Известие о том, что среди угонщиков сухогруза Arctic Sea четыре гражданина Эстонии, вызвало живейший интерес эстонской публики. Приговор комментаторов интернет-изданий был однозначен — это происки русских. Но есть варианты. Одни утверждают, что все это провокация ФСБ для захвата Россией Эстонии под предлогом защиты морских коммуникаций.
Вторая версия гораздо менее глобальна: упомянутые граждане Эстонии — это, несомненно, русские. Один из комментаторов даже обещал съесть даже не шляпу, а собственный велосипед, если это не так. Вывод: преступные русские элементы, которые орудуют по всему миру под прикрытием эстонских паспортов, являются следствием порочной практики предоставления гражданства ЭР кому-то еще, кроме истинных эстонцев.
Последняя версия вполне подтверждается и картинками из местных полицейских новостей. Местные телекомпании охотно и смачно демонстрируют сцены задержания русскоязычных преступников. В этом случае нормы журналистики, принятые в варварских странах, таких как Россия, безусловно, не подходят. Поэтому лица задержанных (хоть они еще и не признаны виновными) можно показывать без затушевки, крупным планом, особенно если это лицо бравые полицейские уткнули в асфальт, а из носа оного лица течет юшка. Конечно, настоящий эстонец просто не способен пойти на правонарушение. Хотя нужно признать, что вопрос о ненастоящих остается.
История пиратства, как известно, уходит корнями в глубокую древность. И Балтийское море в этом смысле не было исключением. Что же касается этнического состава пиратов, то, если это кого-то и интересовало, то не их самих. В море царил пиратский интернационализм. А вот рука Москвы просматривалась и в старину. Дело в том, что были просто пираты, а были корсары или каперы — люди государевой службы. Как, например, сэр Френсис Дрейк, создавший преступный (как бы сейчас это оценили) синдикат с самой королевой Елизаветой I.
Знаменитым морским разбойником Балтийского моря был датчанин Карстен Роде, получивший каперское свидетельство от Ивана Грозного, дабы "силой врагов взять, а их корабли огнем и мечом сыскать, зацеплять и истреблять согласно нашего величества грамоты". Когда датский король Фридерик II приказал арестовать Роде, последовал протест Ивана IV: "Фридерик король велел его, поймая, посадить в тюрьму. И мы тому весьма поудивились".
Если же руке Москвы что-то не нравилось, то пиратам приходилось туго. Один из представителей знаменитого остзейского рода баронов Унгерн фон Штернбергов в 1781 году купил имение Гегенхельм на острове Даго (Хийумаа), где вроде бы мирно жил до 1802 года. Но в этом году его арестовали по обвинению в пиратстве. Говорили, что барон выстроил ложный маяк, и в штормовые ночи корабли шли на него, разбиваясь о камни. Груз барон, получивший прозвище Кровавый, снимал, а оставшихся в живых моряков убивал. Барона выслали в Тобольск, где он и умер.
Итак, версию о руке Москвы, тянущейся из глубин столетий, можно считать доказанной. Единственное что продолжает смущать, так это национальность упомянутых пиратов. Как, впрочем, и этническое происхождение некоторых граждан ЭР: сегодняшних воришек в финских супермаркетах, угонщиков машин в Германии и наркокурьеров с пакетиками кокаина в желудках, которых ловят во всех концах света. Многих из них зовут не Коля, не Петя и даже не Вася. Как и авторитетных эстонских людей в Марбелье, где они, кстати, отлично уживались со своими старшими братьями из тамбовской группировки. В отличие от определенного сорта политиков и обывателей, разбойников (как сухопутных, так и морских) проблема национальности никогда особо не волновала. Мир криминала интернационален.
Что же касается экзотического возрождения пиратского промысла в Балтийском море, то этого следовало ожидать. Происхождение слова "пиратство" связывают с греческим глаголом "peiran", что означает "пробовать", "пытать счастья". Сейчас кризис у нас, однако. А тут по ящику показывают, как ловко голопузые сомалийцы с калашниковыми один за другим угоняют суда и зарабатывают очень неплохие деньги. Или лихие американские хлопцы бойко грабят банки и казино. Почему бы и нам не попробовать? — спрашивают себя некоторые замученные поисками хлеба насущного граждане и неграждане ЭР. Происхождение паспорта в кармане или его отсутствие имеет здесь самое последнее значение.
