Проблема, с которой я столкнулся в деле дозоровца Сергея Тыдыякова — не правового свойства. Она связана с моим пониманием справедливости. Однако сначала — фабула дела.
Понимая, что в годовщину "бронзовой ночи" "что-то будет", Ночной Дозор решил это "что-то" возглавить (разумное решение), и Сергей Тыдыяков взялся провести митинг на Тынисмяги с целью "сохранения демократических ценностей в современной Эстонии". Выяснилось, что провести митинг на Тынисмяги нельзя — место уже оккупировано какими-то спортсменами, возжелавшими именно в этот день пробежаться. Так как 26 апреля никакие спортсмены в окрестностях Тынисмяги не появились, можно смело делать выводы о том, кто и зачем это место "бронировал".
Ну, на нет и суда нет. И Тыдыяков зарегистрировал митинг в парке Хирве. Префект полиции Райво Кюют этот митинг запретил. Один из мотивов запрета нуждается в цитировании. В связи с тем, что местом проведения митинга был выбран парк Хирве, "который на протяжении времен был символом национального возрождения Эстонии, в связи с чем, с учетом всех обстоятельств в совокупности и с учетом того, что временем проведения митинга избрана годовщина апрельских событий и переноса Бронзового солдата, это место в данное время не является подходящим, и может поэтому обусловить в обществе массовые нарушения общественного порядка". И посему, с точки зрения префекта, митинг стоит проводить или на Военном кладбище, или в сквере у РКЦ.
Забегая вперед, скажу, что поднял на судебном заседании тему расизма, спросив у представителя префекта Ааре Хыбе, является ли префект расистом и следует ли из представления префекта сделать вывод о том, что парк Хирве — только для эстонцев? Ответ господина Хыбе оказался на удивление простецким: "А что, эстонцы и русские принадлежат к разным расам?" Пришлось пояснить, что последние лет двадцать под расизмом понимается в том числе и этническая дискриминация. (Позже, получив протокол заседания, переслал его Алексею Семенову с предложением прочитать уважаемой полиции курс лекций по современному пониманию расизма. А то неловко как-то…).
Приведу еще один из мотивов запрета. Если кто помнит, название митинга — "За сохранение демократических ценностей в современной Эстонии". Цитирую: "Указанная цель общественного собрания в силу своего характера неизбежно встретит в обществе жесткий отпор и вызовет недовольство…".
Тыдыяков еще дважды регистрировал митинги в парках Туви и Фальги, и еще два раза получал запреты. Итого — три, и все — незаконные, так как закон об общественных собраниях устанавливает предельно конкретно, в каких случаях префект может запретить митинг. Префект же очевидно импровизировал. Более того, определение Ночного Дозора в "резервацию" на Военное кладбище (подходящее, с точки зрения полиции, место для митинга) или в сквер у РКЦ было префектом обставлено как "дополнительное условие", и Тыдыякову уже пенялось за то, что он условию не внял. Отсюда — полшага до "неисполнения законных распоряжений полиции".
Жалобу в административный суд о компенсации причиненного незаконными запретами морального ущерба я писал два месяца. Перед этим тему компенсации морального ущерба я исследовал лет пять, и, по-моему, впервые в эстонской практике смог предложить методику расчета размера морального ущерба. Суд на девятнадцати (!) страницах жалобу Тыдыякова удовлетворил частично. А именно: "Признать представления префекта Северной префектуры полиции (…) противоправными и этой констатацией считать причиненный Сергею Тыдыякову моральный ущерб компенсированным".
Интересное дело. Что-то я не слышал о том, чтобы полиция, остановив водителя за превышение скорости, констатировала бы незаконное превышение скорости и отпускала бы водителя восвояси, полагая свою миссию исчерпанной. Нет, без солидного штрафа такие правонарушения не обходятся. Но эта логика, похоже, работает только в одну сторону.
Закон, на территории которого рассматривался спор — это закон о государственной ответственности. Суд установил полный деликтный состав — противоправное деяние и вину, правильно предположил наличие ущерба и причинно-следственную связь между ущербом и противоправным деянием. А компенсации не взыскал. И нашел для этого законную причину — то положение закона, в котором говорится, что компенсация ущерба взыскивается в случае, если причинения ущерба нельзя было избежать. А Тыдыяков, по мнению суда, мог избежать ущерба, если бы обратился в суд с требованием отмены незаконных представлений префекта. Чего, однако, не сделал. Вот так.
Вот по этому поводу и хочу посоветоваться. Трудов по виктимологии мне не попадалось (слишком далеко от того, чем я занимаюсь), но о существовании теории о том, что во всем всегда виновата сама жертва — знаю. Однако изложенный в законе о государственной ответственности принцип не действует ни в уголовном, ни в гражданском праве Эстонии. Для наложения наказания для дебошира в эстонском суде получивший по физиономии потерпевший не должен доказывать, что он сделал все, от него зависящее, для того, чтобы по физиономии не получить. И человек, у которого обокрали квартиру, не должен предъявлять справку о том, что квартира была на сигнализации и застрахована. В нашем же случае — должен, и государство, как причинитель ущерба, поставило себя в исключительное положение.
Так как формулировка статьи допускала толкования, то я посмотрел и пояснительную записку к проекту закона о государственной ответственности. Можно было предположить, что обязанность избегать ущерба возлагается исключительно на причинителя ущерба — например, при прокладке дороги никак не удается оставить в стороне одинокое захоронение. И тогда можно было бы говорить об ошибке суда. Однако — нет, в пояснительной записке речь идет именно о потерпевшем.
Получается, что, реализуя свое конституционное право на проведение общественного собрания, Тыдыяков "по ходу" обрастал и обязанностями. Притом, что обращение в суд с требованием отмены незаконных представлений — это право Тыдыякова, а не обязанность, с чем судья Хурма Кивилоо даже согласилась. Но — закон есть закон.
Вопрос, явно не относящийся к делу: у кого самый грязный автомобильный номер в Эстонии? Я знаю — у Линтера. Потому что уже сбились со счета, сколько раз его штрафовали за "грязный номер". "Грязные номера" — это как раз по ведомству эстонской полиции…
А теперь вопрос, с которым, собственно, и хотел обратиться: справедливо ли создание особых условий для ответственности полиции (государства)? Так как дело Тыдыякова — публичное, то от ответа на этот вопрос и будет зависеть подача апелляции в окружной суд.
У меня есть по этому поводу свои соображения. Статья 25 Конституции определяет, что "Каждый имеет право на возмещение противоправно причиненного ему кем бы то ни было морального и материального ущерба". Выделю особенно выражение "кем бы то ни было" — из него следует, что причинители ущерба равноответственны перед потерпевшим, из чего можно усмотреть прямой конституционный запрет на наделение одной группы причинителей ущерба преимуществами перед другой группой.
Еще: статья 13 Конституции определяет, что "Закон защищает каждого от произвола государственной власти". Произвол власти был судом установлен, а вот защиты не последовало. Наоборот — последовало оправдание причинителя ущерба, причем на основании закона.
Оба положения Конституции дают основание для того, чтобы признать указанное положение закона о государственной ответственности неконституционным и возбудить производство по конституционному надзору в Государственном суде. Тут, правда, есть одна частная проблема. Проект закона о государственной ответственности в парламент попал за подписью министра юстиции Мярта Раська. Того, который сейчас возглавляет Государственный суд…
