Восхитится ли мною президент Ильвес, если я публично скажу, что горд быть русским?
Вообще-то, гомосексуализм в подавляющем большинстве случаев, так сказать, не личная заслуга человека. И гордиться им — все равно, что гордиться, скажем, тем, что ты левша. Или альбинос. Собственно, и стыдиться тут нечего: ну, так распределились гены.
Некоторые, правда, не хотят мириться с ”шутками” матушки-природы и пытаются исправить допущенную ею "оплошность". Левша упрямо переучивается на правшу. Блондинка, чтобы не быть героиней анекдотов, перекрашивается в брюнетку. Кто-то, испытывая дискомфорт на биологическом уровне, идет на мучительную операцию по смене пола. Но чтобы гордиться…
Впрочем, это дело личное. Каждый гордится, чем хочет, а главное — чем может. Например, Эстония гордится тем, что она по многим позициям опережает своих региональных соседей. У нас самая высокая среди стран Балтии средняя брутто-зарплата (хотя и цены в магазинах тоже в среднем выше, чем в Литве и Латвии). Мы первыми ввели у себя единую европейскую валюту, первыми в регионе (по крайней мере так обещал бывший премьер-министр) войдем в пятерку самых развитых и самых материально благополучных стран Европы.
Все это в совокупности, судя по некоторым признакам, дает нашим лидерам право на взгляд свысока. Вот и президент Эстонии выразил свое восхищение смелостью главного латвийского дипломата. Причем здесь ведь важен не сам по себе жест главы эстонского государства. Важен контекст. Потому что, во-первых, сам Ринкевич выступил со своим откровением не просто так, а на фоне недавно принятого депутатами Рийгикогу Закона о сожительстве, который, как известно, дает право однополым парам юридически оформлять совместное проживание. А во-вторых (и это главное!), вскоре после этого президент Латвии Андрис Берзиньш и министр юстиции Гайдис Берзиньш, недавно покинувший этот пост, заявили, что в Латвии такого, как в Эстонии, не будет. То есть наш президент, восхитившись поступком руководителя внешнеполитического ведомства соседней страны, тем самым фактически ”показал язык” своему латвийскому коллеге. Не вполне дипломатично, но тоже достаточно смело.
У этой ситуации есть еще один аспект, достойный, на мой взгляд, отдельного разговора. Отношение к сексуальным меньшинствам на Западе, и особенно в Старом Свете, символизирует высокую степень терпимости к правам меньшинств вообще. А меньшинства, как известно, бывают разные. В том числе, например, религиозные. Или, не дай Бог, национальные. В последнем случае уместным представляется такой вопрос. Скажем, я, при моей-то фамилии, выражаю гордость по поводу своей принадлежности к русскоязычному меньшинству в Эстонии. Это, в принципе, тоже не моя заслуга, но гордиться-то тем, что я русский, я ведь могу. Так вот: выразит ли в таком случае президент Эстонии восхищение моей смелостью?
