„Мам, ни одного фашулика мы здесь так и не увидели“. Что рассказывают российские военные своим родным и близким

Российские военные в течение всей войны против Украины продолжают звонить своим родным и близким, несмотря на запрет использовать мобильные телефоны в зоне боевых действий. Часть из этих разговоров перехватывает Служба безопасности Украины, некоторые записи публикуют в украинских пабликах и телеграм-каналах. Газета The New York Times получила доступ к тысячам записей, сделанных вскоре после начала войны. Журналисты потратили почти два месяца, чтобы подтвердить их подлинность. Вот что они узнали. В материале „Медузы“.

Начало вторжения для большинства российских военнослужащих стало неожиданностью: многие думали, что едут на учения. Через несколько недель они поняли, что быстро выиграть начатую ими войну у них не получится, а к середине марта россияне стали рассказывать своим родным, что армия несет серьезные потери, пишет The New York Times.

Солдат 656-го полка Росгвардии рассказал своей жене, что 90 человек из его подразделения погибли, когда они попали в засаду. Десантник из 331-го полка сообщил, что погиб каждый третий. Солдаты этого же полка утверждали, что батальон, состоящий из 600 человек, был полностью уничтожен.

Еще один военнослужащий рассказал про ряды гробов в ангаре аэропорта, в которых лежали тела 400 десантников. Похожие сообщения военные получали и из дома: „Вань, гробы идут и идут к нам. Одного за другим хороним. Это ужас какой-то“, — сказала девушка военнослужащего.

Официальная версия Минобороны России мало согласуется с сообщениями солдат. 25 марта Генштаб РФ отчитался о смерти 1351 военнослужащего, а 21 сентября министр обороны Сергей Шойгу заявил, что за время войны российская армия потеряла 5937 человек. В то же время Би-би-си совместно с „Медиазоной“ по состоянию на начало сентября подтвердила гибель более шести тысяч военнослужащих РФ.

Минобороны РФ повторяет, что Россия наносит удары высокоточным оружием только по военным объектам, но сами солдаты рассказывали своим близким о многочисленных жертвах среди мирного населения.

Мы ехали по городу, возвращались на старые позиции. Трупаки вообще валяются на обочинах. Никто не подбирает. Ноги, руки валяются, раздувшиеся уже. Никто не подбирает. Но не наши — гражданские.

В записях разговоров российских военных со своими близкими есть свидетельства и признания в убийствах мирных жителей. Военнослужащий Сергей рассказал своей девушке, что его капитан приказал убить трех мужчин, которые проходили недалеко от российских позиций.

— Мы их держали, раздели догола, осмотрели всю одежду. Ну и потом принимается решение, отпускать их или нет. Потому что, если их отпустить, они могут наши позиции сдать. Ну, приняли решение просто их застрелить.

— Вы не застрелили?

— Ну, конечно, застрелили.

— А почему вы их в плен не взяли?

— Даже если мы их возьмем в плен, то их надо содержать, кормить, а у нас еды-то не так много, понимаешь.

Через неделю Сергей позвонил своей матери и рассказал о „горе трупов“ в лесу.

„Весь лес, то есть там, где штаб дивизии стоит. Там лес. Я туда просто зашел, и там, короче, вот прям море трупов в гражданской одежде. Море. Я столько трупов в жизни не видел. Там прям края этих трупов нет, прям не видно“.

По словам Сергея, он получил приказ убивать мирных жителей.

„Нам сказали, что на то место, куда мы приедем, там гражданских много ходят. Нам дали приказ убивать каждого, кого видим. Потому что они могут сдать нашу позицию и все дела. Вот так же и мы по ходу будем всех гражданских, которые мимо будут проходить, убивать и в лесок оттаскивать. Я и так уже стал убийцей. Поэтому я не хочу еще убивать людей, которых еще и в глаза видеть буду“.

В телефонных разговорах многие военнослужащие обещали своим близким привезти домой „трофеи“, а другие и вовсе отправляли посылки с награбленным курьерскими службами. Разговор с женой на эту тему состоялся у медицинского работника по имени Александр из 237-го десантного полка. Он сообщил, что в одном доме он нашел сейф, где лежала валюта на пять миллионов рублей. Жена сказала ему вернуть деньги, но Александр отказался: „Не буду я убирать. Я что, дурак? У меня квартира целая в кармане лежит“.

Похожий разговор состоялся у военнослужащего, который решил узнать у своей девушки, какой ей телевизор привезти.

— Какой ты телевизор хочешь? Samsung или LG?

— Сереж, ты как его повезешь в своем этом… кукурузнике?

— Ну там разберемся.

— Что за бред? Вы все, что ли, там по телевизору берете?

— Там не только по телевизору. Там, короче, два типа взяли себе телики размером с нашу кровать.

— А разве за это не наказывают? Это ж, типа, мародерство.

Однако не все военные понимают, зачем это: „Они, *** [блин], как дикошарые, все прут оттуда. Телевизоры, * [блин], шуруповерты, мясорубки, * [блин], чемоданы какие-то, *** [блин]“, — прокомментировал происходящее военнослужащий Евгений в разговоре с другом.

Источником информации для российских солдат остается российское телевидение — новости им пересказывают родственники во время разговоров по телефону. Но не все военные верят российской пропаганде. Один из военнослужащих, как пишет The New York Times, рассказал своей матери, что ни одного „фашиста“ на территории Украины он не встретил.

— Мам, ни одного фашулика мы здесь так и не увидели. Эта война высосана из пальца, она была не нужна. Мы сюда приехали, здесь люди жили нормально, очень даже, вот как в России. И теперь они живут в подвалах. Вот бабушка тут недалеко от нас жила. В погребе жила, представляешь?

— Сереж, ну… нельзя так однобоко. Я понимаю, что там страшно и плохо…

— Да при чем тут страшно. Все мы думаем об одном — эта война была не нужна.