Мы не русские и не эстонцы, мы — сету
Лейся, песня
То, что Фольклорный фестиваль проводится впервые, вовсе не означает, что здешний народ раньше не пел и не устраивал праздников. Наоборот, из инстинкта национального самосохранения или от предвидения сложной исторической судьбы закрепилась в народных обычаях обязательность знания родных песен. Это (а не только перины и подушки) считалось и ценным приданым невесты: по сетуским правилам приличия прежде ни одна девушка не смела выйти из дома без песен.
Сету уже много лет участвуют в праздниках песни как местного, так и республиканского масштаба, каждый год проводят свои Дни леэло (leelo = laul = песня). А в этом году решили организовать фестиваль, на котором бы не только песни звучали, но и демонстрировали свое искусство местные ремесленники, которым тоже есть, что показать. А кроме этого, разумеется, устроить танцы и зажечь вечерний костер: большой-большой, как в Иванову ночь.
Конечно же, на праздник люди приходят в нарядах — в национальных костюмах. Народная одежда сету подверглась сильному русскому влиянию: мужчины ходят в "косоворотках" с широкими рукавами, женщины носят рубахи только с длинными рукавами, головной убор — ваник — похож на русский венок. Однако пояса и серебряные украшения — элементы одежды, характерные для южной Эстонии и Северной Латвии. Металлические украшения — обязательная принадлежность женского костюма. По количеству серебра на шее и груди судили о состоятельности семьи их обладательницы. Так, у невесты сету на свадьбе должно было быть около двух килограммов украшений. А у пожилой хозяйки семьи их вес порой достигал и шести килограммов…
Над певческим полем гремела музыка, "Коробейники" — самая подходящая для ярмарки мелодия, по русским понятиям. Потом она сменилась песнями Олега Газманова. И я подумала: ведь люди слушают музыку, определяя ее не по политическим приоритетам, а ту, что нравится. А тем более такой поющий народ, как сету. Значит, в самом деле в корнях у этого народа есть русская культура…
Один за другим подъезжали автобусы с туристами, большей частью финскими. Судя по номерам, на собственных машинах приехали на праздник гости из России, Украины. Впрочем, это не удивительно: граница находится всего в 10 километрах от Вярска. А поскольку до начала концерта оставалось время, все они направлялись в Музей Сетумаа, который находится здесь же, в Вярска.
Этот город не случайно был избран местом проведения праздника. Хотя историческим центром Сетумаа все-таки считаются Печоры, но они остались за кордоном. А из имеющихся в Эстонии претендентов на "столицу" Вярска — самый большой населенный пункт, где есть школа, больница, даже санаторий.
На поле
Пока зрители рассматривали музейные экспонаты и перекусывали в "чаймая" (чайной), певцы разучивали новые песни. Когда я услышала, что у сету существуют мужская и женская песни, признаюсь, удивилась. Неужели только по одной? На самом деле, оказывается, это разделение делается по запевающему: если солирует женщина — это женская леэло, мужчина — соответственно, мужская.
Солист поет о том, что волнует его, о чем болит душа. Но имеется припев, который подхватывают все. Было чудно слышать в припеве одной из песен такие слова: "Чубарики, чубари! Калина-малина"… Слова-то явно не угро-финские!
Песня-леэло продолжается очень долго, а запевалы, как народные сказатели, повествуют о чьей-то судьбе. Скажите, как это можно понять, не зная языка? Нет, язык тут как бы ни при чем. В леэло, исполняемых без аккомпанемента и без репетиций, все понятно без слов: там душа поет, а это перевода не требует. И среди участников этого праздничного ансамбля немало молодежи. А одним из самых активных исполнителей леэло является профессор Тартуского университета Пауль Хагу.
