Русский язык отступил из Херсона вместе с российской армией. Что происходит в освобожденном Украиной городе

Освобожденный Херсон живет без воды, света и мобильной связи, горожане закупаются на стихийных уличных рынках, но эйфория от освобождения и возвращения украинской власти пока перекрывает для горожан все неудобства. Журналист Би-би-си Дмитрий Власов отправился в свой родной город не по работе, а чтобы наконец-то увидеться с родителями и семьей, которых он не видел с самого начала войны.

Дмитрий Власов родом из Херсона, но все последние годы живет и работает в Киеве. Когда началась война он был в столице, а его родственники - в Херсоне и Чернобаевке. Название последнего поселка весной стало в Украине мемом, иллюстрирующим многочисленные безуспешные попытки российских войск закрепиться в близлежащем стратегическом аэропорту.

„Я сейчас в Херсоне, в тихом месте, - говорит Власов. - Вокруг, насколько я сужу по разрушениям, было не меньше десяти попаданий“.

Как рассказывает Дмитрий, начавшееся 24 февраля вторжение стало полным шоком для жителей. Несмотря на то, что Херсонская область расположена рядом с Крымом, в самом городе исторически не было каких-то серьезных военных частей, и защищать его от превосходящих сил армии России было некому.

Еще в марте в Херсоне были митинги и шествия с украинскими флагами. Российские военные ответили арестами, активисты исчезали. И тогда жители города просто закрылись в своих домах.

„С момента оккупации Херсона я понял, что обязательно хочу вернуться домой“, -рассказывает Дмитрий Власов.

Село Чернобаевка и его обитатели

„Моей бабушке - 94 года, она в Чернобаевке, и у нее заканчивалось буквально все. Конечно, она скучала: ни света, ни интернета. Тетя попала в больницу с осколочным ранением“, - объясняет Дмитрий.

Родственники ждали его, но предупредить о приезде их было невозможно. Сначала боялись и не открывали дверь, окна дома забиты - рядом были прилеты, у соседей прямо на огороде был взрыв. Потом недоумение: как ты сюда попал?! А потом слезы радости и понимание, что, кажется, все закончилось.

До войны Чернобаевка - простое село, дома частного сектора, несколько многоэтажек. Совсем рядом - международный аэропорт Херсона. После аннексии Крыма он приобрел статус стратегического, обслуживая не только Херсон, но и крымчан и жителей Николаевской области. Отсюда каждый или почти каждый день можно было улететь в Стамбул и Анталью, Краков и Варшаву, Тбилиси. С осени 2021 года аэропорт закрыли на модернизацию взлетно-посадочной полосы.

„А рядом военные и вертолетные части. Там стояли белые вертолеты с символикой ООН, они обслуживали миссии в Африке, и их все проезжающие видели с трассы. Там же узел связи, отстойник для старой военной техники. Сейчас все это уничтожено“, - рассказывает Дмитрий.

Украинские войска оттуда вышли без боя в самом начале войны. Впоследствии украинцы регулярно били по российской технике, которая базировалась на военном аэродроме, и каждый раз, если верить официальным источникам, результативно.

Дмитрий Власов рассказывает, что сейчас там куча брошенной и разбитой российский техники, везде осколки от снарядов, здания воинской части и остальные постройки разрушены.

Молчание протеста

Первыми в город зашли штурмовые отряды, а вскоре после них - обычные военные, полицейские, медики, сотрудники спасательных служб, административные служащие, волонтеры. Дмитрий приехал в город, когда украинские власти еще не успели полностью восстановить контроль.

„У бабушки ворота во двор разрушены, все вокруг посечено осколками, крыша разбита, - рассказывает он. - Всего, как говорят местные, 350 домов в Чернобаевке в той или иной степени повреждены или уничтожены“.

Все люди, с которыми говорил Дмитрий за это время, вспоминают месяцы оккупации как день сурка: звуки артиллерии, слухи, что вроде бы украинская армия продвигается. Нормальный доступ к интернету, телевидению и вообще информации россияне обрезали сразу.

„Люди старались избегать общения с военными и теми, кто им помогал, - рассказывает Дмитрий. - Те целенаправленно искали жителей с проукраинской позицией, устраивали допросы на блокпостах, проверяли телефоны. Доходило до того, что местные жители просто перестали брать телефоны с собой, если им нужно было куда-то выйти“.

Любое общение сократилось до минимума, соседи переставали разговаривать друг с другом из-за боязни доноса. И только в первые дни после освобождения города стали выходить и снова общаться.

