„Неужели они думают, что мы тут по зову сердца?“ Как на Красной площади отпраздновали аннексию украинских регионов

Владимир Путин 30 сентября подписал договоры о „присоединении к России“ украинских территорий. После этого на Красной площади прошел уже традиционный „митинг-концерт“ в поддержку российской власти. На него как обычно „пригласили“ бюджетников и студентов из регионов, которые должны были изобразить безусловную поддержку аннексии. „Медуза“ сходила на мероприятие — и рассказывает, как это было.

Попасть на „митинг-концерт“ в поддержку аннексии украинских регионов — настоящий квест. Узнать какие-либо детали о мероприятии — например, нужны ли на него билеты или приглашения — человеку со стороны очень сложно. В основном они попадаются в публикациях независимых СМИ о том, что на митинг по традиции сгоняют бюджетников. Студентам обещают „автоматы“ по неким „сложным предметам“, а сотрудникам госучреждений просто настоятельно „рекомендуют“ прийти на Красную площадь.

Добраться до самой площади тоже непросто — ближайшие выходы метро закрыты. Приходится делать крюк, проходя мимо небольших группок москвичей с российскими триколорами. У некоторых на верхней одежде виднеются наклейки с надписями „Z — своих не бросаем“.

Наконец, у ограждений выясняется, что на концерт не попасть без специального синего флаера. На нем всего несколько слов: „30 сентября 2022 г. Красная площадь. Сбор гостей с 15:00. Начало мероприятия в 17:00“.

Чтобы получить его, приходится просить помощи у организованных групп, желающих поддержать аннексию. „Нам выдали. Все под счет“, — разводит руками одна из женщин. „Нам только что их дали. Кто? Свои каналы. Сорян“, — вторит девушка из другой группы.

Чуть дальше стоит мужчина с целой пачкой флаеров — в ней не меньше ста штук. Выслушав легенду о студентке, которая очень хочет попасть на „митинг-концерт“, он соглашается выручить меня. Периодически — с похожим просьбами — подходят коллеги мужчины:

— Просят проходку, скажу что плюс один?

— Да хоть десять, она не расстроится. (кто эта „она“ так и останется загадкой).

Совсем рядом — мужчина с трехметровым флагштоком. В ходе беседы выясняется, что он из „Единой России“.

— Вы тоже из ЕР? — спрашиваю я у людей, стоящих неподалеку от заменосца.

— Я — да, у меня вот и толстовка фирменная, — довольно сообщает один из мужчин.

— И я — но у меня только паспорт, — отвечает девушка и демонстрирует обложку с логотипом партии власти.

— А я не палюсь, — ухмыляется молодой человек рядом.

У женщины из соседней группы звонит телефон. „Что? больничный? Ну лечитесь. Но с вас штраф! Я подумаю какой“, — шутит она. Или не шутит.

Уже с флаером я возвращаюсь к росгвардейцу у ограждения. Передо мной в очереди — тройка женщин.

— С флаерами?, — спрашивают у них у рамок.

— А то! В первый раз, что ли.

Первый кордон пройден. Но прямо перед входом на Красную площадь (со стороны Исторического музея) снова досмотр и снова очередь. Она почти не движется — за 40 минут удается пройти буквально пару метров. Люди стоят очень плотно.

— Вот зачем столько людей? Неужели они думают, что [мы] тут по зову сердца?, — не выдерживают в толпе.

— Да, идейным здесь быть не положено.

— Я сфотографируюсь и уйду, — ворчит неподалеку молодой мужчина в тренче.

— А я не могу — тут впереди мой начальник, — жалуется его товарищ.

— Может, билет потерять?

— Не, он тебе этого не простит.

Собравшиеся замечают на крыше ближайшего отеля снайпера. „Ну точно Путин будет! Еще и рамку вторую поставили, раньше такого не было“, — предполагает мужчина, который хотел сделать селфи на фоне сцены и уйти. Но этим планам так и не суждено сбыться — на втором часу ожидания в очереди он все-таки уходит.

Его примеру следуют еще несколько десятков человек. „Лучшее участие в таком мероприятии — дома перед телевизором“, — заключают в очереди. „Ребят, ветерана труда не получите, слишком медленно работаете!“, — кричит росгвардейцам одна из ожидающих. Но реакцией ее обделили.

В это время к очереди подходит группа студентов. „Мы приехали из Рязани. Четыре автобуса человек по 60. По пути еще в аварию небольшую попали, часа четыре ехали“, — разговорился один из них. На вопрос, многие ли по-настоящему ждут концерта, отвечает, что не особо — просто хотели Москву посмотреть, да и от пар освобождают.

Наконец, подходит очередь пройти последний досмотр. Бросается в глаза, что послушать „патриотические“ речи в честь аннексии на самой Красной площади собралось довольно скромное количество людей. Изнутри митинг совсем непохож на гигантскую толпу, изображение которой тиражировали государственные СМИ.

