Умри достойно!

Один из моих самых любимых исторических персонажей любил говаривать, что, когда умирает человек, надо устраивать праздник, бить в бубны и барабаны. Страшно подумать, что с нами было бы, если бы были живы, все рожденные от века!

Мао Цзэдун несомненно был прав. Мудрый китаец не боялся говорить вслух, что смертен не только капитализм, что коммунизм тоже когда-нибудь умрёт и ему на смену придёт другая формация. Русскоязычная политика в том виде, в каком мы её знаем умирает. Однако умирают не русские национальные партии, как нас в том убеждает реформист Сергей Иванов, чьи знакомые до последнего волоска усы больше не украшают Ласнамяэ, умирает то, что нам выдавали за русскую национальную политику. И, если быть откровенными до конца, умирает то, что мы сами готовы были принимать за русскую политику.

На наших глазах с молчаливого согласия русскоязычной политики тихо умерло телевидение на русском языке. Русская фракция, руководимая Виктором Андреевым, Сергеем Ивановым, Евгением Томбергом и Николаем Маспановым, за спиной которого стоял Владимир Илляшевич, палец о палец не ударила для того, чтобы сохранить на общественно-правовом телевидении "Русский видеоканал", и канал умер, когда попал в руки Лейви Шера и Павла Иванова. Тихо удушили "Радио Таллин", которое при Николае Мейнерте было русской интеллектуальной отдушиной, но и это умирание не взволновало русскоязычных политиков из Таллинского городского собрания. Умерла старейшая газета на русском языке "Эстония", и опять это никого не взволновало. При Виталии Хаитове газета еще была русской, но после его убийства убили и газету. На убийстве "Эстонии" хорошо погрели руки Марк Левин и Павел Иванов, кстати, оба пробовавшиеся в русскоязычной политике, и оба крайне неудачно. Теперь вместо "Эстонии" Иванов втюхивает нам "МК для Эстонии", открыто сотрудничающий с "лавочкой".

Были и другие умирания — замеченные или нет, но теперь мы имеем то, что имеем: вместо русской прессы, прессу для русских. Русскоязычная политика не сделала ничего для того, чтобы расширить свой электорат. Первый срок в парламенте прошёл под знаком борьбы за место председателя Русской фракции. В результате Русская партия разделилась. Появление Русской партии единства привело лишь к ухудшению обстановки. ОНПЭ приложило нечеловеческие усилия для того, чтобы выжить из парламента обе "русские" партии. Конкурентов выжила, но при этом и сама утратила парламентское представительство. Попутно шёл процесс утраты самостоятельного представительства в городском собрании Таллина. Сегодня в нём осталась жалкая кучка русскоязычных политиков, безгласных и беззубых, способных только на предательство. Не скажу, что речь идёт о предательстве русских национальных интересов, потому что невозможно предать то, к чему ты не имеешь никакого отношения. Предавали и предают партнёров.

Мне смешно, когда по городу ходят слухи о российских деньгах, как будто выделенных на русскоязычную политику в Эстонии. Если Лебедев соблазняет людей деньгами из Государственной думы РФ (вспомните, знаменитое интервью Павла Иванова и Александра Иконникова с резюме из лавочки "Не комментируется!"), то функционеры из ОНПЭ публично похваляются деньгами, якобы полученными из рук самого посла РФ в Эстонской Республике. Ну, скажите на милость, кто в здравом уме и твёрдой памяти вообще будет инвестировать средства в заведомых аутсайдеров без надежды вернуть хотя бы часть вложенных средств? Кто, например, дал наличные председателю РПЭ Станиславу Черепанову, чтобы зарегистрировать на прошлых парламентских выборах альтернативный ОНПЭ список, но не дал ни сента на проведение избирательной кампании? Может быть, Россия? Не верю! Реформисты с подачи КаПо? А это уже похоже на правду, потому что в ежегодном отчёте трагическое русское неединство лавочка записала в свой актив.

Верю, что именно так могло быть куплено место в парламенте для реформиста Сергея Иванова — партнёра Станислава Черепанова по частному "Русскому музею", существующему исключительно на государственные дотации. Музей азартно торгуется, покупая потрёпанные книжки, чтобы потом месяцами тянуть время с оплатой, но зато, не моргнув глазом, покупает пятидесятитысячную платиновую булавку с бриллиантами, некогда подаренную российским императором какой-то остзейской немочке. Покажите мне музейную витрину, в которой она выставлена. Если нет такой витрины, то покажите мне ту грудь, которую она украшает! Если бы не глупое благородство Николая Маспанова, то Русская партия любителя бриллиантов Черепанова давно была бы банкротом, потому что почти десять лет партия должна ему деньги — 400 тысяч крон. Ну, не станет же Черепанов продавать свои бриллианты, чтобы расплатиться с Маспановым! А вывод таков, что РПЭ сегодня не только политический труп, но и финансовый банкрот, и все об этом знают, даже Черепанов.

Вспомним, как всё начиналось. Первый парламент ЭР не имел русскоязычного представительства вообще. Когда подошли вторые парламентские выборы, гражданство ЭР раздавали в сверхупрощенном порядке (вообще без экзаменов), достаточно было выразить желание "кандидировать". Так родилась русскоязычная политика (и политики тоже) — декоративная, безвольная, безынициативная и, можно сказать, бесполая. Случая не упомню, чтобы Виктор Андреев, сняв башмак, колотил им по парламентской трибуне и требовал гражданство для всех. Не упомню, чтобы на расширении собственного электората и равных правах для всех публично настаивали Томберг, Маспанов, Струков, Братья Седашевы. Не бился в истерике за свой электорат и Сергей Иванов, потому что жил как у Христа за пазухой — ему голоса избирателей обеспечивали ныне покойные отец и сын Хаитовы.

Зачем нам сегодня пикет в защиту свободы слова, если в стране по закону нет средств массовой информации, а только лишь коммерческие структуры? Свобода слова без свободы самовыражения и других "свобод" это фикция. Зачем нам свобода слова, если у нас нет собственной — русской прессы? Если между свободой слова и правом быть услышанным стоят издатели прессы для русских, которые свободу слова понимают как свободу редакторской правки, урезания слова как такового и вообще целесообразности предоставления общественной трибуны для тех, кто не является членом клана, кто хозяином не назначен "профессионалом", то зачем нам такая свобода? Зачем пикет в защиту такой свободы слова? Пусть уж лучше она умрёт совсем, по крайней мере, будет ясность.

У Владислава Ходасевича есть поэтический сборник с оптимистическим названием "Путём зерна". У зерна есть только один путь — в землю. Если зерно не "умрёт" в земле, то оно не даст ростка, не будет новой жизни. Нам давно не осталось ничего другого, кроме пути во мрак, который выведет нас к свету. 16 октября русскоязычная политика должна умереть, освободив место для политики русской. Не надо траурных речей и постных физиономий. Раздайте лопаты и бокалы. Устроим праздник — весёлую тризну, будем бить в бубны и барабаны, совокупляться на свежей могиле, чтобы по утру увидеть на грядке зелёный росток.

Русскоязычная политика, умри достойно!