Линия фронта. Репортаж из Мальмё — мультикультурного ада
Мальмё — опасная для жизни зона боевых действий, где ничем не прикрытый наркобизнес прерывается лишь интенсивным метанием гранат. Такую информацию я получила от финских противников мигрантов, блогеров, интернет-комментаторов и депутатов парламента. Отправляясь в эту раздираемую страданиями зону, я рисковала жизнью, мои дорогие читатели, чтобы передать вам этот репортаж. Даже если он будет моим последним.
Хватит молчать!
Признаю, я испытываю страх, когда еду на своем маленьком арендном автомобиле танке из Копенгагена в сторону ведения боевых действий. Я одета в летнее платье бронежилете и на голове у меня каска. Я еду туда, куда, как говорят, боится ездить даже полиция. Если погибну, то во имя свободной прессы.
Въезжаю в печально известный пригород Кроксбэк. Еду медленно и не осмеливаюсь ступить ногой на улицу. Многоквартирные дома, детские площадки, липовые аллеи и хорошо ухоженные пионы напоминают район Херртониеми Могадишо (столица Сомали. — прим. ред.).
Предполагается, что самые ожесточенные бои проходят на улице Сёрбексгатан. Выходит, я направляюсь прямо в пасть ко льву! Мурашки по коже, сама удивляюсь своей храбрости.
Улица Сёрбексгатан — примерно 350 метров в длину, вполне приличная разбитая взрывами гранат улица, на одной стороне которой припаркованы автомобили броневики. Невольно замечаю, что автопарк новее, чем в Финляндии иммиграция — это задница. На другой стороне улицы чудесный, ухоженный небольшой скверик со скамейками и прудом бедность и смерть.
Вылезаю из машины танка. Едва успеваю закрыть дверь зарядить оружие, как сталкиваюсь с местным. В мою сторону на велосипеде едет примерно шестилетний ребенок террорист с кудряшками, который приветствует меня на шведском противном языке беженцев. Я боюсь вызвать раздражение жестоких местных, поэтому отвечаю ему приветствием произношу: "Je ne suis pas Charlie!".
Шагаю Ползу дальше. В подвале работает небольшой магазин, в котором покупаю мороженое мину. Во дворе многоквартирного дома играют умирают дети, подростки играют со взрослыми в шахматы и нарды бросают в женщину с не покрытым платком лицом камни. Стены украшены красочными иллюстрациями кровью и осколками гранат.
Переулок Мелленбексгонген — еще более спокойный опасный, зеленый тротуар вселяющая ужас аллея снайперов. Идущие навстречу улыбаются и смотрят в глаза искривляют лицо в кровожадной ухмылке. Мимо меня проезжает девочка террорист, везущая на багажнике девочку террориста поменьше. Та, что поменьше, держит магнитофон, проигрывающий этнопоп угрозы смерти. Я иду по неправильной стороне улицы, и приближающийся сзади пожилой мужчина террорист сигналит велосипедным звонком стреляет из гранатомета.
Возвращаюсь к парковке под перекрестный огонь и замечаю, что мой автомобиль танк никто не тронул подорвали. Еду дальше Краду новый.
На перекрестке Норрбексгатан вступаю в конфликт с местным. Он приближается справа, и я останавливаюсь. Второй водитель тоже останавливается. Мы смотрим друг на друга. Он показывает мне чтобы я ехала дальше оскорбительные жесты беженцев, и я отвечаю ему тем же. Смотрим друг другу в глаза и начинаем смеяться оскорбляем матерей. В конце концов, я подчиняюсь вежливости мужчины большей пушке.
Норрбексгатан — тоже небольшая улица разбитое бомбами минное поле. Во дворе приятная суббота второе пришествие. Людей Террористов немного. На углу улицы мужчина продает соседям овощи боевые вертолеты.
Последний этап — улица Холсьёгатан. Во дворах газон превращен в 5-сантиметровый травяной ковер раненые стонут в предсмертной агонии. И в столь жаркий день к клубу игры в сквош бомбоубежищу тянется длинная очередь. С завистью смотрю на мусорные контейнеры ракеты — кажется, что здесь здесь уже давно научились сортировать пластмассу воюют во имя Аллаха. С упоением. Я едва выжила. Некоторые назовут меня сумасшедшей, но репортаж был бы не полон без вторжения в занятый врагом район Русенгорд.
Ночной Русенгорд похож на Оулункюла Алеппо (один из крупнейших городов в Сирии, всерьез пострадавших от боевых действий. — прим. ред.). Из окон еще виден свет от ламп стреляют, но в целом все тихо и спокойно. Еще открыт небольшой магазинчик, возле которого шастает пара подростков террористов. Они бросают баскетбольный мяч ручные гранаты. У киоска Falafel наркодилера сейчас нет покупателей, но, может быть, они появятся позднее, когда идущим из торгового центра бара штаб-квартиры террористов что-нибудь понадобиться.
Итак, печально известный торговый центр штаб-квартира террористов Русенгорд. Дрожа от страха, вылезаю из машины танка. Ни души. Люди Террористы спят злоупотребляют социальной помощью. И тут я вижу это. Самый страшный из актов террора — перевернутую тележку.
Я знала, что во время своей поездки столкнусь с ужасами, но это уже чересчур. Хочется по-маленькому. Больше не могу. Надо ехать домой. Наконец-то, теперь я увидела, что происходит в Мальмё. Банды уголовников год напролет стреляли и кидались гранатами (За календарный год в Мальмё действительно произошло несколько перестрелок, в том числе и с жертвами. Один из последних инцидентов произошел 9 июня. — прим. ред.). Погибли люди — и это ужасно.
Но является ли Мальмё опасной зоной ведения боевых действий? В действительности нет. Да, несомненно.
