Листая эстонские газеты. Кто в армию, кто в лес
Как же допустили "утечку" такого документа? В июле этого года министр обороны Юрген Лиги резко раскритиковал в прессе тех, кто считает, что созданный недавно Департамент оборонных ресурсов (прежде такое заведение называлось военкоматом) со своей работой не справляется. Департамент находится в ведении Минобороны, и министр, по сути, сводил счеты с командующим Силами обороны Тармо Кыутсом. Статья сделала свое дело. Кому-то в штабе Сил обороны, наверное, надоело быть мальчиком для битья, вот документик и попал в руки журналистов. А представляет он собой доклад начальника штаба Тапаского учебного центра капитана Вейко-Велло Пальма.
Чтобы понять суть документа, отметим, что основной призыв военнообязанных будет лишь осенью. Сейчас ведется так называемый допризыв, цель которого — обеспечить армию руководителями первичного уровня. Это унтер-офицеры и будущие офицеры запаса, которым предстоит осенью выполнять среди призывников руководящие функции. В Тапа готовят артиллеристов. Надо полагать, что для этой специальности не лишними будут техническая сметливость и математическое мышление. Есть конкретные требования и к образовательному уровню (офицер запаса — высшее образование, унтер — среднее), и к состоянию здоровья.
Однако начальник штаба учебного центра сообщает, что из прибывших к нему призывников предусмотренным законом требованиям соответствуют лишь 33,5%. Из 228 призывников 19 юношей были сразу же отправлены назад. В приложении к документу указываются и причины — гипертония, эпилепсия, сильная близорукость, астма. Наиболее удручающий пример — юноша с основным образованием, которого восемь раз наказывали за пьянство и нарушение общественного порядка.
А что же остальные 209 человек? Высшее образование имеют четверо, среднее специальное — 70, среднее — 99, основное — 36 или 17%. Годны к службе в армии 165 призывников, годны с ограничениями 44, или 21%. К уголовной ответственности привлекались 9 человек, водительских прав не имеют 81, или 39%. Государственным языком не владеют 23 призывника, или 11%.
Начальник штаба учебного центра связался с Департаментом оборонных ресурсов и предложил отправить не отвечающих критериям парней домой, с тем чтобы в октябре призвать их уже в простые солдаты. Ему ответили отказом.
Получается, что речь идет о лучших из лучших. Какого же уровня будет октябрьский контингент? Очень хочется предположить, что департамент все же работает скверно, отправляет в учебный центр случайных ребят, а при желании мог бы отобрать настоящих орлов. Но министр уверяет, что департамент со своей задачей справляется. А мы полагаем, что министр знает, о чем говорит. И тогда получается, что присланные в Тапа ребята — это лучшее, что у нас сейчас есть. В том числе парни без образования, бывшие уголовники… Сливки, одним словом.
А теперь классический для Эстонии вопрос: такая ли армия нам нужна? Вряд ли. Так что же — идем к профессиональной армии?
Но давайте уточним: из кого будут вербовать ее солдат? Из того же самого поколения. Спросим теперь, переход на профессиональную армию даст нам улучшение или, наоборот, ухудшение качества? Если ухудшение, то приемлемо ли это для общества?
Отечество стало мусорным ящиком
А ведь в Эстонии была своя армия, которая родилась в Освободительной войне. Была у народа гордость за свою армию. Но пришел 1940 год, и вместо того, чтобы с честью умереть, военные были просто отправлены в Сибирь или расстреляны. Об этом говорит в своем интервью газете Eesti Päevaleht писатель Яан Каплинский. Старые раны очень глубоки в памяти народа, отсюда и борьба с символами, которую следовало бы просто прекратить. Есть гораздо более важные дела.
Писателя беспокоит то, что люди не берегут и загрязняют природу, что отечество, о котором спето столько прекрасных песен и ради которого пролито так немало крови, стало для многих просто мусорным ящиком. Людям уже не стыдно выбрасывать мусор из окон машин, захламлять лесные дороги. Он считает, что отношение к родной земле важнее политических митингов. Но, похоже, эстонцев так заклинило на своих страданиях, что нет ничего, что могло бы это изменить. А если кто-нибудь осмелится сказать, что советское время было не таким уж и плохим, его тут же подвергнут всеобщему осуждению.
Каплинский вспоминает одного знакомого еврея из Калифорнии, который успел на последнем поезде попасть из Риги в тыл. Он считал, что абсолютно плохих людей не бывает. — А как же Гитлер? — спросили его. — Наверняка, и в нем есть что-то хорошее, — ответил еврей. Конечно, это не привычное, на первый взгляд, талмудистское понятие. И тогда они стали рассуждать, а что хорошего могло быть при нацистах. Оказалось, что охрана природы, забота о здоровье граждан, борьба с туберкулезом и курением. Так что, все было. Точно так же, как и в советское время очень хорошим, местами, было образование. Создается впечатление, что в национальном сознании эстонца хотят создать черно-белую картину.
Писатель считает, что нет смысла тратить энергию на критику коммунистического режима. В Эстонии порой сердятся, что Запад не понимает, насколько ужасная вещь коммунизм. Точно так же эстонцы не очень хорошо осознают, насколько ужасным был нацизм. Каплинский по отцу поляк и хорошо знает, что это такое. Даже если не принимать во внимание уничтожение евреев. В Польше, например, у немцев был четкий и конкретный план уничтожить поляков как культурную нацию. 40 профессоров Львовского университета были просто расстреляны через пару дней после взятия города. Университетское образование ушло в подполье. В Эстонии немцы были несколько либеральнее. Во Франции, например, коммунисты никогда не имели столько власти, чтобы творить преступления. А вот немцы и их приспешники имели. И Лондон бомбили не коммунисты, а нацисты. Поэтому на Западе отношение к нацизму другое.
