Кадровая зачистка в ”Русской школе Эстонии”
Недавно на Delfi был опубликован материал ”Правление исключило из совета и НКО ”Русская школа Эстонии” Владимира Лебедева”. Кроме приведенных в нем руководителем объединения Мстиславом Русаковым малоубедительных мотивов отлучения, поражает юридическая фривольность этого решения НКО, глава которого, кстати, юрист-правозащитник. Своеобразная трактовка закона применялась и в остальных случаях исключения членов совета из РШЭ.
В упомянутой статье говорится: "Лебедев исключен решением правления, хотя в уставе организации сказано, что такой шаг — в компетенции совета". Председатель правления НКО ”Русская школа Эстонии” Мстислав Русаков пояснил: ”Мы исключили Лебедева не на основании устава, а на основании закона. По закону такая возможность есть — если человек нарушает устав, то на основании закона можно его исключить независимо от того, что написано в уставе”.
Противоречие между заявлением юриста Русакова и законом
Итак, речь о Законе ЭР ”О некоммерческих объединениях”. Статья 16 ”Исключение члена объединения” гласит:
"(1) Член некоммерческого объединения может быть исключен решением правления в предусмотренных уставом случаях и порядке. В уставе можно предусмотреть, что вопрос об исключении решает общее собрание.
(2) Члена объединения можно исключить независимо от положений устава за невыполнение положений устава или за нанесение объединению существенного вреда.
(3) Исключенного из объединения следует немедленно и письменно уведомить о решении об исключении и о его причинах.
(4) Если решение об исключении принимает правление, то член объединения может требовать принятия решения об исключении общим собранием. Если члена исключил какой-нибудь иной орган некоммерческого объединения, то общее собрание может на основании заявления уволенного признать недействительным решение об исключении".
В данном случае ”в игре” три пункта — 1, 2 и 4. Общий вывод: элементарная логика и сравнение с уставом НКО ”Русская школа Эстонии” позволяют сразу обнаружить принципиальные противоречия между заявлением юриста Мстислава Русакова и законом.
Правление подменяет совет
Да, пункт 1 статьи 16 этого закона позволяет правлению исключать членов организации. Но юрист-правозащитник ”забывает”, что в законе, через запятую, сказано, что это возможно ”в предусмотренных уставом случаях и порядке”. И вот на что указано в уставе НКО РШЭ: ”… в компетенцию совета входит исключение из числа членов объединения (подпункт 5.2.4.6). И еще уточнение в подстатье 3.12: ”Решение об исключении принимает совет квалифицированным большинством, а именно, не менее чем двумя третями своего списочного состава”.
И наоборот, ничего такого не говорится в разделе о компетенции правления. Оно в ответе, да и то с точки зрения учета, только за прием новых членов (пункт 5.3.7). Но правление присвоило себе право рассматривать все кадровые вопросы. Все делается в духе зачистки, которая становится даже важнее решения поставленных уставом задач.
И это притом, что по Уставу РШЭ как раз совет в ответе за ”избрание и отзыв председателя и членов правления” (подпункт 5.2.4.3).
Еще. Мстислав Русаков, говоря на Delfi об исключении из рядов НКО, не делает различия между исключением из состава совета и исключением из объединения. То есть все решается чохом, волюнтаристски. Правление свирепствует, бесцеремонно расправляясь с неугодными членами совета НКО, кстати, избираемыми на конференциях РШЭ или кооптируемыми советом, а отнюдь не правлением.
НКО "Русская школа Эстонии" — квазиорганизация?
Теперь вчитайтесь в пункт 2 статьи 16 Закона ЭР ”О некоммерческих объединениях”: ”Члена объединения независимо от устава можно исключить за невыполнение положений устава или за нанесение объединению существенного вреда”. Где тут написано, что изгнание в одном и другом случаях поручается правлению? В том-то и дело, что не дает закон такого права ни правлению РШЭ, ни его председателю Мстиславу Русакову. К тому же в уставе РШЭ записано: ”Правление подотчетно совету” (пункт 5.3.3).
То есть все говорит о том, что исключенные из совета и объединения и покинувшие их активисты критикуют правление вполне справедливо.
Правление парирует обвинения демагогией о необходимости соблюдать дисциплину. На самом деле за этим скрывается нагнетание страха и установление солдафонских порядков для решения ”своих” задач. Это создание под флагом НКО "Русская школа Эстонии" правозащитной организации ”Китеж” во главе с Мстиславом Русаковым, хотя уже есть авторитетный Центр информации по правам человека Алексея Семенова.
Это использование РШЭ в личных интересах членов правления НКО для зачистки соотечественной структуры КСРСЭ. Еще — участие в политике (местные выборы 2013), хотя ни решения совета, ни решения правления на этот счет не было. Бездарно пошедшие сегодня в политику лидеры РШЭ еще вчера твердили об аполитичности объединения. И давно ли они конфликтовали с теми активистами РШЭ, которые уже год-два назад требовали участия НКО в политике в качестве самостоятельной силы, а не в виде партийной обслуги?
Все это ведет к имитации защиты русской школы. Организационно-массовая работа с населением в РШЭ не в почете. НКО превращается в мнимую организацию — с двойным дном.
Прием против лома есть, но его, увы, не используют
Стоит рассмотреть и статью 4 Закона ЭР ”О некоммерческих объединениях”. Тут прежде всего надо обратить внимание на перевод с эстонского. Дословно: ”Если решение об исключении принимает правление, то член объединения может требовать принятия решения об исключении общим собранием”. Но, если иметь в виду дух рассматриваемой нами статьи 16 упомянутого закона об НКО, то статью 4 можно перевести и так: ”Если отчисление члена объединения возложено на правление, …” Разница существенная, в первом случае можно говорить и о произволе правления, которое принимает решение, не имея на это полномочий.
Но как бы то ни было, тот, кого правление исключило из объединения, по закону сохраняет право обратиться к общему собранию и потребовать окончательного решения.
Увы, ни один изгнанный из РШЭ этим правом не воспользовался. Что понятно, учитывая морально-психологический климат, созданный в совете РШЭ членами его правления. Какой смысл оспаривать незаконное решение об изгнании из объединения, если возвращаться придется в ту же гнетущую атмосферу?
