оружия с крестьянским восстанием в Тамбове и подавивший Кронштадское восстание матросов, не стал в 1937 году жертвой сталинского террора?

Если завтра председателя Следственного комитета генерала юстиции Александра Бастрыкина расстреляют без суда и следствия за сегодняшние фальсификации судебных дел, то он тоже станет жертвой произвола. И, весьма вероятно, попадет в список жертв политических репрессий „Мемориала“ или какой-нибудь другой правозащитной организации. Нахождение в таком списке — это не признание заслуг и не награда потомков, это констатация исторического факта, который разные люди могут оценивать по-разному.

Одно во всей этой истории несомненно: репрессии против „Мемориала“, как и само существование в Уголовном кодексе статьи о реабилитации нацизма, — это возрождение традиций сталинского террора и практики преследований за политическое инакомыслие.