Как рассказывают родственники Дмитрия, продавцы отказывались принимать российские рубли - это было такой тихой акцией протеста. На таких людей тоже доносили.

А потом все кончилось. „Еще в октябре военные и ФСБ-шники ходили по рынкам и магазинам, искали термобелье и теплые вещи, явно собираясь оставаться на зиму. А потом их как корова языком слизнула“.

В темноте и без связи

„Самая большая боль - мобильная связь, энергия, вода. Это все нужно где-то искать. Денег не снимешь, мобильного банкинга нет, нас просто отбросило назад во времени“, - рассказывает Дмитрий. Для того чтобы связаться с коллегами и друзьями, в первые дни было проще уехать в сторону Николаевской области.

Россияне, уходя, взорвали водонапорные башни, другие инфраструктурные объекты. 200-метровая телебашня также взорвана российской армией перед отходом, в СИЗО был пожар, его обитателей отпустили на свободу.

Из бытовых удобств есть только газ. Света и воды нет во всем городе. Люди ходят с емкостями по крутому спуску на берег Днепра, набирают речную воду и несут ее в дома, чтобы хотя бы в туалете был смыв.

Магазины в Херсоне пока не работают. Из-за отсутствия электричества нет холодильников и кассовых аппаратов. Да и продавать особо нечего: мосты на севере области, откуда раньше шли поставки, разрушены. До отхода российской армии можно было плавать на левый берег на лодках и что-то привозить из населенных пунктов оттуда, сейчас это опасно.

Стихийная уличная торговля - это единственный доступный для горожан способ что-то купить. Накануне семья Дмитрия купила кусок мяса такого качества, что в мирное время не стала бы даже на него смотреть. Но все, по его словам, налаживается: появляются генераторы, ООН завозит гуманитарную продуктовую помощь, начинают работать отделения почты.

„Каждый новый день чуть-чуть получше“, - характеризует он ситуацию.

В центре города появилось питание, терминалы Starlink, временные вышки украинских сотовых операторов. Но часто связь все равно „падает“ под непомерно большой нагрузкой - жители месяцами были вне досягаемости для своих родных и стараются пользоваться любой возможностью пообщаться.

Некоторые сохранили российские сим-карты и пытаются поймать сигнал связи с противоположного берега.

Все эти месяцы жители Херсона ничего не знали о положении дел на фронте, о других новостях. Знали только то, что показывали по включенным здесь российским телеканалам.

„Да и сейчас основной способ получения информации - это все еще обычные уличные разговоры: где есть вода, где открыты магазины с едой и сим-картами, со скольки комендантский час“, - рассказывает Власов.

Как будто твоя страна выиграла чемпионат мира

Дмитрий вспоминает, как въехал в Херсонскую область в первые дни после освобождения.

„Это что-то, не с чем просто сравнить. Автомобили [вошедших в город украинских военных, медиков и полицейских] жители тормозили в каждом селе, буквально у каждого двора. Мамы и дети, бабушки и дедушки плакали, военным протягивали еду, цветы, сигареты“, - рассказывает Дмитрий.

Люди останавливались у стелы с названием города и фотографировались как на ее фоне, так и на фоне остатков стоявшего здесь российского блокпоста.

13-го ноября Дмитрий оказался на площади Свободы, центральной площади Херсона. Там, говорит он, были тысячи людей. „Все пели, кричали „Слава Украине!“, машины сигналили, везде желто-голубые флаги, люди на площади фестивалили по полной. Уже объявили комендантский час, а никто не может разойтись. Какой-то дурдом, но только в очень хорошем смысле. В иных обстоятельствах это как после финала чемпионата мира - когда твоя страна выиграла“.

Когда едешь по Херсону в машине, иногда все еще можно поймать российские радиостанции, транслирующиеся с левого берега. Местные жители называют эту пропаганду „вой с болот“.

„Я первый раз послушал внимательно, очень интересно, - делиться впечатлениями от услышанного Дмитрий. - Там все плохо, ведущие и какие-то статусные гости критикуют российское руководство. Ругаются: вот, Зеленский побывал в Херсоне, почему же это мы по нему не ударили, о нас вытирают ноги…“.

Дмитрий рассказывает о своем последнем наблюдении в освобожденном Херсоне: до войны русский язык здесь был основным и уж точно никогда не был маркером свой-чужой. Сейчас в повседневной речи по-украински пытаются говорить даже те жители, которые знают его на уровне пары десятка бытовых фраз.