Парень на миллион крон
Слово в защиту Всевиова
В комментариях к интервью историка и профессора Художественной академии Эстонии, руководителя кафедры теории культуры отчетлив привкус антисемитизма. Привкус тем более отчетлив, что уважаемого историка и профессора как бы подозревают в том, что он… недостаточно еврей, что ли. Вот грубоватый, но характерный комментарий как бы в его защиту:
"Леди и джентельмены, не тругайте этого дебила очень сильно. Помните, что это не просто "историк", а "эстонский историк"! Со всеми вытекающими, ессно".
Лидер общественного мнения
Вот он идет от Дома Радио в сторону центра города тяжелой походкой усталого солдата. Шаг его широк, но не тороплив. Поблескивают на солнце очки, на плече его висит кожаная сумка, напоминающая офицерскую планшетку. Голова едва заметно склонилась к правому плечу, серебрится бородка, взгляд за стеклами очков слегка прищурен — яркое солнце! Кажется, что он все еще в радиоэфире, все еще погружен в таинственные глубины "Мистической России" и не прекращает внутреннего профессорского монолога со слушателем.
Вот как характеризует Давида Всевиова эстонский журналист Неэми Корв:
"Он — историк с большой буквы: исследователь, толкователь и мыслитель. У него уникальная способность находить и выделять детали, имеющие сверхважное значение. <...> При этом он очень хороший рассказчик, настоящий Андерсен своего жанра, который может увлечь читателя и слушателя. <...> Неважно, общается ли он на улице, по телефону или электронной почте, мир после встречи с ним всегда становится светлее".
Неудивительно, что такой человек по итогам 2009 года был избран лидером общественного мнения Эстонии. Годом ранее Всевиов стал лауреатом премии "Миссия" (миллион эстонских крон). К сожалению, с мнением "лидера" мы знакомы не по его трудам, адресованным широкой русскоязычной аудитории, а по случайным репликам в медиа, которые доносит до нас в скверных переводах прессы для русских. Это объясняет, почему мы, русские, ничего не знаем о том, что у нас есть такой лидер.
Деталь, имеющая сверхважное значение
Интервью Всевиова Елене Петуховой начинается с вопроса о национальном идентитете. Без сомнения Петухова знала, что ответ "парня на миллион крон" вызовет прогнозируемую реакцию комментаторов:
"Для меня это чисто культурное определение. Я не вижу никакой связи между национальностью и кровью. То есть, для меня эта связь условна".
Рискую заработать реноме антисемита, но все же замечу, что еврейская кровь не мешает быть американским, немецким, венгерским, эстонским, русским поэтом, писателем, музыкантом, историком и так далее. Осип Мандельштам и Борис Пастернак вошли в историю мировой литературы как русские поэты. Исаак Левитан — навсегда русский художник. Юрий Левитан — навсегда голос Великой Отечественной войны. Леонид Утесов, Иосиф Кобзон, Андрей Миронов, Михаил Козаков, Валентин Гафт, Владимир Соловьев, Александр Мень и Александр Гордон — все это люди русской культуры. Список можно продлить, и тогда правота Давида Всевиова доказуема.
Однако как и все медали, эта тоже имеет две стороны. Не упомню яркого примера русского по крови человека, который бы стал признанным еврейским писателем, поэтом, музыкантом, художником, историком или религиозным деятелем. Андрей Донатович Синявский не в счет. Его литературный псевдоним Абрам Терц это только псевдоним, отчасти фронда и ничего более. Если кто знает пример русского по крови раввина, пусть устыдит меня публично. Если примеров нет, то это как минимум значит, что связь между национальностью и кровью не столь условна, как это утверждает Давид Всевиов.
Историк с большой буквы
Мы не знаем, чьим именно историком позиционирует себя сам Давид Всевиов, но, если судить по его ответу на вопрос Петуховой, то никакой связи между национальностью и принадлежностью историка он не находит. Рассматривать историю Всевиов предлагает зорким взглядом, чтобы в критический момент не объявился волк в овечьей шкуре.
Вопреки фактам в 2007 году сверхчувствительный к деталям историк Всевиов утверждал, что могила у подножия Бронзового солдата фактически появилась в 1964 году, неизвестно, сколько людей там похоронено и кто они. Судьба медсестры Ленины Моисеевны Варшавской, похороненной на Тынисмяги еще в 1944 году, его совершенно не взволновала, голос крови услышан не был. А вот как просто историк Всевиов объяснил "бронзовые события":
"Сам ход событий довольно типичен — в 1917 году революция началась с нападений на склады с алкогольными напитками. Когда человек теряет контроль над собой и ему кажется, что все позволено, то он быстро звереет, так что с какого-то момента никто уже не говорил ни об идеях, ни о памяти".