Наконец, все коллективы вышли к сцене, где их уже ожидали зрители. Каждая деревня Сетумаа прислала свой коллектив, а в качестве гостей были ансамбли из Тарту, Нарвы и Латвии. И всех встречали бурными аплодисментами. Зрители сидели, стояли и лежали на травке. Некоторые разложили снедь, принесенную из дома: какой праздник без стола! Кстати, на этой ярмарке вовсе не обязательно было питаться мясом-гриль и картошкой фри, хотя и она продавалась. Местные хозяйки наварили молоденькой картошечки и продавали ее горячей. А к ней заблаговременно заготовили малосольных огурчиков, свежих помидоров, зелени со своего огорода. Дешево — и вкусно!
Вот только природа подвела: с утра небо просто хмурилось, а после обеда полил дождь. Но он не спугнул ни артистов, ни зрителей. Да и тут местные "купцы" удивили своей предусмотрительностью: как только упали первые капли дождя, многие зрители тут же облачились в одинаковые желтые накидки, которые продавались с одного из лотков. Праздник продолжался!
А корни где?
По поводу происхождения сету существуют разные версии. Одни утверждают, что они самые что ни на есть коренные жители Эстонии, другие — что потомки пришедших когда-то с Урала угро-финских племен, которых русские называют древней чудью.
— Я присоединяюсь к гипотезе эстонского этнографа Гарри Мора, — говорит Пауль Хагу. — Сету сформировались в середине XIX века на основе слияния местных причудских народов и более поздних эстонских переселенцев, принявших православную религию.
По этой версии, на печорские земли уже в XIII веке убегали от нашествия немецкого ордена жители южной Эстонии. С одной стороны, они не хотели принимать католичество, а с другой — просто старались избежать смерти, которую несли на своих пиках рыцари.
К этому времени на болотистых землях к югу от Псковского озера уже давно жили славяне-кривичи. Оказавшись на территории древнерусского государства, переселенцы, естественно, стали перенимать элементы материальной культуры соседей. Однако веру свою (а они оставались язычниками) не предали и православие не принимали. Да и контакты с родней, проживавшей на территории Ливонии, не позволяли полностью поменять мировоззрение и слиться с местными славянами. Через эти контакты на псковскую, точнее печорскую, землю приходили и некоторые католические праздники. Таким образом, здесь сформировалась новая народность, включившая в себя очень много элементов как эстонской, так и русской культуры.
В 1472 году православный священник Иона, бежавший из Дерпта (что еще раз подтверждает гипотезу Х. Моора) после разгрома немцами-католиками "правоверной церкви", на самой границе с Ливонией основал монастырь как оплот православия в борьбе с католичеством. Однако силу этот монастырь приобрел только после присоединения Пскова к Московскому государству.
Печорская крепость играла немаловажную роль в Ливонской войне, защищая западные рубежи Руси. За это Иван Грозный пожаловал монастырю много земель и прочих благ, а грамота от 1559 г. освободила живущих в монастырских владениях от светского суда. "Пустопорожние земли" монастырь заселял пришлыми людьми — "беглыми эстонцами". На монастырских землях жили сету, все-таки принявшие православие, но так и не забывшие своих языческих обычаев.
Рассеченные надвое
Исчезающие народы — обычно так говорят о племенах, затерянных в дебрях Латинской Америки или пустынях Африки. У многих вызывает искреннее удивление, что народ сету существует до сих пор, несмотря на постигшие его удары судьбы.
Переселение сету во внутренние губернии России началось еще в середине XIX века, сразу после отмены крепостного права, и усилилось в период столыпинской реформы. Сету основали свои колонии в Пермской губернии и в Сибири. Уезжая, они брали с собой только самые необходимые вещи, но среди прочего немудреного имущества обязательно были народные костюмы. На новых землях сету выходили в них на все праздники и по одежде узнавали друг друга. А потом уже селились рядом, и в далекой сибирской тайге звучали песни о родном крае…
По Тартускому мирному договору, заключенному между Эстонией и Россией, весь Печорский край отошел к Эстонии: был создан уезд Петсеримаа. При этом была предпринята попытка властей ассимилировать присоединившихся. Если в 1926 году там проживало примерно 20 тысяч сету, то по переписи 1934 года — всего13,3 тысяч. Остальные согласились записаться эстонцами.