Парадокс объяснялся просто. Большую часть людей решили перенаправить от рамок к экранам, на которых транслировалось происходящее — зайти на Красную площадь они так и не смогут (хоть и будут стоять довольно близко). Дополнительно, прямо перед сценой организаторы выделили сектор, куда не могли попасть даже обладатели синих флаеров. Позже выяснилось, что туда нужны специальные приглашения — визуально они представляют собой те же листовки, только красного цвета.

На площади волонтеры раздают всем желающим российские флаги — кто-то берет сразу несколько штук. Женщина средних лет танцует, размахивает двумя триколорами в одной руке и звонит кому-то по фейстайму, транслируя происходящее.

Не обделили собравшихся и хлебом — в какой-то момент открылись палатки, где бесплатно раздавали пирожки. Пара мужчин прошли мимо меня с целлофановыми пакетами, набитыми выпечкой.

На сцене тем временем один за другим сменяются малоизвестные артисты и представители „присоединенных“ территорий. Речи о добродушии и гостеприимности российского народа перемежаются агрессивными пассажами в адрес украинских властей.

„В Херсоне и Запорожье было относительно спокойно — до какого-то момента. Но фашистские гады обстреливали [эти территории] и показали свое звериное лицо, и они [Херсонская и Запорожская области] сделали свой выбор“ , — почти кричит со сцены один из ведущих мероприятия Руслан Осташко.

„Россия — это тот дом, что выбрал народ. И выбрал честно!“, — вторит его соведущая Юлия Барановская.

Но все это ни идет ни в какое сравнение с выступлением актера Ивана Охлобыстина.

Существует мнение, что в скором времени „специальную военную операцию“ переименуют в контртеррористическую операцию. Кто-то даже говорит, что это будет Отечественная война, но я считаю, что и этого недостаточно. Правильно это назвать священная война. Существует такое древнее русское междометие Гойда означающее призыв к немедленному действию. Как же нам не хватает сейчас таких боевых кличей. Гойда братья и сестры! Бойся старый мир, управляемый безумцами, извращенцами, сатанистами! Бойся, мы идем! Гойда!, — вопит он сцены.

На некоторых в толпе эта волна патриотизма действует весьма эффективно. Мужчина, с трудом стоящий на ногах, звонит кому-то по видеосвязи: „Крым наш? Я тебя спрашиваю, Крым наш? Как относишься к спецоперации?“

Впрочем, на вопрос о том, нужны ли России в принципе новые территории в толпе отвечают по-разному. „Конечно, правды мы не узнаем, но бомбежки-то восемь лет идут и это им надоело. Ну и коррупция на Украине сильна“, — объясняет один из пришедших. „Присоединение — мне не нравится. Воссоединение! Вот это правильно“, — вторит пожилая женщина.

„В России столько островов, разных территорий, которые нужно развивать — зачем нам еще и Донбасс, когда это не сделано?“ — делится своим мнением молодой человек, представившийся Андреем. Он признается, что о „митинге-концерте“ узнал случайно — ровно в тот момент, когда дошел до Красной площади и понял, что не может туда попасть.

Некоторые начинают откровенно скучать. Правда, когда на сцену выходит Shaman, прославившийся после начала войны ультрапатриотическими песнями, девушки в разных концах площади радостно завизжали. Но остальные ждали выхода совсем другого мужчины. И успокоились только, когда ведущие объявили выход группы „Любэ“: „Если эти тут, значит и Путин выйдет“.

„Давай за жизнь, будь проклята война“, — тянет Расторгуев. Люди радостно подпевают и покачивают российскими флагами, собравшихся ничего не смущает.

Но после „Любэ“ Путин не выходит. Вместо него на экранах запускают видео с историей девушки из самопровозглашенной ЛНР — 16-летней Богданы Нещерет. Ведущие называют ее „самой юной ополченкой“ и „символом Донбасса“ — вот только большинству гостей это имя незнакомо. „Я русская и я очень этим горжусь. Наконец-то наступил этот долгожданный день и наша мечта сбылась“, — говорит девушка и начинает читать свои стихи. Некоторые разочарованно покидают площадь.

Тут на сцену все-таки выходит сам Путин. На площади устанавливается тишина. Лишь после команды президента собравшиеся начинают скандировать: „Россия! Россия“. Правда, само выступление Путина выглядит дежурным. „Мы стали сильнее, потому что мы вместе, за нами правда, а в правде сила. Сила в правде, победа будет за нами. Всем удачи“, — коротко резюмирует он. Звучит гимн, Путин подпевает.

Едва звучат последние ноты, люди разворачиваются к выходу. На сцену выходит Олег Газманов. Но это уже мало кому интересно.

— Ну, концерты это хорошо, что же в них плохого, — говорит один из участников „митинга-концерта“, молодой человек в худи и большой шапке, напоминающей рождественский колпак.

— Ну это же в поддержку этого всего… — спорит его спутница.

— Так это же [просто] концерт. Люди выступают.