Любопытно, что в передаче "Terevisioon" на канале ЭТВ Всевиов заявил, что "Бронзовый солдат" потерял то значение, которое у него было изначально даже для тех людей, которые действительно скорбят по погибшим. В другом интервью историк поясняет:
"Во многом корень этого масштабного празднования находится в событиях апреля 2007 года, так как до этого 9 мая было маргинальным явлением <...> Память во многом встала на службу пропаганды, ее эксплуатируют, и это вызывает жалость. В некоторых случаях чувствуется, что, празднуя эти события, люди противопоставляют себя какой-то национальной группе, а это ведь необязательно".
Утверждение о маргинальности Дня победы, мягко говоря, не соответствует действительности. Пусть для Эстонии 9 мая не праздник, а вот в Израиле вряд ли согласятся с такой постановкой вопроса. С необязательностью противопоставления по национальному признаку можно было бы и согласиться, если бы наш уважаемый профессор слегка не заплутал в трех соснах. Вот его рассуждение о сущности обиды, которая, по его мнению, может иметь исключительно индивидуальный характер:
"Вообще не стоит рассуждать в таких категориях как община, национальность или группа людей. Если говорить о чувстве обиды, то нельзя обидеться на национальную группу, обидеться можно только на конкретного человека, так как это касается только личных отношений между людьми".
В другом месте Всевиов утверждает:
"Ведь, если мы дойдем до какого-то конкретного человека, то, окажется, что хоть он и говорит на русском языке, но где-то внутри считает себя эстонцем или латышом, или еще кем. Так что, мне очень не нравятся обобщения на основе национальности".
Между тем история еврейского народа полна национальных обобщений. Первое, что приходит на память, это история еврейского экстремиста Аббы Ковнера, вынашивавшего после окончания Второй мировой войны планы убийства 6 миллионов (!) немцев. Ковнер и его единомышленники хотели, чтобы немцы почувствовали весь ужас немотивированного умерщвления, который пережили евреи во время Холокоста. Что это, как не обида на целый народ, легко оправданная ветхозаветным принципом "душу за душу"? (Исх. 21:22) Ковнера никто не осудил, никто не объяснил ему, что обижаться можно исключительно на конкретного человека, в данном случае на конкретного нациста (немца). Ковнер и по сей день герой еврейского народа с оружием в руках выступивший против врага. Герой, несмотря на то, что попытка скормить гражданским немцам хлеб, смазанный ядом, повлекла за собой лишь массовое расстройство желудков.
Историк: они и они
Всевиова напрасно обвиняют в том, что он "эстонский историк". Вопрос не в том, что именно он выражает в своих воззрениях на эстонскую или мировую историю, а в том, как он это делает. Вот это самое "как" порой кажется неуловимым на фоне словесных экзерсисов. С одной стороны, создается стойкий имидж проэстонского историка, лидера эстонского общественного мнения, человека, склонного к объективности и взвешенности суждений, но, с другой стороны, неожиданно обнаруживается разновидность "железного занавеса", возведенная Всевиовым между собой и русскими, между собой и эстонцами.
Историк как бы поддразнивает нас, утверждая, что "свое государство является высшей формой существования народа". При этом чувство государственности ставится в заслугу курдам, баскам, осетинам и эстонцам, но в вину русским, для которых распад СССР как супердержавы стал величайшей национальной катастрофой. Право слово ощущение такое, словно Всевиов, чьи предки пережили тысячелетние гонения, посмеивается над всеми и, в первую очередь, над эстонцами: "Мы без всяких там государств пережили и египетское пленение, и тысячелетний рейх, и Советский Союз, а вас, эстонцев и подавно переживем!"
Похоже, что для объективного историка Всевиова мы со всеми нашими межнациональными проблемами не эстонцы и русские, а только "они" и "они". Посему вполне допустимо интеллигентно разводить и тех и других.
Впрочем, возможно, что я заблуждаюсь и Давид Всевиов просто хороший парень — парень на миллион крон! — играющий за команду других хороших парней, которые ему этот миллион выдали. И походка у него не тяжелая солдатская, а почти кавалерийская, шаркающая, и не планшетка офицерская на плече, а плащ с кровавым подбоем, и идет он не от Дома Радио, а с Марьямяги от мемориала борцам за свободу Эстонии.