В 1944 году Печорский район снова стал частью Псковской области. Граница между странами рассекла область расселения сету, создав для них разные условия для дальнейшего развития, в том числе и культурного. Теперь уже процесс ассимиляции происходил с двух сторон. В советской статистике сету вообще не выделяли в качестве самостоятельного народа (хотя до 1917 года Сетумаа считалась культурной автономией), поэтому точных данных о численности этого народа нет. Однако известно, что сету массово переезжали из России в Эстонию уже в 60-х годах прошлого века, что объяснялось большой разницей в материальном уровне жизни в республиках СССР. Колхозникам в российских областях платили "палочками" (трудоднями), а денег чаще всего не давали. В Эстонии же люди получали реальную зарплату, на которую можно было неплохо жить. В 90-х годах с установлением государственной границы началась новая волна переселения, обусловленная желанием сету самоидентифицироватся, и выбор, конечно, снова пал на Эстонию.
Сегодня, по словам Пауля Хагу, в российской части Сетумаа проживают только 423 представителя этого народа, в Эстонии — около 5000 человек. Сету исчезли из России, но не исчезли совсем. А эстонско-российская граница выглядит сегодня "стеной плача". "Граница между нашими странами прошла по живым людям, по историческим корням, разделив Сетумаа пополам, — говорит Вахенурм. — Ведь, если на эстонской стороне сегодня шесть кладбищ сету, то на российской их осталось двенадцать. Правительство Эстонской Республики с 1993 года не может решить вопрос о бесплатных визах для сету, имеющих в России родственников или могилы близких".
Не русские и не эстонцы
Многовековые контакты сету и их предков с русскими привели к заимствованию значительного количества русских слов. Даже названия деревень этого региона совсем не похожи на эстонские. И все-таки сету говорят на южноэстонском диалекте эстонского языка, который заметно отличается от литературного эстонского языка (на каком говорят в Таллинне), и почти забыт в самой Эстонии. Сету считают свой язык самостоятельным. Пауль Хагу говорит, что в произношении язык сету более похож на мордовский.
— К сожалению, уже давно нет школ, где бы преподавание велось на языке сету, — говорит Пауль Хагу. — Правда, в каждой волости есть школа, где он изучается как факультативный. У нас есть своя азбука и специальные книги для чтения. В Выру существует центр изучения южноэстонского языка, но это не совсем то, что хотелось бы нам. Ведь молодежь предпочитает говорить на том языке, какой учат в школе, — на литературном эстонском.
Под свою защиту Сетумаа взяло Министерство культуры Эстонии. Существует государственная программа культурного развития региона. Ежегодно, начиная с 2003 года, выделяется около 3 миллионов крон на поддержку деятельности музеев (второй музей находится в деревне Обиница), творческих коллективов, изготовление печатной и видеопродукции, проведение мероприятий, организации обучения и летних лагерей.
Сегодня, пожалуй, пора говорить не только о сохранении культуры сету, но и о ее восстановлении. Собирать по крупицам наследие предков становится все труднее.
— Это сейчас у нас появилась возможность издавать книги и брошюры об обычаях народа, записывать песни. А до недавнего времени только старые бабушки могли рассказать, кто что знает и помнит, — говорит Пауль Хагу. — Традиций у сету очень много, но, наверное, главная из них — передача традиций от поколения к поколению. И очень радует, что в последнее время у молодежи заметно какое-то пробуждение национального самосознания: они стали стремиться к изучению жизни своих предков.
Для того чтобы заинтересовать детей, для них проводятся специальные праздники (как правило, накануне Королевского праздника), на Никитиной горе (Микитамяэ) проходят дни сказок, организуются летние лагеря. Хочется верить, что сету не растворятся в современном коммутативном пространстве, за что расплачиваться им придется этнической самобытностью.
Пока ученые спорят, откуда пришли или как появились сету, кто они больше — русские или эстонцы, сами они говорят так: "Мы имеем русский темперамент и эстонскую расчетливость. Но мы — сету".
А желающие своими глазами увидеть выборы королевского наместника могут съездить в Микитамяэ, где 6 августа пройдет Королевский праздник.
